— В таком случае действуй так, — не вполне уверенно сказал кардинал. Он логически рассудил, что если шкатулка мешает Марии слышать больверк, то больверку она и подавно должна мешать слышать их разговор. Но что, если он ошибается? Тогда он окажется в весьма глупом положении…

— Для начала все‑таки попробуй аккуратно расспросить о планах Белого Робина. Вдруг все же что‑то скажет. Затем сообщи ему, что женщина, использовавшая эти сигмафины — не Белый Робин, а самозванка. Строго говоря, это действительно так, дело лишь за тем, в каком свете это представить. Представь это так, что она втерлась в доверие к нему, чтобы завладеть его сигмафинами, и как следствие, не освободительница, а поработительница. Если тебе удастся убедить больверк в этом, он хотя бы расскажет то, что знает о ней: имя, внешность, адрес — что‑нибудь, что поможет выяснить ее личность. Если же она связана с заговорщиками, то больверк можно расспросить и о заговоре — представив заговорщиков как пособников женщины, обокравшей их обожаемого освободителя…

— Знаете, отче, вам сильно повезло, что сигмафины слышат друг друга, иначе больверк бы знал всё, что вы сказали.

Она подняла руку с оружием и помахала ей.

— Ладно, встретимся в Ватикане, где‑то часиков в восемь, а я пока пообщаюсь с сигмафином, может, действительно получится что‑нибудь выяснить.

— Хорошо, — кивнул Чезаре. Он задумался, что делать, если больверк расскажет Марии о судьбе настоящего Белого Робина, но предпочел решать проблемы по мере их поступления.

Развернувшись, кардинал направился обратно в Ватикан. Скоро утро, и его отсутствие на рабочем месте может вызвать ненужные подозрения. Кроме того, он рассчитывал улучить момент, чтобы просмотреть списки — если получится, то списки населения Ватикана, иначе — хотя бы людей, работающих непосредственно на Церковь. Может быть, удастся сократить список подозреваемых, даже если больверк ничего не скажет.

Как же все‑таки неудобно, когда допрашиваемому нечего отрезать…

Спать хотелось изрядно, ведь ночью было совсем не до того. Однако после двух фатальных ошибок, совершенных в схватке с Белым Робином, Чезаре чувствовал себя побежденным… А проигрывать он не любил. Aut Caesar, aut nihil. Кардинал вслед за великим тезкой выгравировал бы эти слова на своем клинке, не будь тот казенным. И в любом случае он следовал им, как жизненному принципу. Поэтому сейчас он из чистого упрямства хотел сделать хоть что‑нибудь, чтобы в итоге одержать победу над мертвецом.

Какое‑то время он раздумывал над способом одолеть противника в бою, но так ничего и не придумал. Поэтому Чезаре переключился на попытку вычислить личность носителя. Хорошо, если больверк назовет ее имя, но если нет, то хорошо бы иметь хоть какие‑то версии. Легального доступа у него, к сожалению, не было. Значит, придется получить нелегальный. Только предварительно запереть дверь, чтобы никто не застал его за сим достойным занятием…

Конечно, можно было воспользоваться базой данных Интерсигмы: там можно получить общую информацию по всем опасным гулявым амагусам и магам, однако, для этого было нужно ещё, чтобы новый Робин оказался гулящим амагусом или магом, засветившимся перед мировой организацией. А в том, что носительница была простым человеком (пока была жива), Чезаре был абсолютно уверен. Она была откровенно слабым противником и в столь трудном положении наверняка воспользовалась бы магией, если бы могла. Даже явно не боевые способности амагуса, как, например, у него самого, можно было бы попытаться использовать для самозащиты. Раз она этого не сделала, значит, их не было. А значит, остается один вариант.

Заперев дверь на два оборота (к счастью, кроме Марии, никто не заходил к нему в обход замков), Чезаре запустил набор программ… Скажем так, программ, наличие которых у скромного священника могло бы вызвать немало вопросов. Тем не менее, в своей бурной юности он учился и этому ремеслу, хотя и не особенно его любил. Несмотря на окутывающий хакерское ремесло романтический ореол, Чезаре предпочитал работу с людьми, будь то с помощью клинка, яда или обмана… Однако, компьютер мог предоставить информацию, которую никогда бы не предоставил человек. В данный момент его интересовала центральная база данных Ватикана.

