— Мне очень жаль, — произнес он. — Все произошло слишком неожиданно. Просто застало нас всех врасплох.

Дэн Тэйлор посмотрел на сидящего за столом мужчину и подумал, насколько отличался его внешний вид от последнего раза. На этом человеке была надета местами мокрая от пота футболка, да и побриться бы ему не помешало. Он заламывал руки при разговоре. Тэйлор прикрыл глаза, когда услышал слова доктора:

— Мы сделали все, что могли…

Откуда-то он знал, что мужчина именно это и скажет, и он остался спокойным.

— Что произошло? — спросил Дэн, едва узнавая свой голос.

— Мы не узнаем до тех пор, пока… — Сандз замолчал, осознав, что собирается упомянуть вскрытие, передумал. Сейчас был не тот момент… — Еще не все результаты анализов готовы, но на данный момент мы почти уверены, что ваш сын умер от некротического фасциита.

Марион Тэйлор беспомощно посмотрела поверх салфеток, которые она прижимала ко рту, Дэн слегка покачал головой.

— Часто в исследованиях его называют «плотоядным микробом», — голос Сандза опустился до шепота из уважения к Дэну, который снова прикрыл глаза из-за образов, которые вызывали слова доктора в его воображении.

— И что же является причиной всего этого? — спросил Дэн, кашлянув. Он старался, чтобы его голос звучал твердо, хотя на самом деле сердце его разрывалось.

— Это редкое заболевание, обычно вызываемое стрептококковой бактерией, — пояснил Сандз. — Это очень странный микроб, потому что может вызывать самые разные заболевания, начиная от больного горла до скарлатины и заканчивая, к сожалению, в редких случаях, некротическим фасциитом. Мы действительно не знаем, почему его поведение может меняться так сильно. Но и другие микробы могут вызвать это заболевание: стафилококки, клостридии, вибрионы и некоторые другие. Мы вообще не уверены, что инициирует болезнь.

— А эти лекарства, что вы давали Киту?

— В теории, они должны были справиться со стрептококками и, я полагаю, с большинством остальных, — задумался Сандз, — но, очевидно, в этом случае, они не справились. Очень надеюсь, что лаборанты выяснят почему.

— Я хочу видеть своего сына, — заявила Марион неожиданно твердым голосом.

Сандз неуютно заерзал на стуле.

— Миссис Тэйлор… мне кажется, что это плохая идея, правда…

— Я хочу его видеть!

Сандз посмотрел на Дэна, ища поддержки, прежде чем сказать:

— Тело Кита подверглось серьезным травмам перед смертью, но я могу вас заверить, что он не чувствовал боли. Мальчик так и не пришел в сознание. Я искренне считаю, что будет лучше, если вы запомните его таким, какой он был.

Дэн Тэйлор поднялся на ноги и положил руки на плечи жене, поддерживая зрительный контакт с Сандзом.

— Доктор прав, любимая. Давай запомним нашего парня таким, какой он был, а не жертвой какой-то… — он подыскивал подходящие слова, — хреновой болезни!

Слово «плотоядный» все никак не выходило у него из головы. Дэн молился, только бы Марион не стала упрямиться. Она посмотрела на него снизу и в конце концов согласилась, молча кивнув.

— Хрень какая-то, — бормотал себе под нос патологоанатом Саймон Монктон. — Как же так получилось, что лаборанты не смогли ничего вырастить, когда он буквально изъеден?

— Да они сами в полном замешательстве, — ответил Сандз. Он решил присутствовать при вскрытии тела Кита Тэйлора. — Я тут чуть раньше переговорил с консультантом-бактериологом. Он очень сильно извинялся.

Монктон одарил Сандза взглядом, в котором читалось «извинения тут бесполезны».

— Ты уверен, что это был некротический фасциит? — уточнил Сандз.

— А что еще это могло быть? — парировал Монктон. — Да он практически заживо сожрал мальчугана.

— Значит, в заключении о причине смерти ты именно это напишешь?

Монктон оторвался от своей работы и посмотрел на Сандза поверх своих очков в форме полумесяца.

— Конечно. С чего вдруг такие вопросы?

— Терапевт мальчика сказал мне, что Кит Тэйлор был участником мониторингового исследования, проводимого Министерством здравоохранения. Он обязан сразу же им сообщать о любых неожиданно возникающих проблемах со здоровьем.

