Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Близится война. Мы все это знаем. Но лишь я не знаю облика врагов. Дестриант. Что означает такое звание? Кто я этим тварям? Какую веру должна я выковать? Мне неведома их история, я не знаю мифов и легенд Че’малле — если они вообще существуют. Ганф’ен Ацил устремила взор на людскую расу. Она украдет верования моего народа.

Она поистине безумна! Я ничего не могу ей дать!»

Ей нечего взять у своего народа. Все мертвы, не так ли? Их предали свои же верования. Что дождь будет идти всегда; что земля всегда будет плодоносить; что будут родиться дети, а матери и тети воспитывать их; что вечно будут гореть костры, вечно будут танцы, любовь, страсти и смех. Сплошные враки, заблуждения, ложные надежды — зачем ворошить угасшие угли?

А что еще остается для создания славной новой религии? Бесчисленные тысячи глаз ящеров смотрят на нее. Что она может предложить?

Утром они направились на восток, но сейчас забирают к югу. Келиз ощутила, что бег демонов замедляется; скользя над лощиной, она увидела силуэт Сег’Черока, неподвижно ожидавшего их подхода.

Что-то случилось. Что-то изменилось.

Блеск пожелтевшего от времени белого объекта впереди, среди травы — ствол упавшего дерева? Келиз впервые подскочила в «седле»: Ганф Мач прыгнула в сторону, избегая столкновения. Дестриант увидела, что это длинная кость. Поистине огромным должно было быть существо, которому она принадлежала…

Все К’чайн Че’малле вели себя схожим образом, проходя мимо останков скелета: они отпрыгивали, словно расщепленные кости излучали ядовитую, ослепляющую их чувства ауру. Келиз видела, как заблестели от масла бока Охотников — они впали в буйные эмоции. Ужас, гнев? Она не умеет читать их переживания.

Еще одно поле брани? Нечто смутно шептало ей, что все кости принадлежат одному, сказочных размеров зверю. «Дракон? Вспомни о Гнездах, об Укорененных. Они вырезаны в подобие драконов… дыхание зари, не это ли религия К’чайн Че’малле? Поклонение драконам?»

В этом есть смысл — разве рептилии даже физически не похожи на драконов? Она никогда дракона не видела, но среди ее племени ходили легенды… Она припоминала сказку, услышанную в детстве, спутанную и потерявшую от времени почти весь смысл. «Драконы плывут по небу. Клыки режут, кровь льет потоками. Драконы воюют между собой, десятки и десятки, а на земле внизу все живые твари могут лишь прятаться. Дыхание драконов воспламенило небеса».

Они подошли к Сег’Чероку. Едва Ганф Мач встала, Келиз слезла с ее спины. Ноги чуть не подкосились. Она выпрямилась, огляделась.

Куски черепа. Даже тяжелые клыки расщеплены. Тварь словно была взорвана.

Келиз поглядела вверх — и увидела над головой темную точку. Описывающую круги. «Он показывает себя. Это важно». Она наконец поняла, что так волновало К’чайн Че’малле. Не страх. Не гнев. Предвкушение. «Они чего-то ждут от меня».

Она поборола приступ мгновенной паники. Во рту было сухо; она ощущала себя так, словно душе стало неуютно в привычном теле.

Келиз бродила между останков давней битвы. На толстых пластинах черепной коробки дракона видны были царапины от когтей, следы клыков. Найдя выбитый зуб, она подняла его, тяжелый словно боевую палицу.

Отполированный дождями, отбеленный солнцем с одной стороны, грязно-янтарный с другой. Она подумала, что часть души должна сейчас хохотать — та часть, что не верила в драконов.

К’чайн Че’малле следили за ней с почтительного расстояния. «Чего вам нужно? Я должна помолиться? Сложить погребальную пирамиду из костей? Пустить себе кровь?» Взгляд зацепился за что-то около обломка черепа… она подошла, склонилась…

Клык, похожий на тот, что она еще несет в руках, несколько больше — но странного цвета. Солнце не сумело его отбелить. Ветер и грязь не поцарапали эмаль. Дождь не выгладил поверхность. Клык так глубоко впился в череп дракона, что выпал — обломались корни. Он имеет цвет ржавчины.

