Это было нелегким делом. Рисеру-Ларсену пришлось вскарабкаться со своими инструментами на верхнюю часть оболочки дирижабля, чтобы определить высоту солнца. Зато мы узнали, что находимся немного севернее канала Коцебу — так называется большая бухта, глубоко вдающаяся в полуостров Аляску и расположенная севернее Берингова пролива.

Вдруг, о, радость! — мы услыхали, как радиостанция в Номе вызывала другую станцию. Мы теперь могли определить точно свое местоположение и направиться к мысу Принца Уэльского, т.-е., к Берингову проливу. Когда мы пролетели над мысом, ветер несколько стих, но не настолько, чтобы мы могли спуститься ниже.

Неожиданно, в полдень 13 мая, мы заметили покрытый льдом залив и расположенное близ него селение Теллер. Ледяная поверхность залива казалась подходящим местом для посадки, и мы решили спуститься. Мы описали несколько кругов над заливом, ясно сознавая, что спуститься при сильном и порывистом ветре связано с риском. Но еще опаснее представлялось держать полет к югу, не располагая никакими метеорологическими данными оттуда и с перспективами провести еще целую ночь в воздухе с утомленным до последней степени после 70 часов непрерывного полета экипажем.

Мы стали поэтому готовиться к спуску. Мы свесили за борт прочный мешок с 370 килограммами груза, к которому были прикреплены два якоря. Мешок висел на стальных канатах, прикрепленных к дирижаблю. Совершенно неожидаино ветер вдруг на несколько минут стих, мы спустились до высоты 100 метров и сбросили мешок на лед. Но в это время снова задул ветер и погнал нас к поселку. Мы поспешили выпустить газ. Гладкая поверхность льда мешала зацепиться якорям, но нас не покидало счастье. Мы спустили канаты и сами спустились еще ниже. Ветер тем временем гнал нас все ближе к поселку. Когда мы были совсем близко от земли, несколько человек из экипажа спрыгнули вниз и с помощью жителей поселка остановили дирижабль в расстоянии немногих метров от ближайших домов.

Таким образом, нам удалось благополучно и невредимо спуститься на землю, не повредив дирижабля и наших ценных инструментов. Бушевавший вокруг ветер подбрасывал наполовину пустую оболочку и вдруг свалил дирижабль на бок.

Можно только представить, с каким наслаждением мы вступали ногами на крепкий и прочный лед. Тотчас же мы поспешили горячо поблагодарить Нобиле за то, что он доставил нас целыми и невредимыми,

Весь перелет от Шпицбергена до Аляски занял ровно 71 час времени. В 8 ч. утра без нескольких минут (по среднему европ. времени) 14 мая мы снова коснулись земли. Скорость ветра при этом колебалась от 8 до 20 клм. в час. Экипаж к концу полета сильно страдал от холода. Наши напитки замерзли в термосах. Наши сандвичи сделались твердыми, как камень. Питались мы поэтому только шоколадом и бисквитами. Напиться горячего было невозможно, так как из-за опасности взрыва водорода мы не разводили огня. Первая горячая пища нам была гостеприимно предложена жителями поселка Теллера. Но тут мы вспомнили о наших инструментах и позаботились их аккуратно убрать, а затем погрузились в сон, — бесконечный блаженный сон.

На следующий день начались работы по разборке дирижабля. Повреждения воздушного корабля были совсем незначительные. Моторы и клапапы для выпуска газа были в целости. Наше теперешнее желание было скорее добраться до г. Нома.

О научных результатах нашего полета мы до полной проверки наших наблюдений не можем сообщить подробно и точно. Но можно утверждать, уже теперь — и это особенно важно в географическом отношении, — что- между северным полюсом и мысом Барроу не лежит никакой земли.

