Какие же цели преследовали истинные организаторы войны? Ответ можно найти, обратившись к ее результатам – в 1945 году самое крупное и могущественное во всех отношениях государство Европы - Германия - было повержено в прах, а его народ раздавлен; в 1947 году на территории Палестины возникает государство Израиль, вековая мечта сионистов; США за счет войны невероятно обогатились и стали финасовым, промышленным и военным гигантом, подмяв под себя и, практически, оккупировав всю Западную Европу. Великобритания вынуждена была уступить Америке свое первенство. На первый взгляд из этой бойни победителем вышел СССР, получив в свое распоряжение Европу Восточную, но это не более, чем заблуждение. Для СССР война просто напросто на 50 лет затянулась и с 1947 года она велась иными средствами, в итоге чего в 1991 году Советская империя вслед за Германией также была обращена в прах и пепел, а ее народ раздавлен, обречен на нищету и вымирание. Наконец-то, мировым капиталом в 90-е годы была расчищен плацдарм для последнего рывка к мировой гегемонии и создана ситуация, позволяющая, на взгляд его владельцев, осуществить вековую мечту – окончательно и бесповоротно закабалить население планеты и, захватив людские и природные ресурсы, установить мировое господство.
Достижение выгодных стартовых возможностей, которые сложились для мировой олигархии на рубеже тысячелетий и была наиважнейшей целью организаторов и зачинщиков Второй мировой войны. Гитлер и Сталин в этом стратегическом раскладе закулисных игроков сыграли лишь роль орудия в достижение цели.
«Мавр сделал свое дело – мавр может уходить!». И ушли оба, представ перед потомками в полном дерьме...
«Джин выскочил из бутылки»
После того, как рухнул СССР и историкам стали доступны некоторые прежде засекреченные архивы, появилось немало исторических исследований, которые проливают свет на сермяжную правду о войне. В результате этих исследований публицисты (Виктор Суворов-Резун (Великобритания), Юрий Мухин и Марк Солонин (Россия) и историк (профессор Эрнст Топич (Австрия), военный историк Иоахим Гофман (Германия) и другие пришли к выводу о том, что в конце 30-х годов большевики готовили наступательную войну не только против Германии, но и против всей Европы с целью ее большевизации. Из этого тезиса автоматически вытекает следующий тезис о том, что война Гитлера против СССР была вынужденным превентивным ударом, который по времени лишь на пару недель опередил нападение Сталина на Европу. Новая трактовка вопроса о начальньном периоде войны привлекла внимание, как русских, так и зарубежных ученых, а дискуссия на этот счет стала приобретать международный характер: «Джин выскочил из бутылки», - утверждает профессор Ричард К.Рак (Великобритания), и сей факт является обнадеживающим предвестником дальнейшего поиска исторической правды.
Ничего не опровергая и ничего не утверждая, оставим исследователей этой темы в покое, пусть работают, а мы подождем результатов. Но, давайте попробуем взглянуть на этот вопрос с другой, несколько необычной стороны, а, именно, зададимся вопросом о том, мог ли СССР вести успешную оборонительную войну? Тем более, войну «отечественную»?
СССР – территория страха
Из истории нам известна Отечественна война 1812 года, когда народы России проявили высочайший патриотизм в яростной борьбе с силами Наполеона. Нашествие “двунадесяти языков” и героические действия русской армии всколыхнули широчайшие народные массы России, вызвали небывалую энергию народа, пробудили, как сказал В.Г.Белинский, “народное сознание и народную гордость”. Патриотический подъем 1812 года оказал огромное влияние на рост самосознания народов России. На чем же основывался этот патриотизм? А основывался он на святом, веками проверенном в ожесточенных оборонительных войнах лозунге: «Священная борьба за Веру, Царя и Отечество!». А теперь обратимся к преддверью Второй мировой войны и посмотрим, в каком нравственном состоянии находился русский народ, готов ли он был морально и духовно к священной войне с внешним агрессором?
