– Я действительно искренне благодарен, – с чувством отозвался Ричард. – Должно быть, сын миссис Сэйр подумал, каково будет въезжать в дом, который воняет как аммиачный завод, поэтому он и дал мне ключи пораньше, чтобы я мог навести там порядок.

– Он подумал об этом, когда оценивал дом, – сказал юрист. – Мистер Барбах и я уже поговорили об этом.

Джон Барбах был юристом Альби и тоже участвовал в отчаянной битве за ключи.

Из офиса Бирна на Мэйн-стрит они отправились на Гринбанк и Бич-трэйл. Ричард мечтал побродить по своему новому дому – буквально положить на него руку, пощупать ткань занавесок и гладкость древесины оконных рам, провести хорошее освещение в прихожую и еще раз глянуть на потолочные балки. Осмотр дал ответы на многие его старые вопросы, но в то же время вызвал новые. Еще одна неделя ожидания была бы для него пыткой. Фэртитэйл-лейн, казалось, становилась все невыносимее с каждым прожитым на ней днем.

Он знал, что это отвращение к Фэртитэйл-лейн объясняется желанием начать "новую жизнь" в доме номер 32, Бичтрэйл, Гринбанк. Там была жуткая атмосфера, но только в физическом, кошачьем смысле. Едва Альби вошел туда, она, если можно так выразиться, напомнила о себе прямо с порога.

– Нам нужны противогазы, – сказала Лаура, кидаясь к ближайшему окну. И они отворили окна на первом этаже и на лестничных площадках.

Ричард начал стаскивать ковровое покрытие, выдергивая вколоченные в пол гвозди. Как и ковер в гостиной, оно было когда-то хорошим: крашеная шерсть с вплетенными в нее нитями китайского шелка. Но эти ковры не чистили с начала пятидесятых, подумал Ричард, и сейчас они были полны кошачьей шерсти. Запах исходил от них волнами, словно ковры выдыхали застоявшуюся мочу. Стыд и позор выбрасывать вещи такого хорошего качества, но Ричард знал, что даже после хорошей чистки вместе с этими коврами в дом каждым сырым утром будут возвращаться кошачьи призраки.

Постепенно он скатал их в толстый валик у подножия лестницы и поволок к двери. Похоже, старьевщик Гринбанка заработает на этом состояние. Уложив вонючие ковры рядом с въездом в дом, он вернулся внутрь. Лаура с ведром и тряпкой орудовала в кухне. Ричард занялся ковром в гостиной. Он с удовольствием заметил, что под ним оказался отличный дубовый пол. Доски были тщательно подогнаны друг к другу и гладко отполированы. Какой-то плотник из далекого прошлого вложил в этот дом душу, и Ричард был безумно благодарен ему.

Когда он скатал уже половину гостиного ковра, он уселся на гладкие дубовые доски и с удовольствием разглядывал резные потолочные балки. "Похоже, я полюблю этот дом, – подумал он. Он слышал, как в кухне Лаура тихо напевает за мытьем полов. – Он даже лучше, чем кенсингтонский дом".

Ричард поглядел сквозь грязное окно на верхушки кленов и сосен. Затем вместе с Лаурой приподнял с пола тяжелый ковер.

– Ты мне поможешь дотащить его до подъезда? – спросил он. – Погоди. Тут, в доме, не найдется какой-нибудь крепкой веревки?

Лаура вернулась с мотком шпагата, забытого в кухонном шкафу, а в глазах у нее застыло странное выражение. Ричард начал обкручивать веревкой свернутый в трубку ковер так, чтобы его можно было перекатить к выходу.

– Ты веришь в привидения? – неожиданно спросила его Лаура.

Ричард вытер пот со лба и посмотрел на нее, думая, что она шутит.

– Только по телевизору.

– Но ты же сам говорил, что дом пахнет точно кошачьи призраки? – Он кивнул. – Ну так я только что видела одного.

– Ты видела призрак кота? – Ричард поднял брови.

– Когда пошла за веревкой. Я не шучу, Ричард.

– Ты испугалась?

– – Нет. Скорее, была очарована.

– Как ты узнала, что это был призрак? На что он был похож?

– Он сидел на полке рядом с мойкой. Он был бледно-серый, очень симпатичный. Большой серый кот. Одна лапа поднята, словно он лизал ее. Когда я вошла в кухню, он поглядел на меня так, словно был доволен, что я здесь. Потом… – Лаура наклонила голову набок, и ее прекрасные волосы легли на плечо. – Вот тут ты мне не поверишь. Он растворился в воздухе. Пуфф! И все.

