В.Батшев приводит документальные свидетельства о начале войны и в армии. Так, по сводкам Управления политической пропаганды Юго-Западного фронта от 12 июля 1941 года, под грифом «Совершенно секретно» направляется донесение начальнику Главного Управления политической пропаганды Красной Армии армейскому комиссару 1 ранга тов. Мехлису: «… Не изжиты еще случаи паники, трусости, неорганизованности и дезертирства. Эти позорные явления имеют место в ряде частей фронта. Масса бойцов и командиров группами и поодиночке, с оружием и без оружия продолжают двигаться по дорогам в тыл и сеять панику. Так, командир 330 тяжелого артиллерийского полка резерва Главного Командования и батальонный комиссар во время налета немецкой авиации на Дубно и мнимого движения танков противника приказали бросить материальную часть, имущество и выступить из города. Уже в пути командиры предложили возвратиться и забрать материальную часть и боеприпасы. Не дойдя 1,5 км к брошенному имуществу, командир полка принял разрывы снарядов нашей зенитной артиллерии за парашютистов и приказал вернуться назад. Таким образом, было брошено 28 орудий (замки сняты), свыше 1000 шт. снарядов, радиостанция. Все это попало в руки врага. По этому случаю ведется следствие прокуратурой Юго-Западного фронта ...».
Начальник Управления политпропаганды ЮЗФ бригадный комиссар Михайлов, 14 июля 1941 г. Совершенно секретно. Начальнику Главного Управления политпропаганды Красной Армии армейскому комиссару 1 ранга тов. Мехлису: «…В связи с отходом наших частей имеют место факты отрицательных настроений и явлений... Отдельные командиры совершают самочинные расстрелы. Так, сержант госбезопасности… расстрелял 3-х красноармейцев, которых заподозрил в шпионаже. На самом деле эти красноармейцы разыскивали свою часть. Сам сержант - трус, отсиживался в тылу, и первый снял знаки различия…» Было о чем задуматься кремлевским оккупантам, а задумавшись, они придумали…
«Бить врага топором и косой,
ломами, вилами, ножами…»
Жестокость власти была характерна не только в отношении бойцов Красной Армии, не менее беспощадным было отношение и к гражданскому населению. В своей речи от 3 июля 1941 г. Сталин призвал население не оставлять противнику «ни килограмма хлеба, ни литра горючего» и, безусловно, уничтожать «все ценное имущество,.. которое не может быть вывезено». Тактика выжженной земли предусматривала уничтожать весь подвижной состав, все запасы сырья, все горючее, каждый килограмм хлеба и каждую голову скота.
Надлежало поджигать поля, леса и постройки. Сельское население должно было жечь зерно, разрушать сельскохозяйственные орудия, рабочие в городах - уничтожать машины и разрушать фабричные сооружения. При этом народу не объяснялось, как он может выжить сам, уничтожив вокруг себя все основы жизни. Страшась поражения и возмездия за злодеяния, совершенные властью со времен революции, она бессовестно призывала народ собственноручно лишать себя последних возможностей для существования.
Так, указом Совета Народных Комиссаров и ЦК ВКП (б) от 29 июня 1941 года местным властям приказывалось уйти «в подполье» и оттуда мобилизовать на борьбу против немцев все силы советского населения и организовать широкомасштабную народную войну в тылу врага. Согласно последовавших за этим указом директив, создаваемому „партизанскому движению“ поручались следующие задачи: «Уничтожать любую связь в тылу противника, взрывать или повреждать мосты и дороги, поджигать склады горючего и продовольствия, грузовые машины и самолеты, устраивать железнодорожные аварии, уничтожать врагов, не давая им покоя ни днем, ни ночью, уничтожать их всюду, где их удастся настичь, убивать их всем, что попадется под руку: топором, косой, ломами, вилами, ножами... При уничтожении врагов не бойтесь применять любые средства: душите, рубите, жгите, травите фашистских извергов». Особо усердные коммунисты, заброшенные в тыл для борьбы с противником, призывали мучить немецких солдат и раненых «перед расстрелом, калеча и истязая их». Большевиков нисколько не беспокоило то, что подобные методы войны вопиюще противоречат позициям международного права, духу и букве Гаагских конвенций о законах и обычаях войны и вызовут адекватную жестокость к мирному населению со стороны оккупационной власти.