Д-р Гарольд Свендруп своей экспедицией на судне «Мод» доказал уже, что между северным полюсом и восточной Сибирью не находится никаких неизвестных земель. Это стояло в противоречии с теорией о существовании так называемой «Земли Гарриса». С другой стороны, на основании разных наблюдений полагали, что к северу от о. Врангеля находится другой большой остров — «Земля Санникова». Подобного острова не существует. От Шпицбергена до Аляски тянется покрытое толстым слоем льда море.

В метеорологическом отношении мы на практике установили, что метеорологические условия полярного бассейна не таковы, повидимому, чтобы могли служить помехой для полета современного дирижабля. Это обстоятельство имеет значение при разработке проекта будущих воздушных линий, проходящих через северный полюс. Были предприняты также и другие важные наблюдения над состоянием воздуха и атмосферным электричеством, но результаты этих наблюдений Мальмгрен опубликует впоследствии.

Мы должны были поставить фильму, полную необычайных морских приключений. Кое-какие сцены мы уже сняли. Главный гвоздь заключался в борьбе с осьминогами. Эти исполинские спруты водятся в Мексиканском заливе, Караибском море и у Антильских островов.

Один старый методистский пастор в Сант-Яго-де-Куба сказал нам, что мы напрасно туда едем.

— Возьмите, — сказал он, — небольшой пароход, который доставит вас на Малые или Большие Кайманские острова и, если вам не повезет там, поезжайте на остров Козумель, у западных берегов Юкатана. Там негры знают разные места, где можно найти исполинских осьминогов. Эти люди знают и средства приманивать из моря отвратительных вампиров.

От Кингстона мы ехали сухим путем. У мыса Педро мы нашли небольшой пароход, который через три дня доставил нас на остров Кайманбрак. Там в течение уже многих лет не видели осьминогов. Значит, нужно было странствовать дальше, и при отвратительной, бурной погоде, на маленьком пароходе мы переправились на лежащий у Мексиканского берега остров Козумель.

На островах и в городах Центральной Америки живет множество авантюристов со всего света, — «десперадо» — головорезов, которые ни перед чем не останавливаются и отличаются невероятной смелостью. И на Козумеле жило несколько ребят, прошлое которых было не совсем безупречно.

Имена и родина этих ребят были большей частью выдуманы, так как у них имелись веские основания скрывать свое происхождение. Десять таких «браво» были наняты моим помощником режиссера для наших с'емок. Затем там было еще два исполинских негра, первоклассных ловцов, которые обязались бороться с осьминогами.

Странным кажется, что столько авантюристов, которые, однако же, любят жизнь, всегда первые предлагают себя для подобных опасных предприятий. И, нужно сознаться, на этих ребят можно положиться вполне.

Один из негров, великан свыше двух метров ростом, знал место, где водились исполинские морские чудовища, осьминоги, и знал также, как вызывать этих животных на поверхность. Вилльям Фернандец, так назывался черный великан, за свою работу — нырять в море и заманивать осьминога на поверхность воды, чтобы там вступить в борьбу с чудовищем, — требовал только пятьдесят мексиканских долларов.

Второй негр был черный, с рыжими волосами и сильно раскосыми глазами. Косоглазый знал мазь, которой не мог выносить осьминог. Человек, потерший тело или платье этой мазью, никогда не подвергался нападению осьминога.

Так как море сильно волновалось, то пришлось сперва дожидаться хорошей погоды.

Через пять дней море было гладко, как зеркало. На шестой день, в пять часов утра, Косоглазый ввалился ко мне, в комнату отеля, с окровавленным носом и заявил мне, что его так обработал капитан парохода.

Капитан заявил мне на своем благозвучном мексиканско-английском диалекте, что этот косоглазый негр где-то раскопал выгребную яму и этой не очень благовонной мазью хотел замарать его судно — судно сокола Караибского моря. Он с ним живо расправился, избил негра (с ними там «не стесняются», — так же, как в Соед. Штатах) и бросил в воду вместе с кадкой.