Кароч, после коротких перебежек три квартала я обрычала таксиста, которого остановили мои офигительные темные силы и сотка, которой я махала, и мы доехали до гнездышка любви, где Джеред нас впустил.

И весь такой нам: «ОБМ, ОБМ, ОЯЕ, Эбз, крысы сдохли!»

А я типа: «Не новость. Новости равен невъебенный вамповый пирацкий корабль-робот».

А Джеред такой: «Натур?»

А я ему: «Тотал».

Тут он такой как взвизгнет по-голубовато-мальчуковому, что аж неловко за него, поэтому я типа: «Где Фу?»

Тут Фу такой выходит из спальни, и я кидаюсь его целовать, а он кагбэ так останавливается и протягивает свои пробирки с кровью, типа: «О, Эбби, никаких поцелуев, у меня тут в руках хрупкое». И я на попятный пошла.

А он такой: «Эбби, мы должны тебя вернуть. Прямщаз».

А я ему: «Фига-с-два, Фу. Харэ с меня ваших мелочных человеческих слабостей».

А он такой типа дланью помавает на крысиные клетки, а в них всех крысы эти просто на донышках валяются. И я такая: «И?»

А Фу такой: «Они просто рухнули, все за несколько часов. Какая-то несовместимость с вурдалацким вирусом».

Томми ему: «А это вирус?»

И Фу в ответ: «В точности я не знаю, что это. Но он привязывается к ДНК носителя и переносится к зараженному».

Поэтому я такая: «И?»

И тут-то Фу выпаливает Хладу, что у меня хвост, а мне хочется немедля заползти в норку и там сдохнуть, если б это не было уже так избыточно.

Тогда Джеред весь: «А выпить вам, ребята, не хочется? Крови, чего-нибудь?»

А я ему: «Нет, спасибо, я съела голубя».

А Хлад такой: «Да, я б выпил».

И уже совсем было глотает из бокала, который ему Джеред налил, и я у него клыки вижу, а это très сексуально, когда он мне ими глотку не грызет, он мне такой: «А, Эбби, и если окажется, что это малинка, не забудь, пожалуйста, оторвать Стиву руки».

Я такая только: «Хор», — а потом Фу типа: «Ррыык. Заткнись».

А Фу нам: «Там нет наркотиков».

Кароч, мы рассказали Фу и Джереду про судно и старых вурдалаков, что они сюда на генеральную уборку приплыли, и еще — что нам сказал тот чувак Кона про вурдалаков второго поколения.

И Фу такой: «Это как раз ты, Томми».

А Хлад ему весь: «Я знаю. Мне надо найти Джоди. А вам с Джередом — слинять из этой квартиры. Скройтесь где-нибудь, пока не услышите, что все чисто или что „Ворон“ отплыл».

А Фу ему такой: «Как вам аще пришло в голову на пирс идти?»

Поэтому мы рассказали ему и про мадам Наташу, и про затонувшее судно в северной части Города и что не, а он только глаза свои закатывал, птушто в волшебство не верит, хотя глаза эти свои закатывает перед двумя вурдалаками.

И такой типа: «А в „Затонувший корабль“-то заходили?»

И мы такие: «Чёоо?»

А он нам: «Это бар такой на Джексон-стрит. Его построили поверх одного корабля времен Золотой Лихорадки, который там и бросили. В подвале до сих пор видно шпангоуты».

А Хлад ему такой: «„Затонувший корабль“? Так и называется?»

А я типа: «Кагбэ очевидно».

Тут Хлад весь: «Нам туда надо».

А Фу ему: «Нет, я должен вас обоих обратно поменять. Вы тоже можете в любую минуту рухнуть».

Поэтому я ему: «Казалось бы. Нам Графиню найти нужно».

А Томми: «Потом. Все это — потом».

Поэтому Фу такой: «Ну, тогда возьмите вот». И дает нам с Хладом по такой штуке — типа алюминиевого фонарика со стояком из синего стекла.

Я ему: «Э-э, мы в темноте видим, и тепло тоже, а еще у нас на гонораре человек, который умеет смотреть в будущее, поэтому спасибо, но…»

«Это ультрафиолетовые лазеры, — говорит Фу прям посреди моего отказа. — Ими в вакуумных камерах варят полимеры, чувствительные к ультрафиолету».

Томми на меня такой смотрит, типа: «Чё?»

А я — на него, типа: «Без малейшего».

Поэтому Фу такой давай дальше: «Меня или Джереда они просто обожгут, если на нас направить, ну вроде сильной лампы для загара. Но кнопку надо придерживать секунд пять».

Тут Хлад такой опять на меня, типа: «Чё?»

А я на него, типа: «По-прежнему никак».