А Ватикан, в свою очередь, интересовался более глубокими и тайными базами Интерпола и Интерсигмы. Вот здесь было, где развернуться настолько… что глаза разбегались. Решить, с чего бы начать было, откровенно, нелегко. Разумеется, Чезаре четко помнил, зачем он пришел сюда. Однако, он все же ненадолго отвлекся от основной цели, чтобы просмотреть малоизвестные и непроверенные данные о своем противнике, а также о ныне покойном отце Риодже. Он пролистывал страницы текста довольно‑таки быстро, и случись кому‑нибудь посмотреть на это со стороны, зритель непременно удивился бы, как священник успевает все это прочитать. Он и не читал. Он запоминал.

Как оказалось, не один Чезаре был 'не самым святым' святым отцом. Риоджа оказался бывшим контрабандистом, который, едва сигма начала внедряться в жизнь простых и не очень людей, тут же занялся контрабандой сигмафинов для церкви. И не только. Риоджа стоял во главе блока 'Кербер', который выискивал детей, наделённых даром амагуса или мага и… делал их сиротами, чтобы потом можно было спокойно, с благочестивой миной, забрать деток в монастыри, из которых потом выходили такие послушницы и послушники, как Мария.

Информация безусловно полезна, если девушка начнет сомневаться, на чьей она стороне, но лучше ее пока придержать… Причем желательно, чтобы когда придет время, Мария наткнулась на нее сама. Как будто бы. Пока же — просто скопируем в укромный уголок жесткого диска…

Столкнувшись со столь любопытным компроматом на покойного и, что важнее, на церковную верхушку, Чезаре решил еще отложить поиски, чтобы посмотреть, не найдется ли чего‑нибудь столь же любопытного на Верта или Катерину.

Верт занимался второй фазой этого мероприятия: собственно, прописыванием воспитательных мероприятий и разработкой новых методик. Бывший психолог, высшее образование, множество регалий. Был выписан из американской оборонки, где занимался подготовкой спецподразделений. Очень интересный тип.

А вот Катерина… была чиста как помыслы Христа. Правда, в рамках базы данных она рассматривалась, в первую очередь, как успешный проект, подтолкнувший церковь к созданию 'Кербера'.

Чезаре представил себе, что здесь можно накопать на представителей 'Божьей Длани' и лично на Папу, но решил, что такими темпами он увлечется и так ничего и не успеет по главному вопросу. Потом. Если останется время.

Пока же он просматривал списки обитателей Ватикана в поисках тех, кто соответствует сведениям о Белом Робине. Он точно знал, что нынешний носитель — женщина с карими глазами, почти наверняка с примесью восточной крови. Кроме того, скорее всего, ее могли в недавнее время видеть в обществе Карлоса Венченсо (по мнению Чезаре, если она решилась ради него на столь самоубийственную операцию, то была либо его родственницей, либо влюблена в него), а также, если она и есть та самая загадочная 'Бэтти', то ее имя должно быть Элизабет, Бетани или как‑нибудь в этом роде.

Чезаре искал совпадения хотя бы по четырем признаком, если же кто‑то будет совпадать по всем пяти, то с немалой вероятностью он нашел нынешнего носителя.

Увы. Ничего. Похоже, тупик. Конечно, можно было ограничиться тремя параметрами… Где‑нибудь севернее. Но на Апеннинском полуострове карие глаза у доброй трети населения, восточная же кровь определяется по данным с большим трудом. Можно просматривать фотографии, надеясь узнать глаза, однако это было слишком долго.

Поэтому пока что Чезаре решил внимательнее присмотреться к тому немногому, что известно о Карлосе, в надежде, что что‑то из этого наведет на нужный след… К сожалению, о Карлосе была известна только его легенда, которую особо и не проверяли. Времени не было? Раздолбайство? Неважно. Важно, лишь, что это очередной тупик.