— Правительство не может остановить их?

— Правительство пытается. Но у него нет ни людей, ни денег, чтобы патрулировать почти семьсот тысяч квадратных километров пустынь, гор и джунглей, где нет дорог, а зачастую — даже ослиных троп. Физически невозможно охранять даже известные места археологических находок, сделанных местными индейцами. А Сипас и такие, как он, обладают информационной сетью, благодаря которой немедленно узнают о любой значительной находке. С индейцами они не церемонятся, отнимают найденное, не останавливаясь ни перед чем.

— Фантастика! Правительство бессильно! Ведь оно могло бы иметь свою информационную сеть, индейцы наверняка помогли бы. Сокровища их предков не должны попадать в нечистые руки!

Слоун усмехнулся.

— Вы забываете, что почти четверть шестнадцатимиллионного населения Перу страдает от недоедания. Если бы вы умирали от голода — так же, как индейцы, — куда бы вы пошли с безделушкой, которую вам посчастливилось выкопать из земли? К правительственному агенту, который конфискует ее как национальное достояние и ограничит ваше вознаграждение, если вообще выплатит его? Или к Рафаэлю Сипасу, который даст достаточно денег, чтобы купить еду, которой хватит вашей голодной семье на день или два? Ведь половина трудоспособного населения не имеет работы. Многие перуанцы питаются, как цыплята, в полном смысле этого слова.

Дайана и сама видела здесь легионы нищих. Кроме того, однажды она подрабатывала в информационной службе ООН, и региональный директор по Южной Америке говорил ей, что более сорока процентов латиноамериканских детей живут в семьях, доход которых ниже черты бедности.

— Все это дает представление о Сипасе, но не объясняет его интереса к вам, — напомнила Дайана.

Слоун откинулся на спинку кресла. Возникла такая долгая пауза, что девушка уже засомневалась в том, что он вообще продолжит.

— Двадцать лет назад самолет, пилотируемый моим братом, вылетел из Манаоса (это в Бразилии) в Лиму. Самолет вроде бы пропал без вести, а мой брат между тем был жив-здоров и продолжал жить своей обычной жизнью: пил и веселился в компании проституток. Джек всегда вел разгульную жизнь, — добавил Слоун с гримасой отвращения.

— Ваш брат угнал самолет?

— Джек посадил самолет, чтобы заправиться топливом, недалеко от колумбийско-перуанской границы. Там — по крайней мере, по его словам, — он передал самолет своему другу Гэри Хольстеену, а сам остался, чтобы поразвлечься с местными женщинами определенного сорта.

— Тогда это Хольстеен угнал самолет?

— Джек уверял, что самолет разбился. Но почти все считали, что Хольстеен просто его угнал, пользуясь великолепной возможностью, выпавшей на его долю по вине моего безответственного братца. Все это, к сожалению, запятнало имя и честь нашей семьи и сказывается до сих пор.

— Груз не был застрахован?

— Предприятия, работающие с высокой степенью риска, не страхуют. А вообще страховка предполагает детальную декларацию на весь груз. Люди же, с которыми мой отец вел тогда дела, были, что называется, охотниками за удачей, а эта публика не склонна раскрываться.

«Так, значит, отец тоже вращался в теневом бизнесе, — отметила про себя Дайана. — Каков отец, таков и сын».

— И все это, вероятно, имеет какое-то отношение к Сипасу? — вновь вернулась она к прежней теме, почему-то начиная нервничать.

— Среди груза находилось несколько индейских вещиц, две из которых предназначались для продажи в Лиме. Я обнаружил, что человек по имени Дэн Джекос предложил их дилеру. Джекос часто посредничал между покупателями и некоторыми крупными поставщиками.

— И среди поставщиков был Рафаэль Сипас?

— В данном случае — нет. Поставщиком был основной конкурент Сипаса Дэннис Карлайл. Это-то мне удалось выбить из Джекоса.

— «Выбить»? — Атмосфера таинственности вокруг Слоуна быстро превращалась в проект зловещего сценария.

