Руперт с отсутствующим видом изучал потолок. Когда лифт остановился, он разлепил губы и сурово заговорил:

— Никто из вас не должен упоминать о нем. Не смейте даже заикнуться о чепухе, которую он нес.

Он отодвинул панель, и Антигона вывалилась наружу. Оливер вышел за ней. Одним резким движением Руперт сорвал щит на крыше лифта и потянулся к кабелям. С грохотом упал и покатился какой-то длинный болт. Гривз вышел наружу.

Спустя мгновение латунная клетка заскрипела, соскользнула и рухнула вниз. Они молча наблюдали, как разматываются кабели, пропадая в темной пустой шахте.

Когда внизу раздался грохот, Гривз закрыл панель и отвернулся.

— Оливер, — сказал он. — Нам ко многому нужно подготовиться и разыскать мистера Родеса и мистера Стерлинга.

— А что с Сайрусом? — спросила Антигона. — Вы его найдете?

Руперт Гривз, Архангел Ордена Брендона, шагнул к ней, наклонился и пристально посмотрел ей прямо в глаза.

— Антигона, — сказал он. — Вся моя кровь, до последней капли, принадлежит Смитам. Я с готовностью умру за твою мать, за твоего брата, за Сайруса и за тебя. Я погибну до того, как это отродье получит контроль хотя бы над сточными канавами Эштауна. Скоро я отправлю охотников на поиски твоего брата. Можешь следовать за ними. Держись поближе ко мне. Я должен спешить, ты не отстанешь?

Антигона кивнула. Оливер, весь бледный под своими веснушками, посмотрел на нее.

Мгновение спустя Гривз быстро зашагал прочь, Оливер шел рядом с ним. Антигона догоняла сзади, попутно роясь в карманах куртки.

Трясущийся шарик Текучей Воды слегка мерцал на ее ладони, уже не такой черный, как раньше, но и не яркий от света.

Она поднесла его к лицу.

Сайрус успел увидеть сестру. Лишь на какой-то короткий момент, и ее черты были сильно искажены эффектом «рыбьего глаза» — наверное, слишком близко поднесла его к глазам. Но это точно была Антигона.

Это произошло уже много часов назад.

По крайней мере она жива. Хотя бы благодаря этому уже не так тошно. Она не в желудке у медведя или черепахи или дюжины летающих гадюк.

Он бы всмотрелся тщательнее, но шарик Текучей Воды вывалился из его затекших, непослушных пальцев. Теперь он валялся на полу, закатившись за самую огромную бочку с крошечными корнишонами, которую ему когда-либо приходилось видеть.

Бочка была даже выше него, просто потому что он был связан и прикручен веревкой к стулу.

Стул, в свою очередь, был вделан в пол перед огромным столом для разделки мяса.

Патрисия устроилась поудобнее на его шее, и ключи слегка царапнули его грудь. Уже в который раз Сайрус попытался раскачаться на стуле и заглянуть в прозрачный шарик на полу. Когда ему после долгих стараний удалось наконец извлечь его из кармана, счастье не продлилось долго — вошли охранники, отвязали, обыскали его и привязали обратно.

Сайрус выгнулся вперед, но не смог ничего разглядеть. Взвыв от досады, он повалился назад, на спинку стула.

Деннис, тщательно связанный, как жертвенный поросенок, лежал на полу. В кладовке оказался всего один стул, и его выделили Сайрусу. Маленький швейцар смотрел вытаращенными от ужаса глазами на Сайруса и время от времени мычал. В рот ему засунули варежку-прихватку. Сайрусу тоже, но он ухитрился ее выплюнуть.

— Держись там, Денни, — ободрил он. — Они не оставят нас здесь навечно.

Деннис пробурчал что-то и еще шире раскрыл глаза.

— Ах, вот ты о чем, — непринужденно отозвался Сайрус. — Да, если честно, меня тоже это беспокоит. Остается только надеяться, что они не изжарят нас живьем. Не хочу, чтобы меня съели.

Он оглядел захламленные полки и шкафы. Специи. Крупы. Связки сосисок в углу. Целая стена сушеного чеснока. Еще одна с острыми перцами.

— Но зачем еще им запирать нас здесь?

Деннис кулем стал кататься по полу и уперся лицом вниз. Руки были связаны у него за спиной.

Он изогнулся и запрокинул голову, борясь с прихваткой.

— Ну же! — сказал Сайрус. — Давай. Ты сможешь.

