Расслабившись на переднем сидении рядом с Улановым, Синдия вспоминала магазин.

… Там Павел сразу вызвал в салон своего друга, познакомил его со своей спутницей и рассказал ис-торию с Бумером и котом так, что весь персонал стонал от хохота. Потом Павел велел подыскать для БМВ самую лучшую охранную систему. Продавцы, обрадованные визитом самого Тао Брэкстона, засуе-тились, и, пока Павел и Синдия угощались кофе в зале ожидания, консультант и старший продавец быст-ро нашли самый лучший защитный комплект. На прощание Павлу пришлось раздать около двух десятков автографов: у всех служащих оказались его книги, и на радостях сам директор магазина, спустившийся на оживлённый шум в зале, сделал Синдии огромную скидку и выдал дисконтную карту, а Павел пообещал прислать приглашения на презентацию «Каменной грозы».

- Презентация обещает быть многолюдной, — сказал он Синдии уже в машине.

В пути разговор снова зашёл о «человеке дождя».

- Антон Платов считает, что надо бы дать оповещение в прессу, — сказала Синдия. — а то народ, сам не ведая, провоцирует преступника…

- Тошка прав, это нужно сделать, — ответил Павел. — А то некоторые даже разговаривать нормаль-но не умеют, только орать и выдавать нецензурщину и не видят в этом ничего плохого. А есть ещё идио-ты, которые оправдывают «русский разговорный язык», монографии по нему пишут, Баркова переизда-ют! А вашего преступника уже, наверное, всё это достало, что отовсюду этот мат хлещет, как будто у многих, извините, задницы вместо ртов! Наверное, его или её до крайности довели! Мой отец человек высокой культуры, даже в мужской компании никогда не сквернословит, а уже чтобы на улице, да во всю глотку — никогда, а некоторые дети сейчас как раз от родителей и слышат эту гнусь! Ещё лет пятнадцать назад за брань на улице могли и оштрафовать, и даже задержать, то сейчас некоторые менты сами похле-ще бомжей матерятся!

- А кому придёт в голову стесняться женщин или детей, если некоторые женщины сами кого угодно могут послать куда угодно? — Синдия достала «Собрание» и закурила. — Или мимо школьных дворов в большую перемену без затычек в ушах не пройдёшь!

 - Конечно, нельзя убивать человека только за то, что он неправильно воспитан и иначе разговари-вать не умеет, — задумчиво сказал Павел. — Но, если ваш маньяк этого не понимает, надо предостеречь людей. Наверное, просто чересчур эмоциональные граждане постараются в людных местах сдерживать свой темперамент, а всякая шпана, пьяницы и бомжи — небольшая потеря для общества!

Павел произнёс это с такой ненавистью, что Синдия даже отшатнулась. Взрывная агрессивность Тао Брэкстона заставляла её поёживаться при чтении его книг и немного пугала наяву.

- Есть особи, родившиеся по ошибке, — продолжал Павел. — Прежде, чем доказывать, что я не прав и каждый человек имеет право жить, послушайте одну историю: в марте в Жуковском районе пятнадца-тилетний сопляк напал на восьмидесятитрёхлетнюю пенсионерку, выходящую из аптеки, вырвал у неё сумку с кошельком, где была половина её пенсии и квитанции на оплату квартиры, а когда женщина по-пыталась позвать на помощь, ударил её обломком стальной трубы по голове. Пенсионерка оказалась в больнице с сотрясением мозга, рваной раной лица и переломом шейки бедра. Сейчас она прикована к креслу на колёсиках и на лице у неё огромный шрам. А этот ублюдок на её пенсию нажрался дешёвой водки, вколол себе какой-то отравы пополам со стиральным порошком и перепихнулся на лавочке за бу-тылку пива с какой-нибудь рыночной шлюхой, которая за стакан выпивки на всё согласна! — Павел сжал руль так, что костяшки пальцев побелели, а губы, тоже крепко сжатые, обметало синевой. — Через неде-лю ему снова понадобилось срубить лёгких деньжат, и он напал возле булочной ещё на одну пожилую женщину, но на этот раз ему не повезло. Пенсионерка ходила в булочную не одна, а с внучкой. Девушка только с виду маленькая и худенькая, но имеет разряд по тхэквондо, и когда вышла из булочной и увиде-ла, как пьяный урод вырывает у бабушки сумку, съездила ему так, что он долго разогнуться не мог, и вы-звала по мобильнику милицию. Когда его уводили, он гнусавил, что завтра выйдет, приведёт друганов, и они уроют и девчонку, и бабушку, но вряд ли ему удастся это сделать в ближайшие 15 лет! — злорадно фыркнул Павел. — Подруга девочки работала в аптеке, возле которой этот гад совершил первое ограбле-ние, и когда услышала сообщение по телевизору в криминальных новостях, сразу опознала его и дала по-казания. Теперь ему ломится два ограбления, употребление наркотиков и причинение тяжких телесных повреждений. И если вы мне скажете, что этот урод, который грабил и избивал старушек, человек, имеющий право на жизнь, я буду так смеяться, что выпущу руль из рук и помну вашу великолепную ма-шину о первый же столб. От смеха я всё из рук роняю!