В войну безответственно и против его воли втягивалось все население оккупированных территорий, от мала до велика. В качестве примера провокационных действий власти можно привести обращение командующего Западным фронтом маршала Советского Союза Тимошенко и члена Военного совета Булганина от 6 августа 1941 года ко всем жителям «оккупированных врагом территорий»: «Атакуйте и уничтожайте немецкие тыловые связи, транспорты и колонны, сжигайте и разрушайте мосты, рвите телеграфные и телефонные провода, поджигайте дома и леса, бейте врага, мучьте его до смерти голодом, сжигайте его огнем, уничтожайте его пулей и гранатой... Чтобы производить разрушения в тылу врага, широко используйте местные средства, применяйте вспомогательные средства, требующие взрывчатки... Поджигайте склады, уничтожайте фашистов как бешеных собак!»
Сидя в тылу, большевистскому руководству было легко рассуждать о „священной“ войне и призывать людей к беспощадной борьбе с врагом. Безусловно, что любая армия мира, встретившись с такими варварскими методами войны, вынуждена будет использовать против населения самые жесткие репрессии.
Дезинформация как средство борьбы
Помимо мероприятий карательного характера на голову народа обрушились невероятные потоки дезинформации. После начала войны единственным содержанием пропаганды стали почти без исключения такие слова, как отечество, родина, русская земля, патриотизм. Это новое направление в пропаганде появлялось не только в печати и радиовещании, но, пожалуй, больше всего в пропаганде, рассчитанной на зрительное восприятие, как, например, лозунги и плакаты. Для этой цели уже в первые недели войны было создано телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС).
Из радиорепродукторов, со страниц газет и листовок лавиной неслась самая гнусная ложь о том, что немецкие солдаты творят ужасное насилие над населением оккупированных территорий, которое было немыслимо даже во времена нашествия на Европу племен гуннов. Большевики очень ловко приписывали солдатам Вермахта все те методы, которые они сами опробовали на населении России во время революции и Красного террора.
Чтобы подкрепить политику «выжженной земли», 17 ноября 1941 года был опубликован приказ № 0428 Ставки Верховного Главного Командования, в котором предписывалось сформировать в каждом полку особые поджигательские команды, которые, в случае вынужденного отступления, должны будут совместно с партизанами и диверсантами «разрушать и сжигать дотла» все без исключения селения и жилища в немецком тылу на расстоянии 40-60 километров в глубину, и на 20-30 километров вправо и влево от дорог.
Власти не было никакого дела до того, как в этих условиях будет существовать живущее вдоль этих самых дорог население, лишавшееся своего последнего убежища и изгонявшееся в ледяные заснеженные пустыни. «Ведь горели деревни и дома там, где немцев не было, - пишет Волкогонов. - Где были оккупанты, поджечь было непросто. Пылали потемневшие крестьянские избенки. Матери в ужасе прижимали к себе плачущих детей. Стоял стон над многострадальными деревнями Отечества».
А это выдержка из книги немецкого военного историка Иоахима Гофманна «Сталинская война на уничтожение»: «Некоторые листовки были обращены специально к русским женщинам: «…дорогие гражданки» призывались совершать чрезвычайно опасные акты, противоречившие международному праву. А для тех женщин, которые, как большинство из них на оккупированных территориях, ничего не жаждали так сильно, как скорого наступления сколько-нибудь сносных условий жизни, у Советов была наготове скрытая угроза: «Мы вскоре увидимся снова, мы скоро опять будем вместе с вами!» Каждый знал, что это должно было означать. Агентам поручалось составлять точные списки всех лиц, которые каким-либо образом общались с немцами или, возможно, всего лишь не смогли избежать размещения у себя немцев». Как показал старший лейтенант Ковалев из 223-й стрелковой дивизии, население, кроме того, призывалось к отказу от работы. Надлежало поджигать поля, леса и постройки٫ уничтожать зерно, сельскохозяйственные орудия, рабочие в городах – разрушать станки, машины и фабричные сооружения.