— Мне не пришлось ломать ноги Джекосу, чтобы получить информацию, если это то, о чем вы подумали. — Слоун явно читал ее мысли. — Вы приписываете мне методы нашего друга Сипаса. А он, между прочим, влез в эту историю, так как знает, что я собираюсь добраться до Карлайла, знающего, где разбился самолет, — именно его люди нашли и разграбили его.

— А зачем вам это через столько лет? — Беря интервью, она никогда так не нервничала. А сейчас… Дайане казалось, что даже воздух вокруг наэлектризован.

— Может ли женщина понять желание мужчины пережить хотя бы раз в жизни настоящее приключение? — По тону Слоуна было ясно, что в этой способности он женщинам отказывал. Дайана не могла ручаться за всех женщин, но лично ей авантюризм не был чужд. Она вспомнила, как ей пришлось внедриться в мир торговцев наркотиками, чтобы написать свой самый лучший репортаж. И сейчас она начинала испытывать то же чувство.

— Я рассматриваю это предприятие как свой последний шанс совершить что-нибудь, прежде чем погрузиться в рутину серых будней. Потом — честь семьи… — Он немного помолчал. — В наше время это может показаться странным, но отец всегда придавал большое значение своему честному имени. Когда случилась та история, он буквально загнал себя в гроб, пытаясь выплатить долга всем, кто отправил свои грузы его самолетом. Одним словом, вам я, должно быть, кажусь старомодным, но мне важно найти самолет, доказать, что его не угоняли. Провидение Божие не позволило ему приземлиться в Лиме по расписанию, — заключил Слоун.

— А где ваш брат? — Дайана начинала сочувствовать Слоуну. Если кто и должен быть сейчас рядом с ним, то это именно Джек Хендрикс.

— Умер в двадцать пять лет от гепатита. Перед похоронами отец даже не захотел посмотреть на него.

— А почему Сипас хочет добраться до Карлайла?

— Ходят слухи, что Карлайл сделал очень крупную находку — целый храм, и Сипас, конечно, хочет наложить на него свои жадные лапы. Вот почему Карлайл столь подозрителен в отношении всего, что движется в его направлении, включая и меня.

— Может, думает, что вы работаете на Сипаса?

— Цены на индейские изделия за последние два года утроились. Покупатели платят фантастические суммы даже за обломки. И если у Карлайла возникла некая навязчивая идейка, то удивительного в этом нет ничего. Его шпионы, несомненно, донесли, что Сипас в последнее время уделяет мне слишком много внимания. В тот день, когда мы так неудачно познакомились, я выбивал информацию из одного из людей Сипаса. Могу добавить, что, если бы я подумал о том, как быстро Сипас выйдет на мой след, я никогда не подсел бы за ваш столик.

— А почему же вы все-таки подсели?

— Вы выглядели очаровательно неприступной.

Взгляд, который бросила на него Дайана, красноречиво свидетельствовал о том, что ее отношение к герою таинственной истории начинает меняться.

— Я на самом деле искал, куда бы ненадолго приткнуться. Вы были одна, и я подумал, что одинокая женщина не станет возражать против мужской компании. А вышел только для того, чтобы убедиться, что за мной нет слежки, но наткнулся на пару подозрительных типов и решил не возвращаться в ресторан, чтобы не создавать вам осложнений. Вот и вся история — еще раз прошу прощения. — Он замолчал, и Дайана задала еще один вопрос:

— Вы хотите сейчас сказать, что проделали весь путь до Куско, чтобы принести мне свои извинения? — Ей очень хотелось получить утвердительный ответ. Еще совсем недавно она готова была думать об этом человеке самое худшее, а теперь он, без сомнения, вызывал в ней симпатию.

Ответ ее разочаровал:

— Все посещающие Перу туристы останавливаются в Куско, а «Савой» больше всего подходит для туристических групп.

— Это ответ на вопрос, почему здесь нахожусь я, а как насчет вас? — не унималась Дайана.

— Я здесь по инструкции.

— От Карлайла?

— Вы совершенно правы.

— А где Сипас?

— Думаю, остался в Лиме. Надеюсь, я развеял легенду, которую он сочинил обо мне?

— А вы не подумали о том, что он может следить за мной? Он свято верит в то, что мы хорошо знакомы.