Поэтому Фу берет у Томми фонарик и такой: «Вот так». И показывает им на одну клетку с дохлой крысой, на кнопку — чик, и из фонарика такой яркий синий луч, а крыса в клетке — шшухх, и моментальный крысиный уголек.

Поэтому мы с Хладом такие оба: «А-а».

«Их нельзя оставлять включенными, как куртки. Они работают на конденсаторах, заряд копится и выпускается двухсекундным залпом, но за это время вампа, наверное, можно пополам перерезать. Я их достал для Риверы с Кавуто».

А Томми ему такой: «Ну так и не давай им, ешкин дрын, они на нас с Джоди охотятся».

«И на меня», — грю.

«И на меня», — грит Джеред. И мы такие на него смотрим. А он нам весь: «Не потому, что я вурдалак. А потому что этот здоровый легавый меня ненавидит». А потом такой весь потупился стыдливо и грит: «Эй, ребзя, у вас кровь из глаз».

А я на Томми гляжу и вся такая: «ЧЗХ?»

А Фу нам: «Вам просто, наверно, очки носить надо с фильтром на ультрафиолет, если будете пользоваться лазерами. А то, знаете, глазам вредно».

Поэтому Хлад такой: «Полезно знать».

А Фу ему: «А еще надо понимать, что они не могут обращаться в туман, когда ранены или на них воздействует ультрафиолет. Я на крысах проверял. Это значит, вы тоже так не можете».

И мы оба такие: «Угу».

А он нам: «И что будете делать?»

Тут Хлад ему: «Пойдем в „Затонувший корабль“, вдруг там где-то Джоди, а потом, наверно, прикинем, как попасть на пиратское судно. А ты?»

«Мне сначала надо лабу перебазировать, в моей программе в Беркли есть ребята, у которых может найтись лишнее место. Я там могу залечь».

Хлад такой: «Возьми с собой Джереда. Илия его видел. Опасность грозит всем, кого он видел или кто про него знает».

Тут Джеред весь такой: «Неееее, в Беркли слишком коблово».

Поэтому я такая, чтоб Томми для тупых: «Джеред боится активных лесбиянок. Их изобрели в Беркли».

А Фу такой на Джереда смотрит, потом на меня, потом на Хлада, потом на дохлых крыс — и весь типа: «А хотя бы Эбби ты не можешь тут оставить, чтоб я ее обратно поменял?»

Тут и Хлад на меня смотреть стал. А я ему такая: «Сцуко, я тя умоляю, у меня световой меч». И хвать Фу — и чмок его крепко-крепко, но чувствую — отстраняется.

И такой весь типа: «Эбби, когда все это закончится…»

А я кагбэ палец ему к губам такая: «Тш-ш, тш-ш, Фу. Не надо неудобняк с соплями в такой момент. Я к этому готовилась всю жизнь».

Что правда.

Кароч, мы рванули.

Снаружи Хлад мне такой: «Сама нормально?»

А я ему: «Ну. Я что — урод из-за того, что у меня хвост?»

А он мне: «Нет, не поэтому».

Что с его стороны офигительно сказать.

Тащемта мы, не отсвечивая, добрались до «Уолгринза», где купили три пары темных очков и одноразовый сотовый для Томми, а мне «мармеладных мишек», которых я макаю в кровь и прямщаз ем — откусываю им маленькие мишкины головы. Потом двинули в финансовый район и нашли там бар «Затонувший корабль» на Джексон-стрит в старом квартале, а на нем здоровенная такая картина с парусным судном и «ЗАТОНУВШИЙ КОРАБЛЬ» здоровенными буквами вырезано, а до той крыши, где мы с Владыкой Хладом ночь провели, всего два квартала, поэтому я вся такая: «Блиин».

А Хлад мне: «Что еще?»

Я ему вся типа: «У тебя ксивы разве нет?» Это я ему как бы мозги трахаю за то, что он делал вид, будто ему пятьсот лет, когда мы только познакомились, хотя ему всего девятнадцать.

А он такой: «Не. А у тебя?»

Я ему: «Ну. Штук шесть. Я сама зайду и посмотрю, чё и как».

Он такой только: «Лана».

Кароч, я такая только внутрь, а там все эти пиджаки и граждане, как слышу: «Эй», — девчонским таким голоском. Тихо-тихо, но типа знает, что мы все равно услышим.

Мы глядим — а это Графиня. Закрывает дверь в полуподвальную квартиру рядом. И вся в черной джинсе и в «найках», а волосы — чистый отпад, и в один миг перемахнула типа через перила, даже ступенек не коснулась ни разу, и к Томми в объятья. И это было так прекрасно, и так грустно, и у меня чуть сердце не лопнуло, но потом типа заскакало все от радости, птушто Графиню я реально очень люблю, и Томми люблю, но они любят друг друга, и ну в общем — ебать мои носки.