– Да, но вы рискуете больше. А польза какая? – Все равно земной шарик не перевернёте.
Нам надоели россказни этого «хорошего человека», и я резким тоном спросил у него:
– С этим вы к нам и пришли?
– Поймите меня правильно, мне вас жаль – и только!
Я убедился, что перед нами окончательно деморализованный тип. И всё-таки в моей груди закипела злость. Он знает, наверное, не меньше нашего, как глумится враг над народом. И что же предлагает? Смирение!
И когда Горбань ушёл, мы все почувствовали облегчение.
Вечером мы все повидали родную сестру – Марию. Она узнала о нашем приходе от тёти Тони и сразу прибежала.
– Дорогие мои братики, чего вас сюда занесло? – со слезами на глазах сестра целовала каждого из нас. – Я картошки сварила с салом, кушайте, родненькие. И огурчиков принесла. Кушайте!
Тётя Тоня молчала. Видно, она переживала за Горбаня.
– Не обижайтесь на него, – наконец промолвила, – он не хотел вас обидеть, извинения передаёт.
– Его извинения нам не нужны. Человек он взрослый и знает, что к чему.
Прощаясь с Марией, я шепнул ей: «Передай мужу, Александру, ждём его возле кузни».
– Хорошо! Передам! – и обратилась к хозяйке: – Спасибо, тётя Тоня, за ваше доброе сердце, за приют моим братьям. До свидания!
В сумерках мы пересекли пастбище и вышли к месту встречи с Александром Демьяновичем Болещуком.
– Вы здесь! А я уже волновался. Думал, не дождались меня, – с такими словами вместо приветствия подошёл к нам Александр. – Идёмте в овраг, а то, чего доброго, нас заметят.
По дороге Александр крепко пожал нам руки. Мы всегда ценили его добросердечие и преданность. Узнав о нашем решении бороться с фашистами организованно, он согласился помогать, пообещал раздобыть оружие. Но тут же упрекнул:
– Ребята, маловато вас… Что же это – раз-два – и обчёлся!
– Ничего, дайте только срок: будет вам и белка, будет и свисток!
– Вот, вот. Надежда на время. Мне тоже думается, будет у вас и белка, и свисток…
Добродушное отношение Александра, его напутственные слова вселяли бодрость. Мы были благодарны Александру именно за это.
На лодке переплыли на противоположный берег и взяли курс на восток, к Пустомытовскому лесу.
ВСТРЕЧА С ПИХУРОМ
…На хуторе появился неизвестный. Выглядел он молодо, хотя давно не брился и ходил в рваной одежде. Хуторяне отнеслись к нему недоверчиво. Поговаривали, будто он подослан немцами. Трудно было поверить в эту версию. И по совету отца мы пригласили незнакомца в наш дом.
– Садитесь поближе к печке! – пододвинули табурет высокому, худому человеку.
Гость чувствовал на себе пристальные взгляды людей и немного смутился. Он снял с плеча брезентовую сумку, положил её у ног и, не дождавшись вопроса, представился:
– Зовут меня Иваном, фамилия – Пихур. Был солдатом Красной Армии, а теперь…
– Небось, голоден, сынок, – прервала его рассказ мать. – Сейчас накормлю!
Пихур ел с жадностью, а потом опрокинул миску и вылил в ложку последние капли щей.
– Теперь устроим баньку, приведёшь себя в порядок. И одежонку какую-то найдём, – хлопотала мать.
– Спасибо! Большое спасибо!… – поблагодарил Пихур. После всех процедур он появился в новой одежде, тщательно выбритым. Лицо его сияло.
– Тебя словно подменили. Даже румянец на щеках выступил! – встретил Пихура отец.
На стол поставили чугунок с картошкой в «мундирах», квашеную капусту и огурцы. Затянули на окне занавеску, зажгли лампу.
Отец принёс пол-литра самогонки.
– Это для знакомства, – торжественно объявил он.
Ужин прошёл в дружной семейной обстановке. Мне почему-то казалось, будто Иван Пихур является предвестником возвращения на наши земли Советской власти.
