Джайлс и Лиззи Пруст стояли у буфетной стойки и болтали с Колином Селлерсом. Судя по красному, покрытому испариной лицу, Селлерс уже как следует набрался, хотя Пруста это не возмущало. Впрочем, Снеговик вообще скуп на эмоции, и присутствие краснолицего пропойцы абсолютно ничего не изменило. В памяти Чарли встрепенулась смутная тревога. Что такое? При чем тут Селлерс? Ах да... та женщина, назвавшаяся Рут Басси... Чарли спросила, не Колин Селлерс ли подбил ее рассказать нелепицу про дружка, якобы убившего женщину, которая живет себе припеваючи. Вчера Чарли допускала, что это дурацкая шутка и раскроется на сегодняшней вечеринке...

О той женщине, как бы ее ни звали, думать совершенно не хотелось. На вид – воплощение невинности: золотистые локоны до середины спины, вытертые джинсы и романтическая блузка с цветочной вышивкой, тошнотворно женственные туфли с лентой вокруг лодыжек. Ни колготок, ни носков – разумеется, ее трясло от холода. А вдруг... Вдруг все это было просчитано? И умоляющие глаза, и беспомощные жесты... Чарли почти поверила в байку, но потом в кармане куртки, забытой Рут на стуле, обнаружила газетную вырезку с собственной фотографией. Тогда Чарли даже замутило, пришлось сесть и закрыть глаза, а ночью долго не удавалось заснуть: какие только мысли не лезли в голову! Неудивительно, что вечеринка вызывала одно лишь раздражение.

За спиной раздался знакомый смех. Чарли обернулась. Неужели папа и мама общаются с родителями Саймона? Этого еще не хватало! Но дело обстояло именно так: Кэтлин и Майкл Уотерхаус жались к стене и храбро противостояли атаке в виде анекдотов Говарда Зэйлера, отца Чарли, и неестественно громкого хохота ее матери, Линды. Улыбаться Уотерхаусы и не думали.

Сил нет на это смотреть! Схватив бокал с шампанским, Чарли стала пробираться к двери. Маршрут эвакуации, иначе не скажешь! Уже на пороге она обернулась и перехватила взгляд Саймона. Тот быстро отвел глаза и кивнул Дебби Гиббс. Убранные в пучок волосы, длинное черное платье с воротником-стойкой, вроде бы обтягивающее, но не вульгарное, – Дебби казалась воплощением элегантности. «Спасибо за праздник, мать твою!» – прошипела Чарли и бросилась по лестнице крыльца, облив брюки шампанским. Конечно, гости пришли к ним с Саймоном, а не к владельцам «Солодовой лопаты», и их нужно развлекать, но разве трудно подарить хоть одну улыбку? Неужели Саймон думает, что показных поцелуев с объятиями вполне достаточно? Может, добрым католикам запрещено улыбаться?

Чарли с удовольствием окунулась в прохладу сумерек и присела на парапет. «Как хорошо!» – подумала она, хотя прекрасно понимала, что скоро замерзнет, закурила и услышала шаги. Кейт Комботекра! Ее муж Сэм – за вежливость и стремление угождать Селлерс и Гиббс звали его Степфордским мужем или попросту Степфордом – занял место Чарли в уголовной полиции и стал новым боссом Саймона. Так же, как Дебби Гиббс и Стейси Селлерс, Кейт пришла, что называется, при полном параде. Блестящее платье с открытыми плечами цветом напоминало Средиземное море в лучах полуденного солнца, ласково облегало полную фигуру Кейт и колыхалось в такт каждому движению, а золотистая шаль и золотистые лодочки прекрасно подчеркивали его необычный цвет.

Неужели все жены детективов сговорились разодеться в пух и прах и выставить ее помолвку в истинном, то есть абсурдном, свете? Чарли искренне пожалела, что вместо единственного имеющегося в гардеробе платья надела вишневый топ с треугольным вырезом, черные брюки и черные лодочки. В качестве украшения, дани празднику, которым должна была стать помолвка, она позволила себе лишь узкую бархотку. Без нее могло показаться, что Чарли заглянула в бар по пути в офис, где собиралась распечатать протокол последнего собрания.

– Не можешь терпеть жару, не ходи по барам, – вытирая лоб, пошутила Кейт. – Останься я там на секунду дольше, пришлось бы вываливать на голову лед из твоих ведерок.

– Ведерки не мои, а местные.

Кейт внимательно посмотрела на Чарли и понимающе улыбнулась.