На лестнице раздались тяжелые шаги. Переливчато зазвонили колокольчики.

Большой Бен Стерлинг, пригнувшись в слишком низком дверном проеме, шагнул в кладовку. Ни поварского колпака, ни сетки на бороде, никаких признаков того, что он готовил. Но в руках у него был большой фужер с чем-то коричневым.

— Мальчики! — сказал он, подняв свой фужер. — Я пью за вас, а также за все лодки и мосты, которые когда-либо были сожжены.

Опрокинув в себя полфужера, он присел на разделочный стол перед Сайрусом и причмокнул губами.

— Что вы делаете? — мрачно спросил Сайрус. — Что за чертовщина здесь происходит?

— Что делает Бен Стерлинг? — переспросил тот, поглаживая себя по коленям. — Ничего особенного, я просто взял ночь отгула, занимался только соусами и выполнял обязанности младшего поваренка. А что насчет твоего второго вопроса, это, к сожалению, выходит за рамки моих полномочий.

Деннис закряхтел и начал подскакивать на животе.

— Прошу прощения, мистер Гилли, — отозвался Стерлинг. — Я вас не понимаю.

— Вы нас убьете? — спросил Сайрус. — Можете забрать зуб. Ведь именно он вам нужен? Выпустите меня, и я вам его достану.

— Зуб, зуб… — Повар осушил фужер и облизал стеклянный ободок. — Обожди немножко, малыш, и все успеется.

Сайрус забился в своих путах. Стерлинг молча наблюдал за ним, без тени улыбки. Его взгляд был непривычно суровым и тяжелым.

— Когда-то и я любил это место, — вдруг сказал он. — По-своему. Орден воздал Бену Стерлингу по заслугам, а отплатил ли Бен Стерлинг Ордену? Сегодня все закончится. Слишком долго живые мельтешили над Могильниками. Пора им сложить свои головы и умолкнуть навеки.

— Вы что, пьяны? — взвился Сайрус. — Вам нужен зуб или нет?

Стерлинг холодно улыбнулся.

— А он ведь у тебя, да? Куда же ты мог запрятать такую штуку? Ваш закуток в Полигоне уже несколько раз обыскали. Ты что его, проглотил? Скажи правду старому повару, я готов поверить во что угодно.

Сайрус вздохнул. Он чувствовал прикосновение ключей к коже. Он может отдать их и сейчас, но что будет потом? Стерлинг так просто его не отпустит. Зачем им оставлять его в живых?

Стерлинг между тем продолжил:

— Руп хотел, чтобы мы думали, будто зуб у него. Но, наверное, он в руках твоей сестры. В комнате, где разделались с бедным Макси, было столько народу. — И Стерлинг пожал плечами. — Когда вы все будете стоять рядком и смотреть, как вас по очереди пытают, правда сама собой выскочит наружу.

Он посмотрел на свой пустой фужер.

— Но я ставлю на маленького Никалеса, вора Нолана, скользкого и изворотливого, как змея. Ох уж этот неумирающий, нестареющий Нолан. Он просто сбрасывает кожу и убегает. Он темное отродье, дружок.

Сайрус поднял голову.

— Дайте мне его найти. Он отдаст зуб. Он сказал, что ему можно доверять.

Стерлинг раскатисто захохотал.

— Ты же скрывал это секунду назад. Что ж, значит, он у Нолана? И он попросил тебя доверять ему? И ты поверил, да? А он взял зуб и исчез. Зачем он ему нужен? Хочешь знать, малыш? Правда не так уж и приятна. Нолан просто хочет умереть. Никалесу, нищему персидскому юноше, было всего пятнадцать, когда шумерский герой Гильгамеш уплыл за фруктом жизни. И он его нашел, на дне Персидского залива, сорвал его с древа жизни в затерянном саду. Но когда он вышел из волн с добычей и, задыхаясь, повалился на песок, юный вор увидел свой единственный шанс. Он схватил плод и пустился бегом, откусывая от него на ходу. Но все оказалось не так просто. Гильгамеш проклял его, назвав змеей и вором. И Никалес продолжал жить, даже когда Гильгамеш поразил его мечом. Он оставался вечно молодым, как бессмертная змея. Прошло три тысячи лет, а он все еще похож на юнца, если только не заглянуть ему в глаза. Уже три тысячи лет он сбрасывает свою змеиную кожу.

Стерлинг стукнул по столу, подался вперед и подмигнул Сайрусу.