– Но ведь ты хочешь, чтобы я поверил этому, верно? – Ричард наклонился над скатанным ковром, пряча лицо.

– Ну, раз это случилось, то хочу.

– Как ты себя чувствуешь?

Лаура пожала плечами.

– Думаю, хорошо, но по-своему забавно. Словно дом приветствует меня.

– Да и психиатры – тоже, – сказал Ричард. Теперь он уже открыто усмехался. Лаура шутя замахнулась на него, и они оба расхохотались.

– Но это действительно случилось, – сказала Лаура. – Я это видела.

– Ладно-ладно, – сказал Ричард. – Но стоит поискать отпечатки лап на полке.

– Я сделала это, ты, умник, – сказала она и ушла в дом.

Все еще улыбаясь, Ричард поволок вонючий ковер через заднюю лужайку к дорожке. Уложив его рядом с первым, он вытер платком лоб. Казалось, что над двумя свертками парит нимб из кошачьей шерсти. К ладоням Ричарда также пристали кошачьи волосы. Он потер ладонь о грубую изнанку ковра, ощущая его плетение и узлы. Теперь он поможет Лауре домыть пол.., а завтра, когда они закончат с первой уборкой, он начнет смешивать свой волшебный эликсир, чтобы протереть им пол и лестницу.

Он обернулся, и сердце у него сильно забилось: через улицу, у каменной, заросшей плющом стены, стоял Билли Бентли и улыбался ему. Руки у него были сложены на груди, на затылок лихо сдвинута шляпа.

Билли развел руки, и на фоне зелени плюща блеснуло лезвие ножа.

– О нет, нет, – сказал Ричард, едва ли понимая почему.

Лицо у Билли было насмешливым. Он сделал шуточный выпад ножом. Огромный серый кот спрыгнул со стены и потерся о ноги Билли. Билли шагнул вперед и вышел из тени.

Ричард должен был удержать Билли вне дома – может, именно это и пытались сообщить ему повторяющиеся кошмары? Билли здесь не было, но нужно было не подпустить его к Лауре даже при том, что его здесь не было.

Ричард на секунду повернулся спиной к зрелищу крадущегося Билли Бентли, сжимающего в руке нож, прыгнул на заднее крыльцо, захлопнул двери и запер их на замок. Потом, тяжело дыша, повернулся, но Билли уже не было. Трава была примята – так, словно Билли, прежде чем исчезнуть, сделал несколько шагов.

Большой серый кот появился в поле зрения Ричарда, внимательно поглядел на него и постепенно растворился в зелени травы и темном асфальтовом покрытии.

– О Боже, – выдохнул Ричард. – Я схожу с ума. Билли Бентли и Чеширский кот.

– Что это? – спросил кто-то.

На дорожку вышел пожилой человек в кепке, голубой майке на широких костистых плечах и впалой груди, и застиранных коричневых штанах. Его черные баскетбольные ботинки шаркали по асфальту.

– Просто говорю сам с собой, – сказал Ричард. Старик казался знакомым, но Ричард не мог вспомнить откуда. Он хотел лишь, чтобы тот убрался прочь.

Старик остановился, выпрямился и упер руки в бока.

– Лучше делать это потише. А то вы можете напугать соседей.

– Может, вы и правы, – согласился Ричард. Сердце его начало стучать тише, возвращаясь к нормальному состоянию.

Старик продолжал стоять все в той же позе и вновь обратился к Ричарду.

– Думаю, мне лучше представиться, – сказал он. Голос у него был неожиданно молодым, чистым и звучным. – Меня зовут Грем Вильямс. Я живу через улицу.

Он помахал в направлении облезлого особняка в колониальном стиле, который находился на заросшей сорняком лужайке.

– О, Грем Вильямс, – сказал Ричард. Так вот почему старик выглядел таким знакомым. – Это вы собирались выступить перед комитетом, верно? А потом передумали.

– А потом передумал, – сказал Вильямс. – До чего же хорошая у вас память. Вместо этого я на пару лет сбежал в Англию. А там написал под псевдонимом несколько дурацких сценариев. Древняя история. Странно, что вы помните. – Теперь повадка Вильямса показалась Ричарду не такой дружелюбной, глаза у него блестели из-под козырька кепки.

– Я читал вашу книгу про алкоголизм. По-моему, здорово.