Моя мать кивала, поскольку она пережевывала полный рот горошка. Она мало говорила, когда мой отец вел разговор, хотя и подмигивала мне. Иногда я думаю, что моя мать любила видеть мое смущение, даже притом, что она была мила.

«Я не думаю, что у меня есть шансы победить», сказал я. Хотя я был, вероятно, самым богатым ребенком в школе, я ни в коем случае не был самым популярным. Эта честь принадлежала Эрику Хантеру, моему лучшему другу. Он мог бросить бейсбольный мяч со скорость почти в девяносто миль в час, и он был лидером футбольной команды, играя на позиции квотербека. Он был популярен. Даже его имя звучало круто.

«Конечно, ты можешь победить», сказал быстро мой отец. «Мы Картеры всегда побеждаем».

Это — другая из причин, почему я не любил проводить время с моим отцом. В течение тех нескольких раз, когда он был дома, я думаю, что он хотел превратить меня в миниатюрную версию себя. С тех пор как я вырос, в значительной степени без отца, его присутствие приводило меня в негодование. Это было первой беседой, которую мы имели на протяжении многих недель. Он редко говорил со мной по телефону.

«Но что, если я не хочу?»

Мой отец поставил вилку, и следы от зубов можно было увидеть на отбивной. Он посмотрел на меня раздраженно, поверхностным взглядом. Он носил костюм даже притом, что было более чем двадцать шесть градусов в доме, и это делало его даже более запугивающим. Между прочим, мой отец всегда носил костюм.

«Я думаю», сказал он медленно, «что это будет хорошая идея».

Я знал, что когда он так говорил, вопрос уже был решен. В моей семье все происходило именно так. Слово моего отца было законом. Но даже и после того, как я согласился, проблема оставалась в том, что я не хотел этого делать. Я не хотел тратить впустую свои дни, встречаясь с преподавателями после школы — после школы! — каждую неделю года, выдумывая темы для школьных танцев или пробуя решать, каким должны быть цвета газетных заголовков. Все это действительно лежало на плечах президента старших классов, по крайней мере, когда я учился в старших классах. Это не походило на то, как студенты имели возможность фактически решать что-нибудь более значащее.

Но с другой стороны, я знал, что мой отец был прав. Если я хочу вступить в университет Северной Каролины, то я должен был сделать кое-что. Я не играл в футбол или баскетбол, я не играл на музыкальных инструментах, я не был в шахматном клубе или клубе боулинга или что-то в этом роде. Я не преуспел в учебе, страшно подумать, но я не преуспел ни в чем. Это приводило в уныние, и я начал перечислять вещи, которые я фактически мог сделать, но, честно говоря, их действительно не было очень много. Я мог связать восемь различных типов морских узлов, я мог идти босиком по горячему асфальту дальше, чем любой другой, я знал, что мог удержать карандаш вертикально на пальце в течение тридцати секунд…, но я не думаю, что любая из этих вещей будет действительно выделяться при поступлении в колледж. Таким образом, всю ночь напролет, я медленно приходил к тому, что я был неудачником. Спасибо, Папа.

Следующим утром я пошел в главный офис и добавил свое имя к списку кандидатов. Было еще два кандидата — Джон Фореман и Мэгги Браун. Теперь, у Джона не было шансов, и я понял это сразу же. Он был скучным парнем. Но он был хорошим студентом. Он сидел в переднем ряду и поднимал руку каждый раз, когда преподаватель задавал вопрос. Если бы его вызвали, то он почти всегда давал бы правильный ответ, и потом он поворачивал голову, с самодовольным взглядом на лице, как будто доказывая, насколько его интеллект был выше других. Эрик и я обыкновенно стреляли бумажными шариками в него, когда преподаватель стоял спиной к нам.

Мэгги Браун была другим делом. Она была хорошей студенткой, также. Она работала в студенческом совете в течение первых трех лет, а прежде была год младшим президентом старших классов. Реально единственным фактом против нее было то, что она не была очень привлекательна, и она набрала лишних двадцать фунтов этим летом. Я знал, что ни один парень не будет голосовать за нее.

После исследования своих конкурентов, я полагал, что, в конце концов, мог иметь шанс. Все мое будущее решалось здесь, таким образом, я сформулировал свою стратегию. Эрик был первым, кто согласился.

«Несомненно, я заставлю всех парней по команде голосовать за тебя. Если это — то, что ты действительно хочешь».

«Как насчет их подруг?» спросил я.

