Далее шло по накатанной. Несмотря на поздний час, в поместье Алексеича девушек ожидал белобрысый Володя — врач и экстрасенс. Он осмотрел обеих девушек и сразу отпустил Лену, русоголовую и плотненькую девушку, домой. А Наташе велел идти в зал для медитаций. Тащась следом, он бурчал, словно старик:

— Пора перестать рассчитывать на авось. Сколько можно говорить одно и то же? Как маленькие дети, ей-Богу!

В женской раздевалке Наташа безропотно переоделась в спортивную форму и с полчаса сидела одна в зале, восстанавливая силы.

Зато кое в чём ей повезло больше, чем Лене. Когда Наташа шла к ожидавшей её машине, чтобы ехать домой, на полдороге, в коридоре, встретила Алексеича. Тот задумчиво смотрел на потухший в руках мобильник. Будто очнувшись, кивнул девушке.

— Выяснили, кто эти двое. Молодчик этот — какой-то дальний кузен хозяина вечера. Девица — его жена. Наши ещё раз перепроверили его — чист. Как и жена. Но наблюдение за ними придётся вести ещё некоторое время.

— Почему?

— Он из соседнего городка. Местный мафиози, а значит, объект, потенциально подпадающий под желание отомстить или выдоить. Но не беспокойся, Наташа, это дело мы поведём уже без тебя. Хвалить не люблю, но получилось недурно.

— Если это не пустышка, — пожала плечами девушка. — А если на нём и в самом деле ничего нет? И этот Радим здесь не при чём?

— Любопытная, да? — ухмыльнулся Алексеич. — Это хорошо. Мы порешили так: с неделю поводим этого провинциального мафиози. Если с ним пусто — вернёмся к обычному распорядку. Хочешь — буду сообщать подробности дела.

Весь сон, вся усталость слетели мгновенно. Чувствуя, что глаза горят в азарте, и немного стесняясь этого, Наташа обрадованно сказала:

— Конечно, хочу!

Но прошла не неделя. Всего три дня. Наташа узнала: провинциальный мафиози отдал чёрным налом кругленькую сумму каким-то заезжим ребятам. Спецы из команды Алексеича на всякий случай сфотографировали заезжих, а снимки передали Олегу Льдянову, бывшему сотруднику полиции, нынешнему главе частного охранного агентства. Тот проверил снимки через знакомых и сказал, что эти — тоже мафия, только своя, городская. Но придраться к ним будет тяжеловато, и вообще это дело лучше передать куда надо. Там будут решать сами, пробовать ли дело открывать.

Наташе это было неинтересно. Её теперь больше интересовала личность Радима, и озадачивало, откуда она могла его знать. Она так активно им интересовалась в попытках вспомнить, что он даже однажды ей приснился. В её сне он сидел в йоговской позе и складным ножом, словно сам того не замечая, раз за разом машинально бил в землю.

Ещё через неделю она получила выходной. Погуляла по городу, дошла до «Детского мира», вспомнила, что собиралась зайти на колхозный рынок за яблоками.

Вышла на остановке у магазина, сразу пошла к переулку слева. Это место она любила. С одной стороны — трёхэтажный супермаркет, с другой — забор детского сада. И — дорожка между ними, на которой, чем ближе к рынку, чего и кого только не увидишь! Здесь продавали всё: от обычных носков — до парфюмерии известных фирм.

Проходя мимо старушки, продававшей свежую выпечку, Наташа с наслаждением втянула воздух, насыщенный ароматом печёного теста, и даже пожалела тех продавцов, что стояли здесь, вынужденно вдыхая такие вкусные и аппетитные запахи. Уже проходя мимо входа в супермаркет, она обратила внимание на привычную здесь фигуру нищего, который, уставившись в землю, неохотно отвечал на подначивания продавщиц парфюма. Этого нищего знали многие: он сидел здесь на коленях уже лет пять, придерживая кусок картона, на котором крупно была написана просьба о помощи.

Ноги, казалось, сами пронесли Наташу по дорожке — до конца забора от детского сада. Она остановилась на углу и только сейчас выдохнула.

