Тут дверь открылась, и появился Тинкл.

– Его светлость, герцог Уиндбэнк, просит принять его.

– В это время дня? – удивился виконт.

– Он что, снаружи? – спросила Зенобия.

Оказалось, что герцог действительно сидит в карете, ожидая, что лорд Сандон уделит ему минутку.

– Пригласи его войти, – сказал виконт, прежде чем повернуться к Линнет. – Видимо, он не может ждать до завтра, чтобы встретиться с тобой.

– Ему нельзя видеть меня, – встревожилась Линнет, бросив взгляд на свой плоский живот. – В этом платье у меня нет никаких признаков, что я ношу королевское потомство.

– Я сказал ему, что пока еще ничего не заметно, – успокоил ее отец. – Просто сиди и помалкивай. Надо будет проводить его в Розовую гостиную.

Герцогу Уиндбэнку было под шестьдесят, но выглядел он моложе. Он был красив, с царственным профилем, достойным быть отчеканенным на монетах. Римских, решила Линнет.

– Мисс Тринн, – сказал он, поклонившись. – Молва ничуть не преувеличила вашу красоту.

Линнет присела на дюйм ниже, чем обычно, чтобы выказать почтение гостю.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, ваша светлость.

– Позвольте сразу перейти к делу, – сказал он, обращаясь к отцу и тетке Линнет. – Я взял на себя смелость побеспокоить вас в такой час, потому что решил, что должен лично препроводить мисс Тринн в Уэльс. Мой сын – блестящий человек. Во всех отношениях.

Он помедлил.

– Но он известен своей вспыльчивостью, – заметила Зенобия, одарив его своей версией фамильной улыбки. – Прошу вас, садитесь, ваша светлость.

Несмотря на свой моложавый облик, герцог крякнул, когда садился, подобно рассохшемуся стулу. Его взгляд вдруг приобрел настороженное выражение.

– На моего сына возвели много напраслины.

– Предлагаю оставить светские любезности, – деловито произнесла Зенобия, расправив юбки. – Ведь мы скоро станем одной семьей. Лорд Марчент, возможно, будет удивлен, если не шокирован внезапным появлением невесты, и вполне естественно, что вы пожелали сопровождать ее, ваша светлость.

– Что ж, будем считать этот вопрос решенным, – заявил отец Линнет, даже не потрудившись изобразить неудовольствие.

Герцог перевел взгляд с виконта на Зенобию.

– Возможно, мисс Тринн будет путешествовать с компаньонкой, леди Этеридж?

– В этом нет необходимости, – бодро ответила та. – Ее репутация погублена. Какой смысл охранять пустое стойло? Ты бы хотела взять с собой миссис Хатчинс, дорогая? – обратилась она к Линнет.

Линнет посмотрела на отца, затем на тетку, ощутив знакомый укол в груди. Но это была слишком старая и привычная боль, чтобы обращать на нее внимание.

– Пожалуй, нет, – сказала она. – Если не возражаете, ваша светлость, я поеду одна, с моей горничной, разумеется. Как говорила моя тетя, обстоятельства таковы, что компаньонка не нужна.

Герцог кивнул.

– Прошу извинить меня, – сказала Линнет. – У меня назначена встреча в Воксхолле.

Джентльмены встали, и Зенобия последовала их примеру, в самой театральной манере приняв помощь герцога.

После чего Линнет забралась в карету, велев семейному кучеру, Стабинсу, ехать, куда он пожелает, и оставив своих родственников в счастливом, хотя и ошибочном убеждении, что принц Август страстно желает предаться с ней разврату.

Возможно, она больше никогда не вернется в Лондон, вдруг осознала Линнет, глядя в окно. Город проплывал за окошком кареты длинной чередой серых зданий, казавшихся еще более унылыми из-за слоев угольной сажи.

Это могло означать, что она больше не увидит своего отца, поскольку он никогда не уезжал из Лондона. И тетю Зенобию, покидавшую город лишь ради самых фривольных загородных приемов.

Почему-то эта мысль ее нисколько не огорчила.

