— Фактов мало для понимания? — понимающе спросила она. И застыла, услышав:

— Фактов много. Достаточно. Я знаю, что должно случиться. Но Радим — величина в этом раскладе абсолютно неизвестная.

— Но вы… Если вы всё знаете…

— Наташенька, я не свихнувшийся Наум, чтобы быть уверенным в своих личных силах и своём всезнайстве. Я ни в чём не уверен — и в этом моя сила.

— Такое разве бывает? — совсем растерянно спросила девушка.

— Как видишь, — вздохнул Алексеич.

… Медитации не получилось. Мысли вертелись вокруг Радима. Вокруг его прошлого, которого он не знал. Вокруг его прошлого, которое он знает. А потом — вокруг личного прошлого. Почему-то появилось желание, чтобы Радим узнал о ней больше того, что знает сейчас. Сейчас — это она сиюминутная. Но ведь она не полная личность без того прошлого, что у неё было. Почему-то она твёрдо была уверена, что рассказать ему необходимо. И даже слова Алексеича: «Я не уверен — и в этом моя сила» не убеждали её в обратном. Между нею и Радимом не должно быть недоговорённостей. Особенно сейчас.

— … Ты и правда спишь…

Она открыла глаза и от неожиданности улыбнулась.

— Ты? Уже здесь?

— Ничего себе — уже, — проворчал Радим. — Твой Алексеич меня загонял на целых три часа. А потом мы с Володей полчаса сидели на тренировке у бесконтактников. Наташа, это так здорово… Мне, правда, пока нельзя… Но Володя сказал: как только Алексеич меня подготовит по основам, он сразу меня возьмёт к себе в группу.

Машинальная мысль: интересно, а Науму Володя предлагал поступить в его группу? Хотя… Наверное, врач ужаснулся бы, намекни ему «хлыщ» об этом.

Они посидели немного в зале, наслаждаясь пустым пространством, пронизанном солнечными лучами, а потом Радим взглянул на мобильник и предложил:

— Наташ, а давай — погуляем немного? Здесь пригород — и можно пройтись, мороженого поесть. И вообще есть хочется. — Он мечтательно вздохнул. — Как думаешь?

— Я думаю, что мне нравится такая идея.

Они шли по небольшой асфальтовой дорожке рядом с дорогой. Наташа еле удерживала улыбку: настоящая пара, потому что она идёт рядом с Радимом под руку. И это такое естественное движение… И такое естественное положение, когда он взахлёб рассказывает о том, что с ним «проходил» Алексеич, чему научил и какие любопытные ощущения испытывались, когда пришлось напрямую работать с силой.

— Радим, — наблюдая, как впереди рысит волчица, то и дело пошатываясь к краю дороги, чтобы обнюхать траву и бордюр, сказала девушка. — Я бы хотела тебе рассказать о себе. Если ты не против.

— Я не против, — выговаривая слова, он наклонился над нею, и она, бросив испытующий взгляд на него, увидела его доброжелательно любопытные глаза.

Немного засомневалась. А будет ли всё как раньше, до того, как она расскажет? Но решилась — так решилась.

— Когда я была на втором курсе, к нам в группу добавили двоих парней. Их забрали после первого курса в армию, так что вернулись они уже к нам, а не в свою группу.

Она, не глядя, ощутила, как напрягся Радим. Но — начала. И решилась идти до конца… Оглянулась волчица, кинула взгляд сначала на Радима, потом — на Наташу. Побежала дальше.

— Я подружилась с одним из них. Его звали Юрий. К концу курса мы думали, что в августе поженимся. Он понравился моим родителям. Я понравилась его. Он был не очень высокий. Ниже, чем ты, светло-русый, симпатичный крепыш, очень спокойный и какой-то надёжный… Когда сдали сессию, на два месяца каникул пришлось расстаться. Я нашла работу воспитателем в летнем лагере. А Юра — на стройке. Та стройка находилась в деревне, и на неё устроились многие с нашего курса и с других. Так что я была спокойна. — Наташа рассказывала, не глядя на Радима, хотя чувствовала несколько раз, что он посматривает на неё. — Мы за это время несколько раз виделись. Он приезжал ко мне. Я между сменами — к нему. — Она промолчала об одном: что с самого начала знакомства, дружбы и влюблённости она, кажется, не видела истинного лица Юры. Хотя… Видела лишь изредка странную маску с чёрными, уходящими в бездонную пропасть глазами, хотя свой цвет у глаз Юры был серо-голубой. И не понимала. Она не знала тогда, что такое истинное лицо, но её немного тревожило, что у Юрия она второго лица отчётливо не видит. А потом договорилась с собой, что это настоящая любовь, если человек почти не двоится рядом с нею. И успокоилась. — Он должен был позвонить заранее перед приездом ко мне в лагерь… И не позвонил. Приехал другой однокурсник, специально привёз наших девушек с курса, чтобы они помогли ему… — У неё снова перехватило дыхание. — Юрий на выходные поехал домой, в город. Поехал очень поздно, с целой компанией. А водителем был студент, который тоже работал весь день вместе с ними. И… водитель заснул. Буквально на секунды. Юра погиб… Единственный из всех, кто был в машине.

Она подняла глаза и обнаружила, что они стоят посреди дорожки, и пешеходы их обходят, потому что она уткнулась носом в Радима, который стоит близко-близко и обнимает её за плечи, словно защищая от всего мира.

Она сумела отодвинуться и нетвёрдо сказала:

— Вот это я и хотела рассказать.

— И правильно сделала. — Он осторожно развернул её, и они пошли дальше. Только раз он снова на ходу наклонился над нею и со вздохом выговорил: — Когда-нибудь и я вспомню что-нибудь… И расскажу про себя.

Как ни странно, но история Наташи будто отпустила их из какого-то до сих пор не ощутимого напряжения. И они заговорили о чём-то другом, а потом незаметно — о том, общем, что у них появилось. О поместье, о занятиях. Они даже поспорили над словами Алексеича, внезапно сильно поразившими Радима: человек не уверен — и он тем силён?

Наташа не стала говорить, почему и в каком разговоре шеф сказал эти слова.

Сидели в небольшом кафе, когда мобильный Радима зазвенел.

— Да… — недовольно сказал он и сморщился. А Наташа вздохнула и затаилась. — Нет. Лучше я сам подъеду… Да, прямо сейчас.

Он убрал телефон в нагрудный карман тенниски — и вдруг расхохотался.

— Ты что?! — поразилась девушка, тряся его за кисть.

— Никогда не думал, что буду радоваться звонку хозяина! — с трудом успокоившись, Радим допил стакан сока. — Ты не представляешь, как боюсь каждого звонка: а вдруг та, «моя невеста», звонит?

Наташа только улыбнулась.

— Они не сказали, во сколько тебя отпустят?

— Нет. Слава Богу — ещё не спрашивали, как я сбежал вчера из той квартиры.

— Думаешь — ругаться будут? — встревожилась девушка.

— Надеюсь, что нет. Я сказал, что у меня была девушка. — Радим скептически поднял брови. — Алексеич советовал сказать — любовница… Но я не смог.

Вместе дошли до остановки, и Радим поймал такси для девушки. Прежде чем ей сесть, успел взять её за руку, останавливая, и поцеловал. Садясь в машину, она помахала ему рукой и подумала, что они ведут себя так, словно давно дружат. Несколько лет как… Отъезжая от остановки, она заметила, как легко колыхнулось пространство вокруг Радима. Дракон усаживался поудобнее, понимая, что хозяин собирается некоторое время ждать на остановке.

… И какое счастье, что она ему рассказала…

Почему-то старая история была очень важной…

Дома она бесцельно послонялась по квартире. Время — шесть вечера… Сегодня вряд ли хозяин Радима будет что-то справлять. А значит, есть надежда, что парень вернётся раньше… Волчица лежала у двери и следила за перемещениями хозяйки по квартире, так что время от времени Наташа обращалась к ней вслух со своими раздумьями и предположениями:

— Неплохо бы и тебе хоть как-то выразить, нравится ли тебе дракон, нет ли? Или считаешь, что для ассоциативного зверя это лишнее — вмешиваться в личные дела человека? Но ведь я говорю о его внутреннем звере. Кивни, если это так…

Но волчица молчала, только проницательно вглядывалась в лицо Наташи, и девушка чувствовала себя поразительно глупо. Наконец, устав мотаться по комнатам, она присела на диван и погладила подушку. Обняв её, несколько ночей спал Радим… Наташа подняла подушку и прижала к себе.