– Ах да, Финкл. – Бренна прекрасно помнила разведчика Тревора. – Вот человек, без сомнения предпочитающий городские удобства. А вы, значит, не такой привередливый?
– Я очень привередливый кое в чем. Вот почему я включил многое из вашего эскиза в проект театра.
– Спасибо за комплимент. – Тревор и в самом деле не мог бы сказать ей ничего более приятного. – Да, я не просто так спросила вас о коттедже. Я его очень люблю, но сомневалась, что вам он подойдет. Ну, я думала, что человек с вашими привычками предпочел бы поселиться в гостинице на утесе. Там круглосуточное обслуживание, ресторан и все такое.
– В гостиничном номере со временем начинаешь чувствовать себя как в клетке. И мне очень интересно гостить в доме, где родилась и жила женщина, помолвленная с одним из моих предков.
– Старая Мод была чудесной женщиной. – Бренна посмотрела Тревору прямо в глаза, следя за его реакцией. – Провидицей. Она похоронена на утесе у источника Святого Деклана, и там можно даже почувствовать ее присутствие. А в коттедже теперь не она.
– А кто же?
Бренна вскинула брови:
– Так вы не слышали легенду? Ваш дедушка родился здесь и ваш отец тоже, хоть он был совсем маленьким, когда они уплыли в Америку. Но он приезжал сюда много лет назад. Неужели ни один из них не рассказывал вам историю Красавицы Гвен и принца Кэррика?
– Нет. Значит, в коттедже обитает Красавица Гвен?
– Вы ее видели?
– Нет. – Тревору почти не рассказывали в детстве легенд или мифов, однако в нем текла и ирландская кровь, так что он искренне заинтересовался. – В коттедже чувствуется женское присутствие, еле уловимое, но определенно женское.
– Вы правы.
– Кто она была? Думаю, если я разделяю кров с привидением, то должен хоть что-то о ней знать.
Бренна не ощутила ни пренебрежения, ни насмешки над ирландскими суевериями в его вопросе, только интерес.
– Опять вы меня удивляете. Минуточку, я сейчас вернусь.
«С ума сойти, – подумал Тревор, зачарованно глядя ей вслед, – у меня есть личное привидение».
Иногда он действительно чувствовал нечто едва уловимое в старых зданиях, на пустых участках, на заброшенных полях. Только ни о чем подобном не говорят на заседаниях советов директоров или с рабочими за стаканчиком холодного пива, разумеется, после тяжелого трудового дня. Обычно не говорят. Но здесь все иначе.
Тревора теперь интересовало все, что связано с Ардмором и его окрестностями. Хорошая легенда с привидением привлечет сюда людей так же, как и настоящий ирландский паб. Атмосфера очень важна, а «Паб Галлахеров» создает именно ту атмосферу, которую он искал, когда задумал строить свой театр. Старое дерево, потемневшее от времени и копоти, в сочетании с кремовыми стенами, каменным очагом, низкими столами и лавками.
А барная стойка просто произведение искусства – и это украшение паба Галлахеры протирают и полируют, не щадя сил. Возраст посетителей – отдельная песня – от младенцев на материнских руках до словно приросшего к табурету в дальнем конце стойки самого древнего старика, какого Тревор видел в своей жизни.
Здесь были и местные – судя по тому, как они сидели, курили, потягивали пиво, – и втрое больше туристов с сумками для фото и видеокамер под столами и картами, и путеводителями, разложенными на столешницах.
Разноязыкая, разноголосая речь, но преобладает чудесная напевность и приятный мягкий акцент, которые его дедушка с бабушкой сохранили до последних дней.
Скучали ли они по ирландской речи? Почему так никогда и не побывали в Ирландии? Какие горькие воспоминания удерживали их вдали от родины? Ну, как бы там ни было, любопытство перескочило через поколение и привело сюда их внука.
А самое интересное было то, что он узнал Ардмор и вид из коттеджа. Даже сейчас он знает, что увидит, поднявшись на скалы. Словно сделанные кем-то фотографии всю жизнь хранились в самых укромных уголках его памяти.
Но на тех немногих фотографиях, что сохранились у дедушки с бабушкой, не было никаких пейзажей, а отец приезжал сюда один раз, когда был еще моложе, чем Тревор сейчас, и его воспоминания были весьма отрывочными.