Это и была в значительной степени моя кампания. Конечно, я пошел на дебаты, как и был должен, и я успешно ответил на все тупые вопросы, вроде «Что я сделаю, если буду избран президентом», но в конце Эрик Хантер, вероятно, помог мне оказаться там, где я и должен был быть. Средняя школа Бьюфорта имела приблизительно четыреста студентов, и голоса спортсменов решали многое. Большинству спортсменов было все равно, за кого голосовать. В конце, все решилось так, как я и планировал.

Я был выбран президентом студенчества с довольным перевесом в голосах. Я и понятия не имел, как это все для меня обернётся.

Когда я был подростком, я постоянно встречался с девчонкой по имени Анжела Кларк. Она была моей первой реальной девушкой, хотя это длилось только несколько месяцев. Непосредственно перед летними каникулами, она ушла от меня к парню по имени Лью, которому было двадцать лет и он работал механиком в гараже своего отца. Основным его коньком, насколько я мог судить, было то, что он имел действительно хороший автомобиль. Он всегда носил белую футболку с пачкой сигарет Кемел, и он, прислоняясь к капоту автомобиля, смотрел назад и вперед, говоря слова типа «Привет, крошка» всякий раз, когда шла девчонка. Он был действительно крут, если Вы поняли то, что я подразумеваю.

Хорошо, так или иначе, наступала пора ежегодных школьных танцев, и из-за этой ситуации с Анжелой, я все еще оставался без подружки. Каждый на студенческом совете должен был посещать танцы — это было принудительным. Я должен был помочь украшать гимнастический зал и убирать его на следующий день — и, кроме этого, танцы обычно были довольно хорошим времяпровождением. Я пригласил несколько девчонок, которых я знал, но они уже были заняты. В последнюю неделю выбирать практически было не с кого. Жребий падал на девчонок, которые имели толстые очки и шепелявили. Бьюфорт точно никогда не был рассадником красавиц, но с другой стороны я должен был найти кого-то. Я не хотел идти на танцы без девушки — на что это будет похожим? Я был бы единственным президентом студенчества, который посетит танцы в одиночку. Я был бы парнем, пьющим пунш всю ночь напролет или бы закончил блеванием в ванной. Это — то, что обычно делали люди без партнеров.

Чтобы придушить нарастающую панику, я достал прошлогодний альбом и начал просматривать страницы одна за другой, ища любую, которая могла быть свободной. Сначала я просмотрел страницы со старшеклассниками. Хотя многие из них были уже в колледже, некоторые все еще были в городе. Даже притом, что я не думал о больших шансах, я, так или иначе, позвонил и уверился, что был прав. Я не мог найти никого, по крайней мере, того, кто бы принял мое приглашение. Я становился довольно опытным в получении отказов, и скажу Вам, что это не то, чем обычно хвастаются перед своими внуками. Моя мама все понимала, и она, наконец, вошла в мою комнату и села на кровати возле меня.

«Если ты не можешь найти девушку, я буду, счастлива, пойти с тобой», сказала она.

«Спасибо, мама», сказал я подавленно.

Когда она оставила комнату, я чувствовал себя еще хуже, чем прежде. Даже моя мама не верила, что я мог найти кого-то. А если бы я пришел на танцы с нею? Если бы я и прожил сто лет, то все равно не смог бы отбелиться.

Так к слову, был и другой парень в такой же ситуации что и я. Кери Денисон был избран казначеем, и он также все еще не имел с кем пойти на танцы. Кери был из тех парней, с которыми никто не хотел проводить время вообще, и единственная причина, по которой он был избран, была таковой, что не было возражающих против его кандидатуры. Даже тогда я думаю, что голосование было довольно закрытым. Он играл на тубе в оркестре, и его тело было странно не пропорциональным, как будто он прекратил рост через половую зрелость. Он имел большой живот и неуклюжие руки и ноги. Он также имел писклявый голос — и это делало его очень хорошим игроком тубы, и он никогда не прекращал задавать вопросы. «Где ты провел прошлый уик-энд? Было здорово? Видел девчонок?» Он бы даже не ждал ответа, и постоянно двигался вокруг и спрашивал, поэтому приходилось поворачивать голову, чтобы держать его в поле зрения. Я клянусь, что он был, вероятно, самым раздражающим человеком, которого я когда-либо встречал. Если я не найду девушку, то он будет находиться там где и я всю ночь напролет, задавая без конца вопросы, как некоторые ненормальные обвинители.