Стивен удержался от искушения огрызнуться: «Конечно, у меня есть серьезная причина. Или вы считаете, что это у меня хобби такое дерьмовое?» Вместо этого он промолчал; взгляд его был прикован к раскопкам. Он отчетливо ощущал, как дождь барабанит по водонепроницаемой куртке. Он видел, как гроб подняли из ямы и погрузили в черный фургон без опознавательных надписей для транспортировки в городской морг. Там должно было пройти повторное вскрытие. Данбар покинул место эксгумации и вернулся в отель, чтобы немного поспать перед тем, как присоединиться к патологоанатому из министерства, который должен был подъехать к девяти утра.

Вскрытие проводилось со всевозможными мерами предосторожности на предмет биологического заражения. Не следовало недооценивать опасность, исходящую от вызывающих некротический фасциит микробов, поэтому судмедэксперт, Стивен и два ассистента облачились в защитные комбинезоны, а лица полностью прикрыли масками.

— Начнем? — спросил Марк Портер, патолог, назначенный для проведения исследования. Данбар кивнул.

— Твою мать! — вырвалось у Портера, едва он начал вскрытие. — Я, конечно, видел случаи заражения «плотоядной» бактерией в свое время, но такое… Он же весь изрешечен… ткани прямо как… Господи, ужас просто!

— Вы абсолютно уверены, что это некротический фасциит? — спросил Стивен.

— А что еще это может быть?

— Но лаборанты из больницы не смогли ничего вырастить.

— С ума сойти! — Портер был в замешательстве. — Да его тело должно кишеть бактериями!

— Возьмите как можно больше образцов, пожалуйста. Очень важно выяснить точную причину всего этого. Вероятно, вы сейчас станете строить предположения насчет личности бактерии?

Портер уставился на труп.

— Я бы не стал. Как я уже говорил, мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с чем-то настолько разрушительным, хотя…

— Да?

— Возможно, это единичный случай. Я хочу сказать, мальчик мог быть сверхвосприимчивым к бактерии. Такое случается. Я видел, как больные СПИДом становились жертвами инфекций, которые проносились по их организмам, как цунами по побережью. И все из-за того, что у них не оставалось защитных сил, когда ВИЧ заканчивал с ними. Конечно, с другой стороны, может статься и так, что бактерия сама по себе сверхвирулентна. И в этом случае, мы все можем крепко влипнуть… Будьте очень осторожны! — обратился Портер к ассистентам. Им нужно было все прибрать.

Прошло три дня, а из Лондонской лаборатории не было никаких вестей об образцах мальчика Тэйлора. Стивен как раз разгребал документы, полученные из различных источников за последние пару недель, когда неожиданно увидел то, что заставило его кровь застыть в жилах. Это оказалась запись в медицинской карте Кита Тэйлора: у мальчика был трансплантат костного мозга, и ребенок проходил иммуносупрессорное лечение. Стивен схватил трубку и набрал номер Джима Брауэра.

— БЦЖ — это же вакцина на основе живого вируса? — спросил он.

— Безусловно да, — ответил Брауэр, отчего Стивен закрыл глаза. — Это ослабленная форма туберкулеза, полученная двумя французскими учеными в пятидесятые годы, отсюда и название.[10] А в чем проблема-то?

— Один из детей, о которых я тебе тогда рассказывал, ну тех, что были привиты БЦЖ в школьном лагере, принимал иммунодепрессанты, когда проводили вакцинацию.

— Боже мой! — выдохнул Брауэр. — Я так понимаю, они не знали об этом?

— Мальчишка мертв, — сообщил Стивен. — Некротический фасциит прошелся по нему, как поезд, пущенный под откос.

— Господи Иисусе, вот это они лажанулись!..

— Похоже, медики, поставившие парню БЦЖ, не знали о нем ничего, а врачи, лечившие мальчика в больнице, были не в курсе, что он привит!

— Ну, в лаборатории же эту бациллу вырастили?

— Они ничего не вырастили. Сейчас проводятся повторные исследования в другой лаборатории.

— Вероятно, они и не искали туберкулез, — предположил Брауэр. — Это же легочное заболевание, и уж точно не подумаешь, что оно является причиной инфекции мягких тканей с таким молниеносным распространением.

