Глава 1.

Незнакомый город

Ночью прошел дождь, и из-под колес микроавтобуса фонтанами разлетались мутные брызги. Сверху нависали новые тучи, и завывал холодный ветер, пахнущий чем-то отсырелым. Было начало мая, а погода стояла как в ноябре.

Микроавтобус «ДАФ», высокий, блестящий, с квадратными фарами, на пустынном шоссе казался пришельцем с другой планеты. Все вокруг было серым, унылым, размокшим после дождя – и дорога, и обочины, и рекламные щиты, и редкие частные домики, а автобус сверкал новизной и яркостью.

Внутри автобуса было тепло и уютно: мягкие кожаные кресла, бежевая отделка под кожу стен и потолка, шторы кремового цвета, на приборной панели мигают лампочки, из звуковых колонок льется тихая расслабляющая мелодия, смешиваясь с запахом обивочной кожи, пластика и ароматизатора салона. Так пахнет только в новых машинах, попавших в руки бережливых хозяев.

Мотор ровно урчал, и автобус, казалось, не ехал, а скользил по асфальту. Водитель, коренастый блондин лет тридцати, вел машину, расслабленно положив руки на руль. Он завершал очередной рейс Симферополь – Причерноморск, перевозя в центр Региона тридцать пассажиров. Вот за окном промелькнула стела с названием города. Уже считай, доехали.

Синдия Соболевская на переднем сидении настолько расслабилась в уютном тепле салона под тихую музыку с новым детективом своего любимого Тао Брэкстона, что ей хотелось бы так ехать вечно. Вставать с удобного кожаного кресла и выходить под это серое небо, вздрагивать от сырого ветра, пронизывающего сквозь одежду до костей не хотелось…

Автобус уже кружил по окраинным улицам Причерноморска, пробираясь к автостанции. Вот они проехали мимо маленького и суетливого вокзала. Вот целая улица каких-то заводов и фабрик – сплошные рабочие корпуса и закопченные трубы, и окна высоко над землей. Следующая улица наоборот похожа на Ботанический Сад в Ливадии – настоящее буйство зелени и цветов. А вот и следы жизни: степенно трусит впереди троллейбус, его нетерпеливо обходят два маршрутных такси. Прямо перед носом автобуса материализовался замызганный зад неспешного грузовика, и скорость пришлось снизить.

– Начинается, – проворчал водитель. – На межгороде за это время десять раз по столько проехали бы, пока здесь толкаться будем.

– Да, верно, – кивнула Синдия, бросив на себя взгляд в зеркало над лобовым стеклом. То, что она увидела, подняло ее настроение: даже после долгого переезда она не выглядела на свои тридцать восемь лет. Высокая худощавая шатенка со свежей кожей, тонкими чертами лица и длинными густыми волосами цвета черного шоколада. Карие глаза, слегка удлиненные к вискам и изогнутые, как у пантеры. Выражение лица как всегда задумчивое, прохладное. Длинный прилегающий бархатный жакет, белая водолазка и узкая черная юбка безупречно сидят на стройной фигуре. Ноги в тонких колготках телесного цвета и черных «лодочках» приковывали к себе восхищенные мужские взгляды.

Затаенное выражение грусти и подспудной боли появилось на красивом лице Синдии несколько месяцев назад – когда ее отец, махнув ей рукой на прощание: «До вечера!», сел в машину – и раздался оглушительный взрыв. А потом Синдия узнала, что отцом Аркадия Соболевского на самом деле был известный магнат из Детройта Джеймс Корвин, который недавно скончался, завещав все свое состояние сыну, живущему в Москве. Это сильно не понравилось американским родственникам Корвина, и ради того, чтобы вернуть себе деньги, они пошли на все. Аркадий Соболевский погиб. Жизнь его дочери, Синдии, висела на волоске, но, в конце концов, киллеры были выслежены, и вывели на заказчиков, которые вскоре направились на скамью подсудимых, а американский адвокат с широкой улыбкой поздравил Синдию Соболевскую с получением наследства.

А вскоре Синдия, следователь по особо важным делам Московской прокуратуры, подала заявление о переводе в другой город. В Москве оставаться ей было тяжко – сами улицы родного города как будто изменились, тая в себе тяжелые воспоминания о тех неделях изматывающего ужаса, когда каждый прожитый час был чудом, а каждый новый рассвет – подарком Судьбы. Может, через несколько лет все изменится, и Москва перестанет быть для Синдии заповедником худших воспоминаний, но эти годы лучше провести вдали от нее. Тем более что теперь Синдия может себе это позволить.