Правда, в отчетах Финкла были фотографии и подробные описания, однако Тревор точно знал, что увидит, еще до того, как раскрыл первую папку.
Генетическая память? Тревор не очень-то верил в такие вещи. Одно дело унаследовать отцовские глаза, их цвет, форму или дедовы руки и его деловую хватку. Но как можно через кровь передать память?
Тревор разглядывал посетителей, и ему даже в голову не приходило, что, сидя здесь в рабочей одежде, он практически не отличается от местных, и уж точно никто не принял бы его за туриста. У него были светлые волосы, узкое худое лицо, характерное скорее для интеллектуала, а не бизнесмена. Женщина, на которой он чуть не женился, как-то сказала, что такое лицо мог бы вылепить гениальный, но безумный скульптор. Тревор мог показаться резким, неуступчивым, а шрам на подбородке – память о торнадо в Хьюстоне, осыпавшем его стеклянными осколками, – лишь усиливал впечатление непреклонности. А еще лицо Тревора Маги редко выдавало истинные чувства, и только в том случае, если это было выгодно Тревору Маги.
Пока он сидел в одиночестве, его лицо сохраняло отчужденное выражение, но в тот момент, когда к столу вернулись Бренна и Джуд, его озарила улыбка. Поднос, как он заметил, несла Бренна.
– Я попросила Джуд немного передохнуть и рассказать вам о Красавице Гвен, – объяснила Бренна, разгружая поднос. – Наша Джуд – шанахи.
Увидев вопросительно выгнувшиеся брови Тревора, Джуд покачала головой.
– Рассказчица, это по-гэльски. Но я вовсе не шанахи, я просто…
– А кто ждет выхода своей книги и пишет новую? Знаете, Тревор, первая книга Джуд поступит в продажу в конце лета. Если будете искать кому-то подарок, лучше не найдете. Не забудьте, когда отправитесь по магазинам.
– Бренна, перестань! – воскликнула Джуд.
– Не забуду, – пообещал Тревор. – Некоторые из баллад Шона основаны на легендах. Это старая и уважаемая традиция.
– Ой, ему бы понравились ваши слова. – Улыбаясь во весь рот, Бренна подхватила поднос. – Джуд, посиди, я помогу Шинед и подстегну ее за тебя. Начинай, я уже сто раз слышала.
– Ее энергии хватит на двадцать человек. – Джуд и в самом деле немного устала и с удовольствием взяла в руку чашку с чаем.
– Я рад, что нашел ее для этого проекта. Или она меня нашла.
– Поскольку вы оба хитрецы, думаю, вы нашли друг друга. – Джуд поняла, что сказала, и поморщилась. – Я в хорошем смысле.
– Я так и понял. Что, ваш малыш уже толкается? Я это понял по вашему лицу, – пояснил Тревор. – Моя сестра только что родила третьего.
– Третьего? – с благоговением выдохнула Джуд. – Иногда я с ужасом думаю, как справлюсь с одним. Он такой активный, но ему придется подождать еще пару месяцев. – Она погладила свой живот. – Если вы не знаете, чуть больше года назад я постоянно жила в Чикаго.
Тревор неопределенно хмыкнул. Разумеется, он знал. Полученные им отчеты были весьма подробными.
– Я планировала прожить здесь шесть месяцев. В коттедже, где когда-то жила моя бабушка после смерти своих родителей. Она унаследовала этот коттедж от своей кузины Мод после ее смерти. Она умерла незадолго до моего приезда.
– Женщина, с которой был помолвлен мой двоюродный дед.
– Да. В день моего приезда шел дождь. Я решила, что заблудилась. Я в самом деле заблудилась, и не только в пространстве. Меня все нервировало, я всего боялась.
– Вы приехали одна в чужую страну, – произнес Тревор. – Не очень-то похоже на пугливую женщину.
– Эйдан тоже так говорит. – Джуд почувствовала себя свободнее. – Наверное, я просто не подозревала тогда, на что способна. В общем, я свернула на улицу, вернее, в проулок, увидела домик под соломенной крышей и женщину в окне на втором этаже. Она была очень красивой и печальной, а по плечам струились светлые-светлые волосы. Наши взгляды встретились, а потом подкатила Бренна. Оказалось, что я случайно наткнулась на собственный коттедж, а в окне я видела Красавицу Гвен.
