До сих пор биохимики пользуются им для выяснения специфической структуры тех или иных «специальных» белков, причем оказалось, что свойства белка зависят не только от состава аминокислот, но’ и от последовательности их сцепления в «конструкции» белковой молекулы. Во всех этих тончайших экспериментах метод Зелинского является одним из основных орудий биохимика.

По существу, тот же научный принцип последовательного «отщепления» и присоединения отдельных звеньев лежал и в основе новейших работ по расшифровке так называемого «кода наследственности».

Зелинский недаром придавал своей работе по гидролизу белка большое значение. Он писал В. И. Вернадскому:

«Мои научные интересы так сложились, что естественным порядком, логикой научной экспериментальной работы я стал заниматься катализом белковых веществ и разработал в сотрудничестве с В. С. Садиковым гидролиз их очень слабыми кислотами. Этот метод дал неожиданно новые результаты, вызвал иной взгляд на строение комплексной молекулы белковых тел и возбудил живой интерес в иностранной литературе. Вначале Абдергальден выступал с резкой критикой метода, но в настоящее время сам им пользуется в широком его применении. Вы знаете, что в наших науках значит метод».

Зелинский предсказывал: «Использовав все достижения химии и физики белка, биолог изучит проявления жизни во всем многообразии ее формы: ассимиляции, обмена, механического процесса движения и защиты, катализа и эволюции форм. Биолог изучит условия среды, в которой белок, синтезированный химиком-органиком и приведенный в необходимое физическое- состояние физиком, начнет проявлять себя как живое элементарное вещество».

Мысли ученого шли далеко вперед: «Этот триумф современной науки не за горами… — писал он. — Я не верю, чтобы темнота победила свет. Я не верю, чтобы смерть победила жизнь. В нашей стране жизнь восторжествует над смертью, и наша наука осуществит вековую мечту прогрессивного человечества, возродит вновь процесс Жизни — создаст белок, синтезированный из его элементарных кирпичиков».

В 1948 году Н. Д. Зелинскому и Н. И. Гаврилову была присуждена Государственная премия за «Многолетние исследования в области белка, увенчавшиеся крупным успехом».

Теперь изучение белка идет так, как хотел Н. Д. Зелинский, — усилиями огромного коллектива химиков, физиков, биологов.

Одной человеческой жизни, даже такой длинной, какой была жизнь Зелинского, не могло хватить, чтобы пройти весь путь к познанию тайны белка, но он сделал несколько важных шагов по этому пути, шагов, которые навсегда останутся в истории науки.

Сам Николай Дмитриевич считал свои работы в области биологии не менее важными, чем чисто химические, и даже предполагал вначале баллотироваться в Академии наук по кафедре биологии, о чем писал И. П. Павлову.

Большое значение придавал Николай Дмитриевич исследованиям, связывающим химию, биологию и медицину. Таково, например, совместное с его учеником М. И. Ушаковым исследование, в котором детально освещен вопрос строения гормона андростерона, его работа совместно с Л. С. Бондарь по изучению влияния строения карбоновых кислот на противотуберкулезное их действие.

Туберкулез, излечение которого в XIX столетии казалось невозможным, тот самый туберкулез, по вине которого Николай Дмитриевич остался сиротой, угроза которого с детства преследовала его самого, конечно, не мог не занимать мыслей Зелинского.

Изучение хаульмугровой кислоты, используемой в медицине как средство лечения проказы, навело Николая Дмитриевича на мысль, что особые бактерицидные и бактериостатические свойства ее являются результатом ветвистого строения молекул. Возможность получения ряда кислот того же строения, обладающих аналогичным действием, но лишенных ее ядовитых свойств, была показана в исследовании Н. Д. Зелинского и Л. С. Бондарь, о котором мы только что упоминали.