Эти несколько лет она могла бы провести, путешествуя по мировым курортам, как элитная туристка, но едва ли безделье смогло бы ей помочь. Новое назначение, адаптация в новом городе и новой среде быстрее поможет ей уйти от воспоминаний к нормальной полноценной жизни.

Поэтому Синдия Аркадьевна Соболевская и направлялась в Причерноморск, где ее ждало назначение на пост начальника следственного отдела городской прокуратуры.

Автобус проехал еще несколько улиц, на этот раз – центральных, с изобилием сверкающих витрин, роскошных фасадов и дорогих машин, и остановился на автостанции с выходом на центральную площадь города. Пассажиры зашевелились, стали подниматься, вытаскивать деньги, у дверей сразу выстроилась очередь. Синдия не спешила подниматься. Чем стоять и смотреть в затылок соседа она предпочла подождать, пока все выйдут.

Дождавшись этого, Синдия не спеша закрыла яркий томик Брэкстона, запомнив страницу – 212, убрала книгу в сумочку и встала. Протянув водителю двадцать гривен синими «пятерками» с портретом Богдана Хмельницкого, она взяла из багажного отделения свои вещи – два чемодана на колесах, кожаную сумку и небольшой несессер.

– Тут рядом стоянка такси, – сказал Синдии водитель автобуса. – Они уже знают наше расписание и к прибытию автобуса всегда тут собираются. Махните рукой, и кто-нибудь к вам подъедет.

Синдия поблагодарила водителя и махнула рукой. В ожидании машины женщина огляделась. Да, центральную площадь Причерноморска не сравнить с Красной площадью в Москве или Невским проспектом в Петербурге! Площадь 30-летия Великой Победы была в несколько раз меньше Красной площади. Небольшой сквер с несколькими клумбами, россыпь ларьков и торговых палаток, театр с башенными часами, звучно отбивающими полдень, кинотеатр, пестреющий афишами – однако, похоже, киноиндустрия здесь поставлена хорошо, если новинки кинематографа приходят в Причерноморск одновременно с большими городами России!

Массивное здание центральной городской библиотеки, пара художественных школ, несколько баров и мелких магазинов, гордо именующих себя «маркетами», снующие туда-сюда автобусы, троллейбусы и машины – вот и весь центр города.

За спиной у Синдии расположился на складном табурете длинноволосый молодой человек с гитарой и старательно играл мелодию к песне «Я прошу, хоть ненадолго…», и эта музыка словно была частью серого неба, темной зелени скверика и майского ветра, пахнущего свежескошенными газонами.

«Я прошу, хоть ненадолго,

Боль моя, ты покинь меня…»

«Да, похоже, об этом просить бесполезно. Я в этом уже убедилась, когда вынуждена была бежать от своей боли из России!»

Синдия внезапно достала кошелек и, повинуясь неясному порыву, положила в открытый футляр от гитары, лежащий перед музыкантом, десятидолларовую купюру. Молодой человек удивленно посмотрел на женщину, улыбнулся: «Большое спасибо!» и возобновил игру, теперь он играл еще старательнее, поглядывая на слушательницу. «Хорошо играет, – подумала Синдия, – чувствуется музыкальное образование у хорошего педагога. Мог бы выступать на профессиональной сцене. Но не имеет железных локтей или «волосатой лапы» и вынужден выступать на центральной площади, а на сцене главенствуют Рома Зверь, Сергей Шнуров, Дима Билан и группа «Тату»!»

Эпатажный дуэт «Тату», две девочки в школьной форме, худая брюнетка с глазами мартовской кошки и упитанная рыжуха с масленым лицом и такими же глазками со своими страстными поцелуями, стриптизом на сцене, скандальными интервью и признаниями в своей запретной любви пользовались большой популярностью у невзыскательной публики, а когда в дни военной кампании США в Ираке вышли в майках с нецензурным пожеланием войне, приобрели репутацию чуть ли не защитниц мира и национальных героинь. А Синдия недоумевала: как это может нравиться всерьез? Даже если девочки и талантливы, почему они предпочитают настоящей славе скандальную популярность?