Отношение к войне в союзных войсках было различным. Многие американцы и канадцы были идеалистами, считавшими, что они спасают Европу. Их более циничные собратья по оружию видели свой интерес в торговле на черном рынке. Французы, особенно из числа тех, кто пережил позор 1940 г., считали необходимым отомстить немцам. Офицеры британской армии считали, что примут участие в борьбе не на жизнь, а на смерть, но вскоре обнаружили, что эта война представляет собой скорее «страничку из истории их полка, вступившего в состязание против не слишком подготовленного в спортивном отношении противника»^{655}. Естественно, что ничего подобного не наблюдалось на Восточном фронте.

Вместе с тем, даже и в критической ситуации завершения войны вермахт мог эпизодически проявлять свои боевые качества — так, 19 сентября, в рамках операции «Market Garden», подготовленной Монтгомери, британские и польские ВДВ высадились у голландского Арнхейма для того, чтобы обеспечить захват важных рейнских мостов. «Маркет» являлся воздушным десантированием, а «Гарден» — наземной операцией. Во время наступления планировалось захватить мосты через каналы и через Нижний Рейн. Обе части операции завершились провалом. Десантники союзников натолкнулись на ожесточенное сопротивление 11-го танкового корпуса Ваффен-СС: 1130 английских и польских солдат было убито, 6400 попали в плен^{656}. После этого союзная авиация сравняла голландский город с землей. События в Арнхейме немного приподняли настроение немецкой общественности.

В Лотарингии у союзников также были проблемы — американский генерал Патон столкнулся со значительными трудностями в боях против группы армий «Г» генерала Вильгельма Валька. Хотя Патон клялся, что пройдет укрепления Западного вала, как нож проходит сквозь масло, Бальк (ветеран Восточного фронта, один из творцов «донецкого чуда») смог максимально использовать выгоды своих позиций и не уступал их до 13 декабря^{657}.

Несмотря на успехи под Арнхеймом и в Лотарингии, «Западный вал» так и остался мифом нацистской пропаганды, который подействовал и на союзников -в начале сентября 1944 г. их войска начали перегруппировку. Если бы союзники продолжали атаковать, они смогли бы преследовать германские силы и закончить войну на полгода раньше. Для немцев остановка союзного наступления была, как «чудо на Марне» для французов в 1914 г. Яростное наступление союзников вдруг прекратилось, хотя на Восточном фронте продолжались тяжелые бои, и снять оттуда войска Гитлер при всем желании не мог…^{658}

Тем временем внимание немецкой общественности привлекло Варшавское восстание, которое началось 1 августа 1944 г. в рамках разработанного лондонским эмигрантским правительством Станислава Миколайчика плана захвата власти в Польше. Этот захват был затруднен состоянием советско-польских отношений когда немцы в апреле 1943 г. нашли захоронения польских офицеров в Катынском лесу (интересно, что слово «кат» это устаревшее «палач»), недалеко от Смоленска, польское правительство потребовало расследования обстоятельств их гибели. Советская сторона долго доказывала, что польских офицеров в лесу под Смоленском расстреляли не палачи из НКВД, а эсэсовцы. Сталин разорвал дипломатические отношения с польским эмигрантским правительством в Лондоне. По его распоряжению в СССР началось формирование просоветских польских частей во главе с генералом Зыгмундом Берлином.

В июне 1943 г. глава польского эмигрантского правительства генерал Владислав Сикорский погиб в авиакатастрофе над Гибралтаром. Его сменил не менее антисоветски настроенный Станислав Миколайчик (чьи приверженцы тут же обвинили в смерти Сикорского НКВД, что не было доказано). Когда советские войска подошли к Варшаве, Армия Крайова по указанию из Лондона подняла восстание, чтобы в самостоятельно очищенной от немцев польской столице быть хозяйкой положения и передать полномочия Миколайчику.

К 6 августа 1944 г. восставшие бойцы «Армии Крайовой» (Armia Krajowa) держали под контролем почти весь город и намного увеличили запас вооружений за счет захваченных у немцев трофеев. 8 августа в город прибыл группенфюрер СС Бах-Зелевский, специалист по борьбе с партизанами. Немцы не хотели снимать с фронта регулярные части вермахта и поручили эту полицейскую задачу С.С. С другой стороны, СС сами стремились к полной свободе действий, к свободе от наблюдателей и постороннего вмешательства. Бах-Зелевский развернул против повстанцев две части — бригаду Каминского, состоявшую из советских перебежчиков и головорезов, специально отобранных в Восточной Европе, и бригаду СС оберфюрера Оскара Дирлевангера. Можно представить себе, как действовали такие части в уличных боях, да еще в районе, где находилось гражданское население. Пленных обливали бензином и сжигали заживо, грудных детей накалывали на штыки и выставляли из окон как флаги; женщин вешали с балконов вниз головами. Смысл, как сказал Гиммлер Геббельсу, состоял в том, чтобы восстание прекратилось максимально быстро. Когда Гудериан узнал о том, как в Варшаве действовали эсэсовцы, он потребовал удаления обеих бригад из города, что Бах-Зелевский и сделал, подчиняясь приказу вышестоящего командира, а Каминского он даже приказал расстрелять^{659}.

Быстро подавить восстание не удалось — у поляков была прекрасная дисциплина, хорошее вооружение и большой опыт изготовления подрывных зарядов. В сентябре немцам пришлось ввести в Варшаву еще четыре полицейских батальона^{660}. Советская сторона при этом ничего не предпринимала, даже отказала в аэродромах для дозаправки английских самолетов, доставлявших Варшаве помощь. Только когда силы поляков были на исходе, поступило разрешение использовать аэродромы, и 18 сентября 107 «летающих крепостей» сбросили 1282 контейнера с продовольствием и оружием, 9/10 которого попало в руки немцев^{661}.

Один из поляков рассказывал, что когда над Варшавой рассеивался дым, с самого высокого здания они могли разглядеть, как немецкие и советские солдаты благодушно купались на противоположных берегах Вислы, как бы в молчаливом признании перемирия, которому суждено было длиться все время, пока гибнет цвет польских воинов^{662}. Трудно категорично утверждать, что у Сталина были антипольские настроения, но отсутствие советско-польского военного сотрудничества стало одной из причин трагедии Варшавского восстания. К январю 1945 г. около 200 тысяч варшавян было убито, около 800 тысяч жителей Варшавы было выселено немецкими властями в другие районы Польши. По сравнению с Варшавой, ни одна европейская столица и ее жители не пострадали в войну столь значительно. Лондонское эмигрантское правительство так и не смогло оправиться от политических, военных и психологических последствий поражения Варшавского восстания^{663}.

После войны в Польше долго сохранялись антинемецкие и антисоветские настроения, в том числе и из-за Варшавского восстания. Пленные повстанцы первоначально были переданы эсэсовцам. Командующий войсками АК генерал Бур-Комаровский был знакомым адъютанта Гитлера Фегелейна: до войны они неоднократно встречались на международных спортивных турнирах (оба были пятиборцами). Фегелейн о нем позаботился, и Бур-Комаровский пережил войну^{664}. Впрочем, по распоряжению Гитлера, на которого произвел впечатление героизм варшавских повстанцев, их признали комбатантами и обращались с ними как с военнопленными.