– Отлично! А теперь убирайтесь и займитесь, наконец, бренными делами!

Комботекра попятился к двери, очевидно предполагая, что Саймон за ним последует, но тот лишь плотно закрыл за его спиной дверь.

– Уотерхаус, вы еще здесь?

– Да, сэр.

– Раз уж организовали нам маленький тет-а-тет, могу попросить об услуге? Пожалуйста, велите сержанту Комботекре называть вас детективом Уотерхаусом, а не Саймоном. Я уже несколько раз указывал ему на досадный промах, но он предпочитает фамильярность. На днях заявил, что ему, мол, будет приятнее, если я стану называть его Сэмом. – Пруст неодобрительно поджал тонкие губы. – Я ответил: «Друзья не разлей вода вроде нас с вами, Сэм, зовут друг друга ласкательными именами. Мой вариант ласкательного имени для вас – сержант Комботекра».

– Сэр, вы заблуждаетесь относительно Эйдена Сида! Разумеется, преступление еще не совершено, но мы с сержантом Зэйлер не сомневаемся: что-то назревает. Поэтому показания нужно взять уже сейчас и принять меры предосторожности. Нельзя отмахиваться от тревог и опасений! Вы ведь читали рапорт Гиббса. И когда было упомянуто имя Эйдена Сида, Мэри Трелиз перепугалась. С другой стороны, сержант Зэйлер уверена: Рут Басси тоже боится, хотя чего именно, говорить не желает...

– Тем не менее она ничего не предприняла, – перебил Пруст.

– Басси оставила в кабинете куртку, в кармане которой сержант Зэйлер обнаружила вырезку из местной газеты. Ту статью опубликовали в 2006 году. В ней говорится, что сержант Зэйлер... как она...

– В общем, о давнем проколе сержанта Зэйлер. На днях она совершила еще один, согласившись выйти за вас замуж. Но вы продолжайте!

– Вырезку со статьей Басси прятала в кармане. Сержант Зэйлер сопоставила ее с невероятной, полной неувязок историей той женщины и решила, что это... дурацкий розыгрыш. – Саймон понимал, что этим эпизодом вставляет себе палки в колеса.

– Что? – Пруст нахмурился так, что лоб превратился в гармошку.

– Сэр, сержант Зэйлер предпочитает молчать, но любое упоминание той истории очень ее расстраивает. Она решила, что Рут Басси тайком ведет журналистское расследование, ну, есть же программы, в которых добиваются увольнения неугодных чиновников и устраивают им разные ловушки. Сержант Зэйлер испугалась, что попадет на Би-би-си...

– Преступление еще не совершено... – медленно повторил Пруст. – Как называется тот фильм?

– Простите, сэр?

– Там еще тот актер играет, красавчик-сайентолог, у которого вторая жена совсем молоденькая. Как же его?

– Не знаю, сэр! – Кино Саймон почти не смотрел: терпения не хватало.

– Эх, Уотерхаус, старость не радость! В том фильме главный герой видит будущее и предотвращает еще не совершенные преступления. Если не ошибаюсь, события происходят в следующем веке. Как по-вашему, почему сценарист не выбрал наше время?

«Нельзя ли без лирических отступлений?» – беззвучно простонал Саймон.

– Не потому ли, что сейчас нет ни методов, ни средств расследовать еще не совершенные преступления? А вот если сделать местом действия двадцать второй век, можно притвориться, что все нужные прибамбасы на месте и красавчик-герой видит будущие убийства в виде трейлеров...

– Сэр, я вас понял.

– Вот и отлично!

– Но почему Мэри Трелиз не пустила Гиббса в дом? – в отчаянии спросил Саймон. – Почему разговаривала с ним через порог и вынесла документы на крыльцо? Меня она впустила, но с явной неохотой. Когда я попросил разрешения осмотреть главную спальню, где Сид якобы убил ее и бросил тело, Трелиз недвусмысленно намекнула, что мне там не место. Что она скрывает?

– С охотой или без, но она вас все-таки впустила? А что вы обнаружили в спальне помимо большого количества, хм, ее гениальных полотен? Ничего?

– Да, но...

– У большинства обывателей шныряющие по дому копы восторга не вызывают, тем более если приближаются к их драгоценным творениям. Ничего удивительного!

«Последняя попытка!» – сделав глубокий вдох, решил Саймон.

