Остается добавить, что в рассматриваемом договоре термин «варяги» применен в практике новгородского делопроизводства в последний раз. Вместо него с тех пор в том же смысловом значении в актовом материале используется термин «немцы». Дополнительные свидетельства в отноше­нии значения термина «варяги» применительно ко времени составления Начальной летописи дает НИЛ: она сообщает под 1152, 1181, 1217 и 1311 гг. о пожаре Варяжской церкви (под 1217 добавлено, что в ней «из-горе товар вьсь варязьскыи бещисла»), под 1188 г. - «рубоша новгородьце варязи на гътех, немьце в'Хоружьку и в Новотържьце; а на весну не пустиша из Новагорода своих ни одного мужа за море, ни съла въдаша варягом, нъ пустиша я без мира», под 1201 - «А варягы пустиша без ми­ра за море. ... А на осень придоша варязи горою на мир, и даша им мир на всей воли своей», под 1204 г. - о варягах, защищавших Царьград, под 1299 г. - о Варяжской улице152. «Ультранорманист» М.П. Погодин, конеч­но, не сомневался, что эти показания лишний раз говорят в пользу нор­манства варягов эпохи Киевской Руси153.

Под Варяжской церковью обычно понимают церковь св. Олава на Гот­ском дворе154. При этом исследователи убеждены, что НПЛ различает Ва­ряжскую и Немецкую церкви, соответственно Готского и Немецкого дво­ров155, существовавших в Новгороде с конца XII в.156 (НПЛ сообщает о Немецком дворе под 1272, 1275, 1299, 1359, 1391 гг., о Готском под 1403, 1405 гг.; оба двора упомянуты в проекте договора Новгорода со своими западными партнерами 1269 г.157). Имеется новгородский памятник (списки ХѴІ-ХѴІІІ вв.) «Повесть о посаднике Добрыне» (вариант «По­весть о построении Варяжской божницы в Новегороде»), который расска­зывает, как «немецкие» купцы, представлявшие собой Ганзейский союз, обратились к новгородцам с просьбой отвести им место под строитель­ство «божницы». Получив отказ, они подкупили посадника Добрыню и добились при его содействии разрешения поставить свою «ропату» на месте православной деревянной церкви Иоанна Предтечи на Торгу, кото­рая в связи с этим была перенесена на другое место. Добрыню постигла заслуженная кара: сброшенный вихрем в Волхов он утонул, не удостоив­шийся, таким образом, погребения по православному обряду158. В Синод­ском списке «Повести» (конец XVII в.), выделяемом А.И.Никольским в «особую редакцию», отсутствует термин «немцы» и во всех случаях запад­ноевропейские купцы именуются «латини» («иностранницы латинския веры»), их церковь «латинской ропатой», а сам Добрыня охарактеризован «латинским поборником». Конец XV - начало XVI вв. ученый назвал как приблизительное время составления и записи памятника. Е.А.Рыбина, продолжая мысль Никольского, выделяет две независимые друг от друга редакции «Повести»: XII в., которую видит в Синодском списке, и XV в. Присутствие в последней термина «латины», значение которого ею поня­то слишком конкретно, она объясняет тем, что «читаемый при богослу­жении текст должен был подчеркнуть иную веру иноземцев»159.

Единственный новгородский посадник по имени Добрыня умер, как сообщает НПЛ, в 1117 г., т. е. за 67 лет до закладки церкви Иоанна Пред­течи160. Н.М.Карамзин охарактеризовал легенду о Добрыне «сказкой», «нелепой сказкой» назвал ее в 1892 г. Д.И.Прозоровский. В.Л.Янин же, напротив, уверен, что «существуют заметные признаки достоверности этой легенды». С.О.Шмидт, датируя «Повесть» 1440-ми гг. и видя в ней реальную историческую основу, связал ее информацию со строитель­ством церкви св. Петра на Немецком дворе в конце XII века161. Рыбина, соглашаясь с датировкой «Повести» серединой или второй половины XV в., утверждает, что события, изложенные в памятнике, не подлежат сомнению, и считает, что речь в легенде идет о церкви св. Олава на Гот­ском дворе, основанном готландцами вместе с церковью не позднее первого десятилетия XII в., а возможно даже на рубеже ХІ-ХІІ вв., т. е. при жизни посадника Добрыни. И церковь св. Олава, по ее мнению, ле­тописи знают как Варяжскую божницу, чье строительство вызвало не­довольство жителей Новгорода, «что и послужило непосредственной причиной составления легенды». В 1192 г., заключает Рыбина, была по­ставлена купцами немецко-готской компании Висби немецкая церковь св. Петра, т. е. был создан Немецкий двор, первоначально являющийся как бы отделением Готского162.