Спустя две недели караван, состоявший из трех карет и восьми слуг, сопровождавших Линнет и герцога Уиндбэнка, прибыл наконец в Уэльс. Поскольку у герцога была всего одна тема для разговоров за едой – его сын, к концу путешествия Линнет знала достаточно о своем будущем муже, чтобы представить его Королевскому медицинскому обществу. Если бы он еще не вступил в его ряды.

После первых нескольких дней, в течение которых герцог непрерывно говорил о Пирсе, Линнет выставила его из своей кареты, сославшись на свое деликатное положение и тот факт, что ее тошнит от постоянной тряски.

Оставшись одна, она быстро оценила необыкновенное удобство герцогской кареты. И поскольку у нее был железный желудок, она всю дорогу провела за чтением, лежа на мягких подушках и жуя яблоки.

Уэльс, видневшийся из окошка кареты, оказался зеленым. Кругом простиралась сочная зелень, насыщенная влагой и ветром. Она сразу узнала запах моря, хотя никогда прежде не бывала на побережье. Необузданное и бескрайнее, оно манило вдаль, заставляя мечтать о дальних путешествиях на неведомые острова.

Когда Линнет не предавалась мечтам, она думала о враче, за которого собиралась выйти замуж. Если верить его отцу, он получил прозвище «Зверь» из-за своей нетерпимости по отношению к собратьям по медицине.

– Доктора, – рассказывал ей Уиндбэнк, – старые дураки. Возьмем, к примеру, горячку. Пирс обнаружил, что кровопускание при повышенной температуре убивает пациента. Члены Королевского колледжа сражались с ним насмерть, пока он не представил список своих пациентов против списка известного врача, Китлэра. Китлэр потерял трех пациентов, а Пирс только одного.

Итак, она выходит замуж за гения. Похоже, он имеет склонность выходить из себя, если ему перечить, но Линнет не сомневалась в том, что справится с этим недостатком.

Утром, перед прибытием в замок, она обмотала талию полотенцем, чтобы выглядеть в профиль чуть толще, и посмотрела в зеркало. Не считая талии, она выглядела как принцесса из волшебной сказки: ясные голубые глаза, рыжевато-золотистые волосы, нежная кожа. И фамильная улыбка.

Она даст себе две недели, решила Линнет, чтобы убедиться, что ее жених (а возможно, муж к тому времени) отчаянно влюбился в нее, и тогда признается ему, что не ждет ребенка.

Замок располагался на скалистой возвышенности, и, когда кареты двинулись вверх по дороге, взошло солнце, жаркое и желтое.

– Наслаждайтесь солнцем, – сказал герцог. Линнет позволила ему присоединиться к ней на последнем отрезке пути. – Боюсь, Уэльс славится своей дождливой погодой. Мне бы очень хотелось, дорогая, чтобы вы уговорили моего сына перебраться в Лондон. Уверен, он мог бы принести там гораздо больше пользы. Я, разумеется, не предлагаю, чтобы он обзавелся обычной практикой. Он станет пэром королевства. Но он мог бы консультировать там наиболее интересные случаи.

В том, что герцог говорил о своем сыне, было нечто… странное. Словно он не слишком хорошо его знал, хотя вряд ли это было возможно.

Когда они подъехали ближе, Линнет нетерпеливо подалась вперед, рассматривая замок. Это было величественное сооружение из светло-серого камня, с четырьмя или пятью башнями, насколько она могла видеть.

– Он очень старый? – поинтересовалась она.

– Древний, – поправил ее герцог, тоже выглянув наружу. – Наша семья владеет им на протяжении поколений, после того как один из моих предков выиграл его во время игры в пикет. В последние десятилетия он был заброшен, и Пирсу пришлось произвести значительный ремонт, чтобы сделать его пригодным для жизни.

Кареты остановились перед массивными арочными дверями.

– А вот и ты, Прафрок, – сказал герцог, выпрыгнув наружу.

Дворецкий, такой тощий, что напоминал аиста, казался слишком молодым для своей должности. На вид ему было чуть больше тридцати.

– Ваша светлость, – отозвался он с поклоном.

Его взгляд переместился на Линнет, которая вылезла из кареты с помощью лакея. Он явно не обладал коронным навыком дворецких сохранять невозмутимое выражение лица в любых обстоятельствах. Его глаза округлились, а брови взлетели вверх в неожиданно обаятельной гримасе.