– Пообщалась с твоей будущей свекровью. Неудивительно, что вид у тебя такой, словно в преисподнюю заглянула!

– Спасибо огромное! – Чтобы набрать полные легкие дыма, Чарли втянула щеки.

– Ты знаешь, о чем я, – спокойно отозвалась Кейт, белокурые волосы и лицо которой всегда выглядели так, словно над ними только что поработал стилист. – О настроении, а не о внешности.

– Поразительно, но, узнав близких родственников человека, лучше видишь его недостатки и слабости, – проговорила Чарли. Кейт оскорбила ее, поэтому в наказание пусть выслушивает занудные откровения. – Чувствуешь, с человеком что-то не так, потом встречаешь его родителей и думаешь: «В этом-то все и дело!» Саймон с моими родителями тоже встретился, и я гадаю: очевиднее теперь для него мои слабости, которые с годами лишь усугубятся?

– Иногда можно побороть и наследственность, и среду! – усмехнулась Кейт. – Посмотри на Сэма: он такой добрый, отзывчивый, а его родители – самые настоящие чурбаны, и братья с сестрами тоже... Весь клан Комботекра как на подбор! Приедут в гости, сядут в гостиной и сидят как короли, а мы с Сэмом вокруг них суетимся, прислуживаем. Мои сыновья, даже когда были маленькими, так себя не вели!

Чарли невольно улыбнулась. Надо же, и у роскошных блондинок проблемы имеются.

– Они получат по заслугам, – прищурившись, процедила Кейт. – В этом году я не приглашу их на рождественский ужин. Они об этом еще не знают, а я уже все решила и собираюсь злорадствовать целых девять месяцев.

– На дворе только март! – взмолилась Чарли.

А чем займутся в Рождество они с Саймоном? Устроят совместное празднование семей Зэйлер и Уотерхаус? Чарли аж в холод бросило.

Родственники Сэма наверняка ужасные, раз Кейт отказывает им от дома. Ее ведь хлебом не корми, дай затащить человека в гости, накормить ужином и уложить спать. Чарли едва знала Кейт, когда впервые попала на семейный обед в дом Комботекра. Сейчас, после бессчетного количества таких обедов, Чарли оставалось лишь считать Кейт подругой. Разве плохо иметь подругу, которая печет умопомрачительные пироги с яблоками и клюквой? Кейт всегда говорила, что секрет ее пирогов в виски, только Чарли считала: куда важнее родиться человеком, способным на большее, чем доставать магазинное печенье из пачки.

– А вы с Сэмом отмечали помолвку? – спросила Чарли и тут же ответила на свой вопрос: – Конечно, отмечали! Почти уверена, праздник проходил у вас дома!

Кейт не без труда вырвалась из плена грез: она явно смаковала предстоящую месть.

– Да, у моих родителей. Родители Сэма и слышать о празднике не желали... – Кейт осеклась. – А ты вроде бы не хотела отмечать у себя, а Саймон – у себя.

– Да, верно, – тихо отозвалась Чарли.

– Саймон не насладился бы праздником, если бы гости к нему пожаловали, так? А у тебя ремонт в самом разгаре. Хотя ремонты вечно в самом разгаре! – пожала плечами Кейт.

– Не напоминай!

– Говорила я тебе: нет лучше места для вечеринки, чем дом, требующий ремонта, – никто дорогие обои не заблюет.

– Ты была права, а я не послушалась и забронировала грязный банкетный зал, потому что я не ты, а Саймон не Сэм. На гостеприимство мы не способны, а комедию ломать проще на чужой территории. – Чарли нравилось шерстить себя. Она считала это своеобразной компенсацией, ведь других-то ей частенько шерстить приходилось. – У вас кто-нибудь с речью выступал?

– На помолвке? Да, Сэм. Получилось очень путано и искренне. А что, ты тоже хочешь пару слов сказать? Или Саймону поручила?

– Нет. Конечно, нет. У нас же все не как у людей.

– Вообще-то речь – дело добровольное, – напомнила Кейт, с удивлением взглянув на Чарли. – Готовить не обязательно. Порой экспромтом...

– Да я лучше кислотой обольюсь! – перебила Чарли. – Саймон, наверное, тоже.

– Если бы он точно знал, что речь удастся, вряд ли стал бы обливаться, – вздохнула Кейт, плотнее кутаясь в шаль. – Ему катастрофически не хватает уверенности. Выступления на людях для него – дело непривычное.