-Жить мы вместе не жили, и брак наш не зарегистрирован. Да и… какой это брак. Это я так, не отошла еще, наверное. Просто мне нравилось называть его своим мужем… Сейчас-то я понимаю, как глупо все это было.
-Ну почему же глупо? Скорее преждевременно, — Ирвин сам чувствовал, что излишне осторожничает в выражениях, но второй раз спугнуть Альбину ему не хотелось. Получалось еще глупее, как будто он под нее подстраивается. Впрочем, похоже, девушка уже решила не сбегать.
-Глупо, лейтенант Интерфер. Кстати, красиво звучит, у вас приятная фамилия. Вообще, вы выглядите именно так, как я себе представляю полицейского офицера… Только, наверное, я не думала, что он будет таким большим.
Ирвин пожал плечами и не стал комментировать. Сохранил внешнее спокойствие, хотя от комплимента у молодого человека аж уши покраснели. Ну да, служба в полиции накладывала отпечаток на внешность.
-Но я отвлеклась… В общем… В общем, всегда есть звонки, которые нельзя игнорировать. Никогда нельзя, понимаете? Вот я вам сейчас это расскажу и вы скажете – какая глупая. И я так про себя могу сказать, глядя со стороны. А когда в этом всем соку варишься, оно ведь смотрится совершенно по-другому, понимаете?
Настроение и тон Альбины скакали волнообразно, она вроде успокаивалась и говорила спокойно, но периодически ее накрывало эмоциями.
-Так вот. В моем случае маячок был. Серьезный.
-Он любил свободные отношения и поглядывал по сторонам?
-Нет. Если бы. Даже такая дурочка, как я, бы поняла. А тут… Нет.
Ирвин был заинтригован историей.
-Так что же тогда?
-Бич процентов двадцати мужчин. Его мама. Точнее, не так, — тут девушка выпрямилась и сделала страшное лицо, - ЕГО мама. Я уже начала привыкать, что она лезет в нашу жизнь когда и как захочет. И она считала, что я не пара ее сыночку. То есть как не пара... Я родилась в Метрополии, как и они, но мой социальный статус, - тут девушка показала рукой над столом небольшое расстояние, — и их, — она задрала руку выше головы. Происхождение, порода, деньги. Все выше среднего.
-Я бы не сказал, что вы прям выглядите как бедняжка, — тактично заметил Ирвин.
-Ну и я не бедняжка. У меня есть работа, образование, все такое. Но среднее, все среднее. А они – далеко не такие. Я даже не понимаю, из-за чего мы сошлись. Хотя нет, теперь понимаю. Из-за его чувства протеста. У него оно такое… волнами, что ли. Он-то рогом упирается, пытается вырваться от гнета своей мамы, но… Но большую часть времени слушает ее. Она тоже женщина неглупая, чего уж тут говорить. Тот год, что мы встречались, яма под меня копалась тихо и осторожно. Как я теперь понимаю… Да и всегда понимала просто видеть не хотела. Вот, к примеру, приехали в гости к ним. Она прям вся такая со мной, ласковая. Альбиночка, какие у вас красивые, тонкие музыкальные пальцы. Вы, случайно, не играете на рояле? Нет, я не играю, как-то не приходило в голову научиться. Не играете? Жаль, жаль, если бы вы были из аристократической семьи, вас бы обязательно научили.
Прям даже не знаешь, как реагировать. Вроде ж комплимент, а с подвохом. Начнешь возмущаться – тебя же и засмеют, мол, как можно так реагировать на похвалу?
В общем. В общем, это была ситуация, когда она считала меня ему не ровней, но давала время погулять и побеситься. Пока мальчик молодой. И, проклятье… Обидно признавать, но тактика-то бронебойная, чем в лоб запрещать, показать, что ничего такого умопомрачительного в девушках попроще нет. Сладок запретный плод, когда его не запрещают, то он… Ладно. Вот так мы с ним и жили какое-то время. А потом… А потом…
Тут девушка уставилась в одну точку и из ее глаз вновь полились слезы. При этом лицо оставалось таким же каменным.
-А потом… Я даже не думала, что так бывает.
Ирвин пил кофе маленькими глотками и слушал не перебивая, хотя очень хотелось поторопить рассказчицу. Уж больно интересно было.