Павел тряхнул головой и вызывающе вздёрнул подбородок, как бы вызывая Синдию на спор.

- Это действительно нелюдь какой-то, — совершенно искренне ответила Синдия. — Мне даже нече-го сейчас вам возразить.

- Обе женщины — ветераны войны! — продолжал Павел. — Одна из них была военным врачом, спасла сотни жизней, вынесла на себе из-под огня несколько десятков раненых бойцов, награждена че-тырьмя орденами и семью медалями. Вторая, бабушка каратистки, танкистка, Герой Советского Союза, прошла до самого Берлина, пять раз была ранена, один раз спасла экипаж горящего танка. И против них — малолетний дегенерат, пропитой, с исколотыми венами, гнилыми внутренностями, скисшими мозгами и букетом венерических болезней, кроме, пожалуй, СПИДа. О его папаше сведений нет, а мать в шестой раз за восемь лет попадает в психушку с диагнозом «острый алкогольный психоз». И что, вы скажете, что этот уродец имеет право жить? Жалко, что ваш преступник начал выходить на дело только в апреле и не достал его! — Павел со злостью крутанул руль, и БМВ на крутом вираже влетел в Лермонтовский проезд. — И жалко, что на Украине и в Регионе отменена смертная казнь, а если бы и была, к малолетке её при-менить нельзя было бы. Лишить жизни такое существо — это даже не убийство, а санитарное мероприя-тие, вроде травли крыс!

Хотя агрессивный тон Павла уже вышел за грань вызывающего молодёжного эпатажа, Синдия про-молчала, но не потому что испугалась или не знала, что ответить. Просто она вспомнила оставшуюся в Москве бабушку, Полину Всеволодовну Соболевскую, которой недавно исполнилось 87 лет. Для своего возраста бабушка сохранила довольно крепкое здоровье и ясный живой ум. Маленькая седовласая жен-щина с гладким лицом и ясными добрыми серыми глазами, одевающаяся в английские костюмы с неиз-менными белыми кружевными блузками и шляпки по моде 20-х годов пекла совершенно потрясающие воздушные пирожные, живо интересовалась последними новостями культуры и искусства и хранила в серванте на видном месте фотографию молодого Джеймса Корвина в серебряной тонкой рамке: мягкие русые волосы, очки в круглой золотой оправе, немного печальные карие глаза, бежевый костюм-«тройка», крахмальный воротничок белой рубашки и тугой узел галстука. Фотографию бабушка специ-ально отреставрировала в салоне «Кодак Экспресс», чудом сохранив её почти через 70 лет. Жила Полина Всеволодовна в отдельной квартире на Арбате и работала переводчицей иностранных книг в издательст-ве, обеспечивая себе стабильную прибавку к пенсии. В издательстве Полину Всеволодовну ценили за усердие. Гонорары позволяли ей нанять помощницу по хозяйству. Но три раза в месяц Полина Всеволо-довна сама выезжала в ЦУМ, накупая там целый ворох журналов и книг. Уезжая в Причерноморск, Син-дия открыла в банке счёт на имя бабушки, купила ей маленький глазастый «Фольксваген – Гольф» и на-няла шофёра, чтобы бабушка не ездила по городу одна. Ведь в Москве, особенно в метро и универмагах, карманники так и кишат, и не всегда поблизости оказывается милиция, чтобы защитить одинокую пожи-лую женщину от охотника за кошельками. И Синдия была согласна с Павлом. Если бы она увидела, что на бабушку Полину напал один из таких типов, она была не уверена, что не убила бы его за это.