Подобным образом рассуждать исследовательницу заставляли два об­стоятельства. Первое из них заключается в том, что, согласно точке зрения А.А.Куника, Ф.Фортинского, М. Бережкова, А.И.Никитского, новгород­ские памятники применительно к XII—XIII вв. под варягами разумели ис­ключительно только готландцев. Фортинский и Никитский начало этой практики относили к первым годам XII в., Бережков - к его середине163. В советской историографии это мнение повторил Шаскольский: под ва­рягами, по его словам, на протяжении второй половины XII—XIII в. нов­городцы понимали действительно лишь готландцев, в то время как жите­лей материковой Швеции они называли свеями и немцами. Рыбина, со­глашаясь с Шаскольским, начало именования островитян варягами от­несла, как это можно понять из ее рассуждений, ко времени их появле­ния в Новгороде, обычно датируемого в науке рубежом ХІ-ХІІ вв., во всяком случае они так назывались, по ее мнению, уже в первой половине XII столетия164. Данное понимание значения термина «варяги», надо за­метить, имеет самое малое число сторонников, ибо являет собой опреде­ленную, хотя и весьма скромную «ересь» в рамках традиционного норма-' низма. Ведь согласно ему, если сослаться на мнение А.А.Шахматова, уже в XII в. жители Готланда были известны на Руси под именем «гъты», жи­тели Швеции «свей», Дания называлась «Донь», «Донскою землею», жи­тели Норвегии именовались «мурмане». а более древним и вместе с тем же общим названием всех скандинавов было имя «варяги»165.

Суть второго обстоятельства состоит в том, что в Х-ХІІ в. в балтий­ской торговле якобы господствовали готландские купцы16<і, а немецкие купцы, освоившись на Готланде лишь во второй половине XII в., появи­лись в Новгороде в конце этого столетия. И только спустя некоторое время немецкие купцы полностью монополизировали торговлю с Новго­родом и объединили под своим управлением Готский и Немецкий дворы167. В 1847 г. М.Славянский считал, что готландцы утвердили свой двор в Ладоге и построили первую католическую церковь св. Николая в 1060 г., но с потерей Ладогой1,значения они поставили двор в Новгороде. Вслед за ними, полагаетчж, и немцы возвели свой двор, который, как и Готский, имел католическую церковь. Наша современница Е.А.Мсль-никова вначале относила появление церкви св. Олава (также видя в ней Варяжскую, исключительно скандинавскую церковь) к промежутку между 1030 и 1090-ми гг., в последнее время она говорит либо о первой половине 40-х гг. XI в., либо о 1030-х - начале 1040-х гг., связывая ее ос­нование с пребыванием на Руси норвежца Харальда Сигурдарсона Суро­вого Правителя, ставшего мужем дочери Ярослава Мудрого Елизаветы. Готский двор, по ее мнению, возник на рубеж ХІ-ХІІ столетий168. Шас­кольский, соглашаясь с Рыбиной, основание ютландскими купцами Гот­ского двора, где была устроена католическая церковь св. Олава, относит к первым десятилетиям XII в., а может быть, и к XI столетию. И лишь в конце XII в. немецкие купцы, заведя регулярную торговлю в Новго­роде, построили там свой двор неподалеку от Готского двора169.

Итак, о наличии в Новгороде Варяжской церкви в середине XII в. говорит НПЛ. В перечне новгородских посадников лишь один был по имени Добрыня, умерший во втором десятилетии того же столетия и с которым поздняя традиция связывала ее строительство. «Вопрошание Кирика», где упомянут варяжский поп, датируется 30-ми гг. XII века. Ви­димо, время основания католического храма достаточно близко к этим датам: рубеж ХІ-ХІІ веков. При этом ясно лишь одно: его строительство связано с кем-то из западноевропейцев, ибо для русских людей, в созна­нии которых давно уже слились понятия «немцы», «латины» и «варяги», все католические храмы были «варяжскими божницами», независимо от того, кто их ставил: готландцы, шведы, немцы. В литературе уже вы­сказывалось мнение, что Варяжская божница - это римско-католическая церковь «для прибалтийских торговцев» вообще170. С.Ф.Платонов считал, что «в Новгороде жили немецкие купцы и имели свою церковь - «Варяж­скую божницу»171. Так что «варяжский поп» не может быть указанием на присутствие в Новгороде только готландцев или же только скандинавов вообще172. В «Вопрошании» «варяжский поп» - служитель «латинской веры», названной в документе: «Оже боудеть кый человек и крещен в латиньскую веру, и въсхощеть пристоупити к нам?173. А ее представлять в Новгороде, учитывая его самые широкие и активные связи со многими странами Западной Европы, могли многие выходцы из ее пределов и не обязательно скандинавы.