Она положила первый зуб и присела. Провела пальцами по красноватому клыку. Холоден как металл, несмотря на палящую жару и лучи солнца. Текстура напомнила Келиз окаменелое дерево. Она гадала, что это был за дракон — железный? Как такое может быть? Она потянула за клык, но он не выходил из кости черепа.

Сег’Черок заговорил в ее разуме странно слабым голосом: — Дестриант, в этом месте нам трудно дотянуться до тебя. Отатарал мешает.

— Что мешает?

— Нет одного бога. Не может быть одного бога. Чтобы был один лик, нужен другой. На’рхук не думают в таких терминах, разумеется. Они говорят о силах противоположности, о неизбежности напряжения. Все, что связано, должно создавать по меньшей мере два фокуса. Даже существуй бы такой одинокий, изолированный в своем совершенстве бог — он пришел бы к пониманию необходимости силы вне себя, вне собственного всеведения. Если все остается внутри, Дестриант — только внутри — нет смысла в существовании, нет повода создавать себя. Если все упорядочено, неприкосновенно для хаоса, вселенная будет вовеки лишена значения и ценности. Бог быстро понял бы, что и его существование лишено смысла, и прекратил бы себя. Сдался логике отчаяния.

Она смотрела на ржавый клык, а слова Сег’Черока шелестели в голове. — Прости, — вздохнула она, — я не понимаю.

Хотя, может быть, понимала.

К’чайн Че’малле продолжал: — Узнав все это, бог понял бы необходимость внешнего, того, что лежит вне прямого контроля. В напряжении рождается смысл. Если вашему роду так угодно, Дестриант, наполняйте эфир богами, богинями, Первыми Героями, духами и демонами. Склоняйте колени перед одним или множеством, но никогда — никогда, Келиз — не держитесь веры, будто существует всего один бог, что всё пребывает в одном боге. Прилепившись к такой вере, вы всеми неизбежными путями логики пройдете к заключению, что бог ваш проклят, стал тварью невозможных притязаний и оглушительной несправедливости, капризной и жестокой, слепой к милосердию и лишенной жалости. Не пойми меня неправильно. Можешь верить в единого бога, но не забывай помнить, что есть «иной», сущность за пределами твоего бога. Если у бога есть лик, то есть лик и у иного. Понимая это, Дестриант, готова ли ты обрести свободу, что лежит в сердце всякой жизни, признав, что выбор — это единственный моральный акт и что только свободный выбор можно рассматривать в контексте морали?

Свобода. Это слово укололо ее. — Что… что это за отатарал такой, Сег’Черок?

— Нам горько, когда приходится обнажать лик иного бога — бога отрицания. У вашего рода ложные понятия о магии. Вы вскрываете вены других миров и пьете кровь, и в этом ваше волшебство. Но вы не понимаете. Вся жизнь — волшебство. В основе своей душа волшебна, и всякий химический процесс, подчинение и сотрудничество, сдача и борьба — по любой шкале — являются магическим браком. Разрушьте магию и вы разрушите жизнь. — Последовала долгая пауза, и сквозь Келиз поплыл поток горькой насмешки. — Убивая, мы убиваем магию. Обдумай необъятность этого преступления, если схватит смелости.

Что такое отатарал? Это противоположность магии. Растворение творения, отсутствие присутствия. Если твой бог — жизнь, отатарал — иной бог, бог-смерть. Но прошу понять: это не враг. Это неизбежное проявление противоборствующих сил. Обе необходимы и вместе составляют природу сущего. Но мы не любим обнажать истину…

Низшие твари этого мира и любого другого мира не задаются вопросами. Понимание им врождено. Когда мы убиваем животное на этой равнине, когда смыкаем челюсти на затылке, сдавливаем дыхательное горло… когда мы делаем так, мы смотрим — с глубоким сочувствием, с полным пониманием — как свет жизни покидает глаза жертвы. Мы видим, как борьба ступает место капитуляции, и мы рыдаем в душе, Дестриант.

Она стояла на коленях и слезы заливали лицо, ведь все, что чувствовал Сег’Черок, передавалось ей, жестокое как гангрена, и опускалось в глубины души.

— Убийца, Отатараловый Дракон, был скован. Но его освободят. Они дадут ему свободу. Ибо верят, что смогут его контролировать. А они не смогут. Дестриант, ты дашь нам лик нашего бога?

67
{"b":"261582","o":1}