Пихур рассказывал о себе подробно, и чувствовалось, он переживает обиду за все свершившееся…
Пихур окончил лётное училище накануне Отечественной войны, летал на самолёте У-2 Гражданского воздушного флота. В первые дни войны его сбили под городом Дубно. Охваченный пламенем, самолёт камнем падал на землю…
Очнулся в Ровенском военном госпитале. От раненых узнал, что наши войска покидают город…
Когда мало-мальски начал передвигаться, санитарка по секрету сообщила ему, что через день-два немцы увезут пленных офицеров в Германию. Это вывело его из состояния равновесия. Всю ночь он не спал. Пихур уже знал, что означает версия о вывозе пленных офицеров в Германию. Не что иное, как замаскированное уничтожение армейских кадров.
Санитарка Вера не осталась безразличной к судьбе советского человека. Когда Пихур попросил её о помощи, Вера, не задумываясь, согласилась. Бескорыстная девушка раздобыла поношенный костюм, рубашку, ботинки и кепку. Написала записку к своему родственнику и сказала:
– Госпиталь пока не охраняется. Бегите! Доберётесь до села, там вам помогут.
В прачечной, куда его привела Вера, Пихур побрился, переоделся и скрылся.
Родственник санитарки по-братски отнёсся к беглецу, пристроил его на работу к зажиточному крестьянину.
Пихур немного окреп, и тогда он решил бежать к партизанам, слухи о которых ходили по селу. Ему долго пришлось скитаться по хуторам и глухим сёлам, скрываться от фашистов и их приспешников – полицейских.
– И вот я встретил вас, – закончил Иван рассказ.
Пихур прожил у нас десять дней. Мы уже привыкли к нему. Даже предлагали остаться у нас. Но Пихур не поверил в наши возможности. Что может сделать горсточка людей без оружия?
– Вот найти бы большой партизанский отряд, – мечтал он. Пихур собрался в поиски «больших» партизан.
– Если не встретишь их, – возвращайся, примем как родного. – Посмотрели друг другу в глаза. – Не застанешь дома – ищи нас в лесу!
ПОЛИЦЕЙСКИЕ ИССЛЕДУЮТ… ОБУВЬ
Утром к нам забежал Иван Гальчук. Он был взволнован и еле отдышался.
– Слыхали? В Невирковском лесничестве появился разбойник.
– Какой такой разбойник? – недоумевал отец.
– Сегодня ночью лесничий Тарнавский, поставленный на эту должность гитлеровцами, убил крестьянина из села Грушевки.
– За что же он его убил?
– Ни за что. Бедняга хотел припасти немного дров. Вот поехал в лес, а тот изверг приметил его, ну, и отнял жизнь у трудового человека. Четверо детей осталось без отца…
Мы с возмущением узнали об этом зверском акте. Так вот он какой Тарнавский! Фашистский пёс! Свою злобу против Советской власти вымещает на простых, ни в чём не повинных людях!
Никифор Янчук подтвердил печальный факт. Он видел окровавленный снег…
– А кто был вместе с Тарнавским? – спросили Янчука.
– Говорят, все лесники Невирковского участка.
– Фашисты дали Тарнавскому большие права, – не мог успокоиться Гальчук. – Он носит револьвер, всем угрожает расправой. Выйдет на дорогу, что ведёт из Буды в Медведовку или Гуту, задержит фурманки, обыщет. Отнятое у крестьян добро лесники делят между собой, выменивают на самогон и компанией пьянствуют. А теперь, видите, до чего дошло? Человека убили! И управы на них нет!
– Ничего, каждому фрукту своё время! – воскликнул я. Янчук рассказал о своей первой встрече с Тарнавским.
– Иду я как-то из Людвиполя и вижу: лесники гонят группу людей. Присмотрелся – военнопленные. Старшим среди конвоя был рослый, с револьвером в руке. Тогда я не знал, кто он такой, спросил у другого: «Куда вы их? Отпустили бы по домам, ведь они кровные нам братья».
Рослый метнул на меня злобный взгляд, а потом вразвалку подошёл, повертел револьвером перед моим лицом: «Катись, миленький, своей дорогой, а то сейчас отправим в рай!»– А думаете, его подручные лучше к народу относятся? Попробуй-ка скажи что-либо против…
– Все это временное, – уверял отец. – Сегодня ты стерпел, а завтра не сможешь стерпеть. А представляете себе, что получится, когда сообща за них возьмёмся? Не разгуляются, выродки! Всё будет зависеть от народа. Народ – неодолимая сила!