— В первой лаборатории сказали, что они проверяли на все, что только можно, — вспомнил Стивен.

— Возможно, следует снова с ними связаться. Палочка туберкулеза в лабораторных условиях растет очень медленно, если сравнивать с другими бациллами, и ей требуется особая среда. Могут пройти шесть-восемь недель, прежде чем она вырастет, а вот стрептококки, например, могут и за одну ночь прорасти.

— Я так и сделаю, — согласился Данбар. — Еще раз спасибо.

Его замутило. Было очень похоже, что именно неразбериха в документах привела к смерти Кита Тэйлора. Неразбериха, из-за которой ему пришлось затребовать эксгумацию. Что, в свою очередь, причинило много боли и треволнений родителям мальчика помимо всего прочего. Все это сильно напоминало рассказы из «желтой» прессы про криворуких докторов.

Стивен позвонил в лабораторию, где разбирались с образцами Кита Тэйлора.

— Боюсь, что пока нет результатов, — ответил дежурный лаборант.

— А вы сделали посев на туберкулез?

— Минутку…

В ожидании Данбар барабанил пальцами по столу.

— При обычных обстоятельствах мы бы не стали, — сообщил наконец лаборант. — Но так как в этом случае мы, похоже, имеем дело не с одним из обычных подозреваемых, мы сделали посев на все имеющиеся у нас образцы бактерий, включая туберкулезную палочку. Если эта бацилла растет в лабораторных условиях, мы выясним это.

Стивен повесил трубку, прежде чем его успели спросить насчет повышенного интереса к туберкулезу. Сперва он хотел обсудить все с Макмилланом. Зная теперь, что придется прождать от шести до восьми недель, пока удастся вырастить бациллу, он решил уточнить некоторые детали у О'Коннора, микробиолога из детской больницы в Карлайле. Ведь именно он сказал Стивену, что они проверяли образцы мальчика Тэйлора «на все, о чем только могли подумать».

— Мы были так удивлены, что за целую ночь ничего не выросло, так что я велел сделать посев его образцов на всевозможные культуры, которые мы используем, — сказал О'Коннор.

— А были ли включены среды, способные поддерживать туберкулезную палочку? — спросил Стивен.

— Конечно.

— И?..

— И ничего. Никакого роста.

— Не могли бы проверить еще раз, для меня, пожалуйста?

О'Коннор со стуком положил трубку на стол. Через пару минут он вернулся. Стивен следил за стрелками своих часов на запястье.

— Посевы были уничтожены, так как на них ничего не проросло спустя четырнадцать недель.

— Благодарю, — произнес Данбар без дальнейших комментариев.

Он решил ничего не обсуждать с Макмилланом до следующего утра. Ему нужно было время, чтобы все уложилось в голове. Он так сосредоточился на смерти Кита Тэйлора, что совсем потерял искомую нить, связующую всех вакцинированных детей, у которых развились разные кожные заболевания.

Стивен решил сделать звонок в детскую больницу Эдинбурга и узнать о состоянии Патрисии Лионс.

— Она очень больна.

Не эти слова он хотел услышать.

— На месте ожога на руке в тканях присутствует какая-то инфекция, не поддающаяся лечению.

— Какая-то инфекция? — переспросил Стивен. — Что это значит?

— Трудно сказать. В лаборатории ничего не удалось выяснить.

Слова обрушились на Данбара как удар по голове. Он с трудом пробормотал, чтобы его держали в курсе, если и когда из лаборатории поступят результаты, и повесил трубку. Крепко выругался пару раз, пока обдумывал информацию. Несомненно, инфекция у Триш Лионс никак не могла быть такой же, как у Кита Тэйлора. А если была, тогда это означало, что логическое предположение, будто БЦЖ-бацилла каким-то образом разбушевалась в организме мальчика из-за подавленной иммунной системы, становилось неверным. Насколько Стивен знал, с иммунитетом у Триш Лионс все было в порядке. И очень маловероятным казалось то, что сразу два ребенка так прореагировали на вакцину, которую люди безопасно использовали уже в течение пятидесяти лет. Тут было нечто другое. Возможно, Скотт Холдейн узнал, что именно… и его убили, чтобы заставить замолчать?