Бабушке было бы стыдно — как и самой Маркейл.

Подойдя к сходням, она с тревогой высматривала Уильяма, хотя сквозь дым фигуры на корабле было трудно различить. Рядом, выстроившись в ряд, мужчины и женщины образовали команду, передававшую ведра с водой на корабль. Хотя в цепочке было довольно много людей, ведра не слишком быстро попадали к ним. Вероятно, это было самое малое, что могла сделать Маркейл, чтобы исправить свои ошибки, но она, бросив накидку на край причала, схватила пустое ведро и пошла с ним к помпам, где два юноши с воодушевлением качали воду, как могли быстро, и один из них сразу же подставил под холодную струю ее ведро.

Как только оно наполнилось, Маркейл обеими руками схватила его за ручку и подняла. Большое деревянное ведро оказалось поразительно тяжелым, а веревочная ручка, повиснув у нее на руках, больно сдавила их вместе. Но что еще неприятнее, как только ведро было наполнено, вода начала вытекать из него.

Ведро больно ударяло Маркейл по голеням, но она быстро — насколько это можно было сделать в одних мокрых чулках на ногах — отнесла воду к цепочке и отдала ведро стоявшему в конце мужчине, который сразу передал его дальше, а затем, повернувшись, протянул ей пустое.

Схватив его, Маркейл поспешила обратно к помпам, где уже стояли наготове два полных ведра. Она отдала юношам пустое ведро и взяла полное, которое оказалось еще больше первого. Кожа у нее натянулась, Маркейл покачнулась под его тяжестью и глотнула воздух, наполненный дымом и острым запахом горящих дерева и смолы.

Маркейл ходила туда и обратно, нося ведро за ведром, пока языки пламени не исчезли под струями белого дыма. Едкий дым щекотал ей горло и щипал глаза, голени у нее болели от синяков, но, что еще хуже, веревочные ручки ведер до крови стерли ей руки, и она от боли стискивала зубы.

Однако Маркейл не сдавалась. Каждый раз, подходя к цепочке, она смотрела вверх на корабль, надеясь понять, где Уильям, и замечала, что дым мало-помалу рассеивается. Огонь отступил! Ёй хотелось прыгать от радости, но вода все еще требовалась.

Когда она снова взялась за грубую веревочную ручку, ее глаза от боли наполнились слезами, и Маркейл зажмурилась. «Мы побеждаем, и если продержимся еще немного, корабль может быть спасен…»

— Подождите, мисс, — неожиданно поднял руку мужчина в конце цепочки, передающей воду.

Поставив ведро, Маркейл проследила за его взглядом.

Люди покидали корабль. Черные от копоти, они быстро шли по сходням, и цепочка добровольных помощников последовала за ними. Клубящийся дым окутывал сходни, и вскоре последние несколько человек покинули корабль; он был пуст, а на набережной добавилось народа.

Всмотревшись в густой дым, Маркейл увидела еще одну появившуюся из мрака фигуру, и у нее забилось сердце. Это Уильям? Но нет. Мужчина был ниже ростом и плотнее. Он спускался по сходням, отдавая приказы людям на причале, и его низкий голос с шотландским акцентом заглушал громкий гул людских голосов.

— Интересно, почему он приказывает людям уйти на берег? — покачав головой, произнес мужчина рядом с Маркейл. — Они разве не собираются бороться с огнем?

— Не понимаю, — отозвалась Маркейл, заметив, что крепкий шотландец настойчиво очищает от людей причал вблизи корабля. — Хотелось бы мне самой знать, что происходит. Почему они отослали всех…

БУ-У-М! Страшный взрыв потряс причал, и огонь, взлетев в воздух огромным шаром, заревел над набережной. Все, кто был на причале, пригнулись к земле, и воздух наполнился криками и топотом бегущих ног.

Маркейл пришлось посторониться, чтобы людской поток не унес ее, и она с тяжело бьющимся сердцем в ужасе смотрела на корабль. Огонь ревел и злобно трещал на палубе, и языки пламени теперь пожирали корабль, как будто только сейчас пришло их долгожданное мгновение.

Где Уильям? Неужели на борту? Вопрос тупо повторялся в ее застывшем мозгу.