— Проблемах со здоровьем? — фыркнул Монктон. — Полагаю, ты мог бы сказать, что смерть от некротического фасциита стала неожиданно возникшей проблемой со здоровьем… бедный ребенок. Я так понимаю, ты абсолютно уверен, что парень не принимал никаких антибиотиков, когда заболел?

— Это была моя первая мысль, когда лаборанты не смогли ничего вырастить из его образцов, но и врач мальчика, и его родные уверяют меня, что он не принимал ничего, кроме обычных иммунодепрессантов.

— Вот так ирония: скорее всего, они и стали причиной того, что инфекция так быстро расправилась с ним, — покачал головой Монктон. — Лекарства серьезно подорвали его естественные защитные механизмы. Я так понимаю, что прием иммунодепрессантов был прекращен, как только о них стало известно?

— Конечно.

— Ах, вот оно в чем дело! — протянул Монктон, стягивая перчатки и закидывая их в мусорную корзину, крышку которой открыл, наступив на педаль. — Когда Господь подает крученый… ты выбываешь.

— Его родители придут позже узнать результаты вскрытия.

— Такого не должно выпадать на долю ни одного родителя, — промолвил Монктон. — Не завидую я твоему общению с живыми.

— Каждому свое, — пожал плечами Сандз. — Твоей работенке я тоже не завидую. — И он посмотрел на вскрытый труп Кита Тэйлора.

Эдинбург

Март 2007

— Я не хочу идти в школу.

Виржиния Лионс бросила взгляд на настенные часы.

— Послушай, Триш, тебе придется пойти. С тобой все в порядке. Зачем ты так со мной? Тебе же всегда нравилось в школе. Ты же знаешь, что нужно идти.

— Не хочу, — буркнула дочка, уставившись в пол.

— Так, хватит всей этой чепухи! Должна быть причина. Рассказывай!

— Просто не хочу и все!

Виржиния молча выждала пару мгновений, позволив вспышке гнева дочери улечься.

— Тебя кто-то обижает? — спросила она. — Если да, скажи. Я этого так не оставлю. Сразу пойду к директору. Покончим с этим в зародыше.

Триш молча помотала головой, продолжая упорно смотреть в пол.

— Тогда что?..

Молчание.

Виржиния снова посмотрела на часы и почувствовала, как внутри все сжалось. Она опять опаздывала на работу. А ведь ей, как одинокой матери, работа очень была нужна. Пусть всего лишь должность делопроизводителя в агентстве по продаже недвижимости.

— Триш, пожалуйста, скажи мне. — Виржиния попыталась заглянуть в глаза дочери, взяв ее за руки и подняв на ноги.

— Они начали дразниться, обзывают меня Заплаткой на физкультуре.

— Заплаткой? И весь этот спектакль из-за этого?! — воскликнула Виржиния. — Просто какие-то глупые дети называют тебя глупым прозвищем?

— Мне оно не нравится. Я хочу, чтобы оно отстало.

Виржиния осеклась, увидев, что по щекам дочки потекли слезы. В последние месяцы на правом плече Триш появилось белое пятнышко. Оно распространилось почти по всей правой руке. А так как девочка была темноволосой с землистым оттенком кожи, пятно было четко видно. Врач сказал, что тут не о чем беспокоиться, и, вероятно, виной всему гормональные изменения в организме Триш — ведь ей совсем недавно исполнилось тринадцать. Он был уверен, что со временем цвет кожи восстановится. Но вот уже три месяца пятно оставалось без каких-либо видимых изменений.

— Слушай, если тебе от этого станет легче, мы снова сходим к доктору и скажем ему, что ничего не изменилось.

— Да, мамочка, пожалуйста, — кивнула Триш.

— А теперь быстро в школу, и не обращай внимания на всяких невежд. А я позвоню доктору перед уходом на работу и постараюсь договориться о приеме на сегодня, на вечер. Хорошо?

Триш еще раз кивнула и чмокнула мать в щеку на прощание.

— Не понимаю, чего вы от меня хотите? — возмутился доктор Джеймс Голт, когда Триш с матерью объяснили, что сыпь никак не проходит. Голос его звучал раздраженно. — Технически, это не сыпь, — поправил он. — Это просто местная депигментация кожи, и, вероятнее всего, оно психологического происхождения.