Начиная с октября 1917 года на плечи народа России выпали чудовищные страдания, унесшие за двадцать с небольшим лет десятки миллионов жизней. Власть большевиков уничтожила Православие, порушила храмы, надругалась над верой; император Николай II и вся династия Романовых были физически и под корень уничтожены; Отечество украдено, а в святом для каждого русского Кремле обустроилась кучка беглых каторжников, безродных уголовников-космоплитов, губителей земли Русской и ее народа. Повсюду распространился яд большевизма, повсюду насаждалось коллективное “мы” вместо свободного, единоличного и гордого “я”.
За годы Красного террора, объявленного русскому народу было замучено, расстреляно, убито самыми страшными варварскими методами около 2 миллионов населения России, а развязанная большевиками гражданская война и сопутствующий ей голод унесли еще около 10 миллионов человек. Беспрецедентный характер носили антирелигиозные репрессии. В результате, если в 1915 году русское православное духовенство насчитывало в своих рядах 140 епископов, 112 626 священников, диаконов, псаломщиков и 29 128 монахов и монахинь, что составляло в целом 141 757 служителей и служительниц Русской Православной церкви, то к началу 40-х годов, то есть, за 24 года советской власти было расстреляно 130 тыс. представителей православного духовенства, а вместе с ними и духовно-патриотическое самосознание нации.
Но и это было еще не все. С 1929 г. по 1933 г. в СССР было репрессировано от 10 до 15 миллионов крестьян – неутомимых труженников и кормильцев, около 10 миллионов жизней унес голод 1932-1933 гг. Особенно страшны были его последствия на Украине и в Казахстане. Большевистский режим был чудовищно беспощаден и прежде всего к государствообразующему русскому народу, к его элите: интеллигенции, дворянству, купечеству, зажиточному крестьянству и казачеству. Необходимо напомнить и о рабском положении крестьян в колхозах, где они в 30-е годы работали за палочки-трудодни. В 1940 году почти та же крепостная участь постигла рабочих и служащих, когда был введен закон, запрещавший уходить с работы или менять работу без разрешения начальства. В случае нарушения закона тут же следовало незамедлительное наказание: тюремное заключение сроком до трех лет!. Срок давался и за опоздание на работу более чем на 15 минут!
Могло ли после таких массовых истязаний и убийств у тех, кто выжил, кто чудом уцелел и оказался в бесправном полурабском состоянии присутствать желание воевать? И за что воевать? За то, чтобы внешний враг не добрался до врага внутреннего - кровавой кремлевской кучки преступников, садистов-мясников, на которых была кровь миллионов и миллионов сограждан, запытанных, замученных, и умерщвленных их верными сатрапами от «ЧК-ГПУ-НКВД» самым беспощадным способом?! Вопрос, на мой взгляд, носит риторический характер.
Выбора нет
Кремлевские властители, готовясь к войне, понимали, что принеся русскому народу за годы кровавой большевисткой диктатуры столько страданий и нечеловеческого горя, оборонять их от врага, воевать за их сытую жизнь, которую они устроили себе в бывших дворянских домах, захватив их имущество, люди, в подавляющем большинстве, не будут. Каков же вывод исходя из сложившихся условий могла сделать большевистская клика? А вывод может быть только один и он напрашивается сам собой: если война оборонительная обречена на провал, то остается только одно – готовиться к войне упреждающей, к войне наступательной, к войне грабительской, к войне на чужой территории, на территории богатейшей Европы, отдав ее на разграбление Красной Армии. Только меркантильный интерес, только выдача разрешения солдату на открытый грабеж и обогащение могло, на их взгляд, двинуть на европейский континент миллионы советских солдат.
Спорить с подобными аргументами невозможно. А отсюда следует, что тезис о бешеной подготовке СССР весь послереволюционный период к войне против Европы, к войне тотальной, к войне на уничтожение имеет все основания на существование, тем более, когда большевистские лидеры, начиная с помешанного на идее мировой революции Ленина, буквально бредили «освободительной миссией», путь к выполнению которой они видели в тотальной и беспощадной войне с капиталистическим миром.