«Господи, прошу Тебя, нет!» Маркейл старалась мыслить здраво, но слишком быстро бившееся сердце не позволяло ей этого. Она обнаружила, что идет к кораблю против людского потока, не спуская глаз с бушующего пламени. Она должна выяснить все до конца, пойти и увидеть лично. Что?

Мозг отказывался отвечать ей. Маркейл подходила все ближе и ближе к горящему судну, туда, где матросы ожесточенно рубили канаты, которыми корабль был пришвартован к причалу. Жар был такой, что обжигал лицо, и она инстинктивно подняла руки, чтобы защититься от него.

Тяжело вскрикнув, голый по пояс мужчина рядом с ней ударил топором по толстому канату, и корабль, застонав почти как человек, тихонько отошел от причала и, громко треща, начал медленно дрейфовать в море.

Голоса на причале стихли, и толпа моряков и горожан молча наблюдала за кораблем.

Маркейл не могла отвести взгляд. Где-то на корабле мертвый или еле живой находился Уильям. Она это знала, знала совершенно точно. Как же все это произошло?

Как мог корабль просто взорваться, причем не один, а несколько раз?

— Сэр, — обратилась Маркейл к стоявшему рядом матросу, у которого почерневшее от гари лицо было маской печали.

— Да, мисс?

Он посмотрел на нее, очевидно, удивившись, что к нему так обращаются.

— Почему произошел взрыв?

— Это диверсия, мисс. — Его лицо исказилось от негодования. — Кто-то положил порох под палубу и поджег его. Слава Богу, кэп пронюхал об этом, иначе все мы были бы мертвы.

— Капитан Херст? Он обо всем догадался?

— Да. Именно поэтому мы все убежали с причала, как раз перед тем, как это случилось.

Это сделал Уильям? Маркейл пришлось откашляться, прежде чем продолжить расспросы.

— А вы… вы не знаете, покинул ли корабль и капитан?

— О, конечно, — с удивлением ответил матрос. — Он бежал так, словно за ним гнался сам дьявол.

По ней прокатилась волна облегчения, сияющего, как ослепительный свет, и в один миг ее настроение из самой глубокой пропасти взлетело до самой высокой вершины.

— Неужели вы его не видели? — усмехнулся моряк. — Он дошел только до середины сходен, когда «Ведьма» взорвалась, и чуть не взлетел в воздух от взрыва, вот так.

Матрос, возможно, находил это забавным, но Маркейл чувствовала только радость. Улыбнувшись в знак благодарности, она рукавом вытерла слезу и начала пробираться сквозь толпу к экипажу. Эмоции настолько переполняли ее, что она не соображала, что именно испытывает в эту минуту. Она только знала, что ей необходимо немного побыть одной, прежде чем снова встретиться с Уильямом.

Письмо капитана Уильяма Херста своей сестре Мэри во время остановки в Бристоле для пополнения запасов перед тем, как отправиться в четырехмесячный морской поход.

«Жизнь на корабле простая и незамысловатая. Существуют правила, во многом такие же, как у нас дома, — быть вежливыми друг с другом, уважать права своих товарищей и выполнять свою повседневную работу, не перекладывая ее на других.

Конечно, существуют и отличия. Прежде всего, никто не заставляет меня читать, как это имел обыкновение делать отец. Однако я обнаружил, что занимаюсь этим, чтобы избавиться от скуки или из любопытства и желания больше узнать. Наш отец ввел чтение в привычку, и мы пользуемся этим благом».

Уильям мрачно смотрел, как течение медленно уносило в море «Хитрую ведьму», сильно накренившуюся на один бок. Его корабль погиб, сгорел, как в адском огне. Скоро и он потонет вместе с любимыми книгами, с картинами, подаренными ему сестрами, с новым медным компасом и картами, которые он собрал за много лет.

Это были болезненные потери, но они меркли по сравнению с картиной того, как великолепная «Ведьма» преодолевала свои последние несколько ярдов.

Уильям прогнал тяжкие мысли.

— Все кончено.

Макдугал вытер глаза разорванным рукавом и оглянулся по сторонам.

Убедившись, что никого из членов команды поблизости нет, он, понизив голос, сказал: