Джонатан отлично знал отношение Чжао к опиуму.

— Как его здоровье?

— Я видел его впервые и мне показалось, что с ним все в порядке. Он обеспокоен, как и все. Все в поселении считают, что наместник излишне жестко и слишком быстро решил положить конец торговле опиумом. Некоторые из торговцев, к примеру, Оуэн Брюс — просто взбешены.

— Брюс — один из отъявленных мерзавцев, поэтому вполне естественно, что он расстроен.

— Но это не мешает ему оставаться подданным королевы Виктории, и тоже можно сказать о дюжине других, кто вывозит опиум из Индии.

Руфь не смогла удержаться и вмешалась в разговор.

— Как же им удается провезти контрабанду?

— Кантон распложен в семидесяти пяти милях от моря, — пояснил Джонатан. — Иностранные корабли поднимаются вверх от дельты Жемчужной реки, а там — множество островов с бесчисленным количеством укромных мест, небольших заливчиков и бухточек по обоим берегам реки. Более укромного места для местных контрабандистов и не сыскать.

— Значит они китайцы?

— Почти все без исключения. Иностранные торговцы бросают якорь на очень короткое время, на час или два. Контрабандисты подплывают к ним на больших джонках, или же к кораблю устремляется целый флот крохотных сампанов. В них перегружают опиум, который обычно прячут в корзинах для чая. Серебро переходит из рук в руки, на этом операция заканчивается.

— Наместник, — добавил Сэмюель, — настроен предать смерти каждого контрабандиста-китайца. Он начинает прижимать и иностранцев, в особенности тех, кто осмеливается использовать свои фактории для тайного хранения опиума. Именно тут и кроется главная опасность. У адмирала Эликзандера в дельте реки недалеко от Вампу стоит мощная королевская эскадра, и если Лин Цзи-сюй начнет арестовывать и карать британских подданных, то тогда черт знает что начнется, прошу прощения, мадам.

Джонатан задумался над словами капитана.

— Британское правительство испытывает давление со стороны своих торговцев, которые зарабатывают огромные состояния на торговле опиумом. Однако британцы не единственные, у кого неплохо идет торговля этим зельем.

— Воистину так, — со вздохом произнес Джеримайя. — Я знаю несколько торговых компаний в Массачусетсе и Род-Айленде, которые давят на президента Америки Ван Бурена, чтобы тот направил несколько военных кораблей в Кантон защитить их интересы в торговле опиумом. Французы, голландцы, датчане и все остальные, — точно также давят на свои правительства.

— Суть проблемы в том, — сказал Джонатан, — что Китай почти полностью изолирован от внешнего мира. Император и его советники не понимают действий Запада и не собираются учиться, и в то же время нам здесь, на Западе, нужно очень много узнать о китайцах. Кроме Вампу и Макао, Китай все еще закрыт для иностранцев. Лишь немногим из нас время от времени дается право посетить Кантон, и, если верить слухам, часть миссионеров все-таки проникла в страну и находится в ней нелегально. Однако в действительности Китай очень закрытое общество, да к тому же неохотно покупает западные товары. Стоит ли тут удивляться, что некоторые западные торговцы принялись за прибыльную торговлю опиумом?

— Что же будет в Китае? — спросила Руфь, широко раскрыв глаза.

— Один Всевышний может ответить на этот вопрос, — сказал Джонатан. — Сэр Уильям Эликзандер — прекрасный джентльмен. Дядя Алан знает его гораздо лучше, чем Чарльз или я; однако лишь на основе собственного общения с ним могу совершенно однозначно заявить, что это культурный и сострадательный человек. Тем не менее, он обязан выполнять приказы. Если британские подданные подвергаются притеснениям и насилию, если их калечат и тем более убивают, то он будет обязан нанести ответный удар.

Когда убирали похлебку из моллюсков и ставили на стол большие блюда с меч-рыбой, которая предшествовала мясу, Джонатан повернулся к Сэмюелю и спросил:

— Что нового в Макао?

— Очень мало. Португальцы стараются не обижать китайцев, и наоборот. — Сэмюель улыбнулся. — Ходит слух, правда, я его не разделяю и может быть не стоит говорить.

— В нашем деле всякий слух может оказаться полезным, — заметил Джеримайя.