-А потом. Он пригласил меня в кафе. Вот в такое же, ну только там много человек могло поместиться. Неделю назад. Пришли он, его мама и его невеста.
-Невеста? – Интерфер поперхнулся кофе.
-Невеста, — повторила Альбина. – Нет, ну красивая девушка, ничего не скажешь. Породистая. Благородных кровей, в Метрополии такое любят. Вы были в Метрополии?
-Я там четыре года учился. И я бы не сказал, что там важна какая-то чистокровность. Метрополией правят деньги, в меньшей мере связи. Кто богат и знает нужных людей – тот и на гребне. Я не встречал там такой щепетильности в вопросах родословной.
-Ну. Может, это мне сейчас мир видится таким полярным, я так-то раньше тоже на такое внимание не обращала. А его мама обращала. И невесту она ему подобрала под стать. С родословной, дочь людей с деньгами и связями. И поставила ему ультиматум… Либо они едут в Метрополию, играют там свадьбу и продолжают семейные дела, либо я, здесь, но он ей больше не сын. А куда он без нее?
-Он так боялся потерять наследство?
-Нет, скорее он боялся остаться без ее покровительства. И эта высокородная… жена его будущая, видно, из той же серии. Вот, собственно, и вся история. Они готовятся к свадьбе, а я хожу на работу, сплю, ем, а по вечерам слоняюсь по городу и реву. На следующей неделе поеду в другой город по работе. Наверное, там есть такие остановки, в которых я еще не была.
Ирвин не удержался и хмыкнул, все-таки чувство юмора не оставляло Альбину, несмотря ни на что.
-Ну? Что скажете? Я идиотка?
-Идиотка, — Интерфер все же нашел в себе силы перестать юлить. — Самая настоящая. Но история не знает сослагательных наклонений, Альбина, что было, то было. Другой вопрос: сможете ли вы сделать правильные выводы из этой истории? Вот если сможете, подниметесь на одну мозговую ступень выше. Значит, не зря все было. А вот если не сделаете, это будет обидно, потому что все окажется зря.
-Интересная мысль, — девушка вновь отхлебнула кофе, – а делать-то теперь что?
-Ехать в другой город, обтереть скамейки на остановках там, и так и слоняться, пока первый шок и первая боль не пройдут. Их ничто не снимет, их надо просто пережить. Поверьте, человеку, у которого было ранение. А вот когда надоест – это и будет признаком того, что можно двигаться дальше. Тогда и подумаем.
-Подумаем? – тут девушка впервые улыбнулась, — прям вместе?
-Можно и вместе, если вам к тому времени не надоест скучное общество офицера полиции.
-Ну… пока интересно. А куда у вас было ранение, если не секрет?
-В руку. Больно, зараза, и еще потом долго-долго восстанавливался. Это в кино все так красиво, подстрелили героя, пулю вытащили, подлатали и снова бегает как новенький. А в жизни все как-то больше времени занимает.
ГЛАВА 8. ВЛАСТЬ КОНТИНЕНТА.
Два здоровых комитетчика, выкручивая руки пленному, затащили его в допросную комнату.
Дешанель молча показал стул с высокой спинкой и ремнями на подлокотниках. Пленного усадили и надежно прикрутили, несмотря на то, что он изо всех пытался вырваться.
Стул стоял посереди абсолютно пустой комнаты без окон и дверей. Стены были окрашены в серый цвет, бледное освещение давала единственная лампочка под потолком.
Флер Дешанель расположился у одной из стен лицом к пленному повстанцу и рассматривал его. При этом полковник не выражал ни единой эмоции. В отличие от своих коллег он был в строгом деловом костюме, единственное, что его выдавало: зажим для галстука с гербом Метрополии.
Повстанец чувствовал, что это не будет обычным допросом, он прекрасно знал, кто перед ним стоит и готовился к худшему. Это был худощавый молодой человек, лысый, с глубоко посаженными глазами и застывшей ненавистью на лице. Неудивительно, что он пошел в наступление первым:
-Я так понимаю, допрашивать меня будут недолго? Честно признаться, я очень устал, полковник Дешанель, и хотел бы поспать.
Флер приподнял правую бровь и спросил:
-С чего вы решили, что допрос будет недолгим?
-Полковник, вам же явно не двадцать лет, а стул в этой комнате есть только у меня. Долго ли вы на ногах-то?