– Почему Рут Басси поведала свою историю лишь сейчас? Сид признался ей в убийстве Мэри Трелиз тринадцатого декабря прошлого года, то есть более двух месяцев назад. Зачем ей статья о Шарл... сержанте Зэйлер? Почему они пришли порознь, но в один и тот же день, часть истории выдали, а часть явно утаили? Почему их рассказы не совпадают? По словам Басси, Сид рассказал ей, что совершил убийство много лет назад, а Гиббсу он намекнул, что в доме номер пятнадцать по Мегсон-Кресент лежит свежий труп...

– Скажем, не свежий труп, а тело недавно погибшей женщины, – поправил Пруст. – Уотерхаус, речь о человеке, а не о фруктовом салате.

– Сэр, вы прекрасно поняли, о чем я! Прочтите, что Трелиз сказала Гиббсу. «Почему вы допытываетесь, не обидел ли меня кто? Речь об Эйдене Сиде? В таком случае вы не в том месте жертву ищете!» Разве из этого не следует, что существует место, где нужно искать жертв Сида?

– Взгляните на ситуацию глазами Трелиз! – мягко, чуть ли не по-отечески посоветовал Пруст. – Для нее естественно предполагать, что у Сида есть жертвы. К ней стучится детектив, допытывается, не знакома ли она с Сидом, сто раз переспрашивает, в порядке ли она.

– Хорошо, допустим, Сид не трогал Трелиз, но вдруг ей известно о других жертвах – о тех, кого он убил или покалечил? – Саймон вытер вспотевшую шею. – А как вам вопрос, который задал мне Сид: «Вы передали мой рассказ об убийстве женщине, которая живет в доме номер пятнадцать по Мегсон-Кресент?» Сэр, вы прочли эту часть рапорта?

– Уотерхаус, я читаю рапорты полностью, от первой до последней строчки. Я умею читать.

– По словам Сида, Мэри Трелиз погибла: он ее убил. Почему же его волнует, что я рассказал погибшей женщине, а что нет? Видели бы вы его! Этот парень явно не в себе, зато более чем рационален, с помощью логики меня убеждал: «Если взять за основу незыблемость того факта, что я убил Мэри Трелиз, напрашивается вывод: ваше заявление о том, что она жива и невредима, неверно». Да вы прочтите! – Саймон схватил стопку документов со стола Пруста, разыскивая свой рапорт, но, как назло, нужный листок не попадался. Впрочем, слова Сида он помнил наизусть.

– «Единственная альтернатива – убитая мной женщина воскресла и вы с ней встретились. Однако в сверхъестественное я не верю, и этот вариант правдоподобным не считаю». Сэр, по-вашему, его слова звучат нормально? – осведомился Саймон. – Боюсь, кто-то пострадает, если уже не пострадал.

– Ваш девиз «Не нытьем, так катаньем», да, Уотерхаус? Ладно, – вздохнул Снеговик, – своего вы добились. Возьмите показания у всей честной компании, иначе ведь не угомонитесь!

«Я сплю – или все правда получилось?» – гадал Саймон. Босс недовольно пыхтел и перебирал документы. Саймону казалось, что он наблюдает, как огромный танкер разворачивается на сто восемьдесят градусов.

– Спасибо, сэр!

– Однако упор делаем на Нэнси Беддоус! (Ну вот, без подвохов никуда!) Как ни печально, важнее для нас уже совершенные преступления! – Инспектор взглянул на Саймона: – Иначе говоря, Эйден Сид подождет, пока вы не завершите гранд-турне по родному королевству и не возьмете показания у двухсот семидесяти шести потерпевших.

– Но, сэр...

– Никаких «но»! У вас есть атлас автомобильных дорог? – Пруст потянулся к пиджаку на спинке кресла и вытащил из нагрудного кармана десять фунтов: – Вот, купите себе новый атлас. Пора узнать, что не все карты на свете умещаются на одном листе.

Парадная дверь Рут Басси была распахнута настежь. Вместо черного «фольксвагена-пассат», на котором она сбежала в пятницу, у дома стоял зеленый «дэу». У Рут гости. Неужели Эйден Сид?

Чарли уступила дорогу двум бегуньям, которые, болтая без умолку, пробежали между заградительными столбами к огибавшей дом дорожке, и направилась прямо к крыльцу. Она привезла Рут куртку и надеялась еще раз с ней поговорить, но, раз здесь Сид, все складывается даже удачнее. Чарли очень хотелось встретиться с человеком, признавшимся в несовершенном убийстве.