Сын кивком согласился с точкой зрения отца.

— Итак, — заявил капитан. — У Сун Чжао есть дочь, настоящая красавица.

Джонатан почувствовал, как его охватило волнение при упоминании о Лайцзе-лу. Он надеялся, что голос не выдаст всей глубины переживаемых им чувств, когда сказал:

— Я слышал о ней.

Что-то в этих словах заставило Руфь быстро взглянуть на Джонатана, но его лицо осталось непроницаемым.

— Я видел ее всего лишь раз, она так прекрасна, что я чуть не лишился чувств. Я выходил со склада ее отца, когда она подходила под охраной самого высокого и самого здорового китайца из всех когда-либо виденных мною. У него был меч, похожий на турецкий ятаган, который и поднять-то не всякому по силе, не то чтобы им сражаться.

Джонатан с облегчением улыбнулся. Если Лайцзе-лу продолжала оставаться под охраной Кая, то о ее благополучии можно было не волноваться. Кай был мастером древних боевых искусств Китая и даже научил Джонатана многим приемам.

— Доводилось ли тебе встречаться с маркизом де Брага, португальским генерал-губернатором Макао, Джонатан? — поинтересовался Сэмюель.

— Нет, но премного о нем наслышан. Он невообразимо богат, и, говорят, содержит целый табун европейских и китайских наложниц. У него диктаторские замашки, и он жестоко наказывает всякого, кто не подчиняется и даже пытается оспорить его эдикты.

— Вот, вот, — подтвердил Сэмюель. — Ходят слухи, об этом я узнал буквально накануне отплытия, — а большинство американцев и англичан в Вампу расценивают это как факт — этот дон Себастьян хочет жениться на дочери Сун Чжао.

Несмотря на постоянный загар, Джонатан побледнел.

— Это невозможно, — пробормотал он.

Не подозревая, что бередит больную рану в сердце Джонатана, Сэмюель Грин усмехнулся:

— Согласно другому слуху, император и его семья рассматривают ее как невесту для некоего Шан-Вэя, молодого кузена императора. Говорят, будто он много пьет, что довольно большая редкость в Китае, насколько я понимаю. Ради самой девушки, надеюсь, этого не случится. Как тебе хорошо известно, малейшее пожелание императора является законом, и ни один китаец не в состоянии отвергнуть подобное предложение.

Обычно Джонатан умел контролировать и скрывать свои чувства, но тут руки его задрожали, и он перестал есть.

Капитан продолжал болтать, с наслаждением пересказывая слухи.

— Постоянные жители поселения близ Кантона делают ставки на португальца. Дело осложняет то, что, как говорят, дочь Суна в кого-то влюблена. Никто не знает кто он, китаец или иностранец, но все сходятся во мнении: какова бы ни были причина — его нет в Кантоне. Во всяком случае все это происходило около трех месяцев назад; на момент моего отплытия ее отец, как говорят, дал ей шесть месяцев сроку выйти замуж за этого человека. Если она не обвенчается с ним к концу полугодового срока, и если не вмешается император, он отдаст ее за маркиза де Брага.

Джеримайя понял причину страданий сына и молча разделял его чувства. Руфь понимала лишь одно: Джонатан был очевидно расстроен.

Сэмюель пожал плечами.

— Что бы ни произошло, это не отразится на наших торговых отношениях с Сун Чжао.

— Мог бы ты сказать поточнее, — хрипло спросил Джонатан, — откуда все эти слухи?

Сэмюель, удивленный его настойчивостью, ответил:

— Не могу назвать тебе ни одного конкретного человека. Американские и британские представители, их помощники, кое-кто из капитанов, занимающихся торговлей на Востоке и постоянно проживающих в кантонском поселении — похоже все знают об этом. Пока я был там, эта тема была главной из всех местных пересудов. Может быть оттого, что сама девушка так прекрасна.

Тонкая полоска морщин обозначилась около губ Джонатана.

Сэмюель повернулся к Руфи и пояснил:

— Иностранцы, приезжающие в Кантон, фактически лишены возможности общаться с дочерью Суна. Здоровенный телохранитель оторвет голову каждому, кто попытается приблизиться к ней. Но она настолько красива, что мужчины влюбляются в нее с первого взгляда, даже увидев ее на расстоянии.