Он так и не поднял головы, а волосы скрыли верхнюю часть лица, космами упав вперёд. Но широковатый рот кривился в той же усмешке, с которой он смотрел вслед паре… Наташа некоторое время смотрела на машинально вынутый мобильный, решая: звонить — не звонить Алексеичу? Так ничего и не решив, она взглянула на нищего.

Радим уже не улыбался. Он безразлично смотрел на девушку, и она не понимала: узнал ли он её? Или её солнцезащитные очки не дали ему разглядеть недавнюю партнёршу по танцу?

Продолжая крутить в руках мобильник — хорошая маскировка на все случаи жизни! — Наташа размышляла. Больше всего сбивал с толку резкий контраст двух личностей Радима: в высшей степени светский гость на празднике богатых — и нищий попрошайка, привычно сидящий на коленях. Первая конкретная мысль: «А если мы ошиблись — и он обыкновенный вор? Специально столкнулся с парой, чтобы стибрить драгоценности дамочки? Ему дали наводку. И он ведь очень ловкий — вон как мой бокал поставил на поднос, официант даже не заметил». Но от этой мысли девушка была вынуждена отказаться. Она читала подробный отчёт ребят, следивших за семьёй провинциального мафиози. Его жена молчала. А судя по наблюдениям, поорать любила — дай только повод. Укради у неё что-нибудь из побрякушек, она б сразу скандал устроила.

Бугай отдал деньги через три дня после столкновения с Радимом. А как выяснили ребята Алексеича, столичные мафиози пасли его довольно долго. Упёртый тип… был.

Значит, связь между появлением Радима в ресторане и сдавшимся бугаем есть. Мало того. В отчёте ребят было написано, что уже на следующий день, после ресторанного празднества, бугай выглядел чуть не больным.

Итак? Радим сделал то, что для большинства людей звучит универсальной фразой — «навёл порчу». Но… Если он такой сильный и явно появляется в ресторане не впервые, почему он продолжает попрошайничать? Даже на небольшую долю того, что стрясли с бугая (а о сумме узнали, благодаря воплям его жёнушки), можно спокойно купить в центре города «однушку» и даже жить припеваючи без работы некоторое время.

Сначала Наташа хотела подойти к парню и спросить его напрямую, что он сделал с бугаем. Но вдруг сообразила, что за Радимом наверняка есть наблюдение. Со своей, пока неясной способностью он для бандюганов-вымогателей лакомый кусочек. И любой, кто заговорит с ним, немедленно окажется на мушке.

Потом она решила подойти к нему как сердобольная прохожая и вместе с деньгами оставить записку с номером телефона, чтобы созвониться без лишних глаз и ушей. Мобильный у него, приметила, имеется: он пару раз вытаскивал — наверное, смотрел на время или на звонки пропущенные. Но ни разу не ответил и сам никому не позвонил… Но отмела и этот вариант. Оставалось два пути: звонить Алексеичу, чтобы он сам взялся за парня, или понаблюдать за Радимом, но так, чтобы не заметил ни он, ни те, кто его «пасёт».

Пока смотрела на мобильник, сомневаясь, звонить или нет, от места наблюдения раздался жизнерадостный хохот: продавщицы парфюма смеялись до слёз, а Радим, явно довольный своей шуткой, улыбался хитровато и свысока… Наташа сумела приглядеться к нему. Если в ресторане он показался ей лет двадцати пяти, то сейчас этому парнишке она не дала бы и восемнадцати. На вид. Возможно, виной тому волосы: вчера он зачесал их назад, из-за чего лицо было открытым и даже в какой-то степени высокомерным, а сейчас — с этими лохмами, свисающими на глаза, он выглядел более… мальчишкой. Причём мальчишкой, который пошёл в рост слишком быстро и «не набрал мяса на костях» — в просторечии, а обычным языком — выглядел довольно жалким дистрофиком.

Смех оборвался мгновенно, едва одна продавщица обернулась в сторону «Детского мира» и что-то встревоженно сказала парню. Остальные женщины тоже резко замолчали, то и дело поглядывая на Радима, который больше не улыбался, снова сгорбившись и опустив глаза.

Наташа забеспокоилась и на всякий случай подошла к последней в ряду продавщице парфюма, будто заинтересовавшись выставленными лосьонами. Та даже не начала расхваливать свой товар: мельком глянула на подошедшую потенциальную покупательницу и снова уставилась в конец дорожки.