Конкретные и практические результаты этих исследований представляли собой лишь один из этапов обширного наступления на возбудителей различных заболеваний, которое развернулось в медицине под названием хемотерапии. Значение этого цикла работ Зелинского в другом. В, безупречно строгом и изящном эксперименте он давал в руки фармакологов новую методику поисков тех особого вида лекарств, которые один из основателей хемотерапии, доктор Эрлих, называл «волшебными пулями» — благодаря их способности убивать в организме болезнетворных микробов и оставаться безвредными для клеток самого организма.

В дальнейшем плодотворные идеи, которые лежали в основе этих примечательных работ Зелинского, получили обширное' развитие в работах армянской школы биохимиков. Одному из последователей Зелинского, биохимику Мджояну, с сотрудниками удалось по тому же принципу синтезировать ряд безвредных для организма, но активно действующих веществ. Среди них любопытные вещества, которые применяются хирургами для расслабления мышц больного во время операции. Эти вещества лишены ядовитого «жала» и, таким образом, по своему действию примыкают к тем «волшебным пулям», о которых мечтал в свое время Эрлих.

К области, пограничной с биологией, можно отнести и возникшие при содействии Николая Дмитриевича исследования по синтезу стимуляторов роста.

В 1931 году русский ученый-физиолог Н. Г. Холодный. установил, что содержащиеся в растениях вещества, так называемые ауксины, в малых дозах ускоряют рост растений, а в больших действуют как яды. Объясняется этом тем, что при малых дозах происходит увеличение обмена веществ организмом растения и, следовательно, более быстрый рост и ускорение созревания. Когда доза увеличивается, растение не в состоянии устранить вызываемое в нем раздражение — рост задерживается. При еще больших дозах наступает гибель растения.

Химикам удалось выделить в чистом виде растительные гормоны, они оказались сложными органическими кислотами. В дальнейшем выяснилось, что эти кислоты могут быть получены синтетически.

Синтетические препараты, воздействующие на процессы роста растений, в Советском Союзе не изготавливались, их импортировали из-за границы в очень малых количествах, исключительно для научных опытов.

Николай Дмитриевич заинтересовал проблемой растительных гормонов своего ученика и друга С. С. Наметкина, и в «лаборатории Московского университета скоро появилась маленькая группа сотрудников, занятых сложным синтезом этих препаратов.

Группой С. С. Наметкина впервые в Советском Союзе синтезированы препараты для ускорения роста и созревания различных растений, для предотвращения опадания плодов на деревьях и некоторые другие.

Эти препараты дали возможность физиологам и ботаникам провести широкие опыты применения ' стимуляторов в различных направлениях, и скоро практика сельского хозяйства получила новое оружие для борьбы за высокие урожаи. Особенное значение приобрели препараты, угнетающие рост, так называемые гербициды. Они используются для уничтожения сорняков.

Один из первых широких опытов применения стимуляторов роста был произведен при посадке лип на улицах Москвы. Когда встал вопрос озеленения новых «магистралей столицы, решено было пересадить уже взрослые деревья. Для укоренения их был применен синтезированный химиками стимулятор роста — гетероауксин. В результате молодые корни появились на 2–3 недели раньше обычного, и липы быстро прижились.

Институт физико-химии имени Н. Д. Зелинского и лаборатория Менделеевского общества под руководством С. С. Наметкина занялись выпуском этих препаратов для широкого опробования плодоводами и овощеводами-любителями.

Результаты не замедлили сказаться. Колхозники, получавшие невиданные урожаи, засыпали лабораторию полными признательности письмами. Однажды из Сухуми пришла посылка. В ней оказались помидоры невероятной величины, каждый весил не менее полкилограмма. В посылку было вложено наивное и трогательное письмо. Оно было адресовано «уважаемым академикам» и заканчивалось приглашением: «Приезжайте к нам отдохнуть и посмотреть на наши помидоры. Приезжайте с детьми и внуками, если есть. А если и правнуков бог послал, то и их привозите обязательно».