Причина, по которой я попал в эту группу по частному приглашению, заключалась в необходимости выяснения реальности создания гидроскважин по всей территории страны, и, соответственно, получения за это прибылей, которые предполагалось делить между двумя сторонами - инициаторами.

А бригаду украинских буровиков планировалось закинуть сюда и держать на положении рабов, так как сбежать отсюда невозможно. Значит, в лучшем случае нам, буровикам, пришлось бы работать за 500 долларов в месяц, которые мне пообещали для наших рабочих и которые, в принципе, можно было бы и не спешить платить. Дело-то частное.

Ну, а в процессе пребывания там мы учили французский - второй после национального государственный язык; ели очень много манго; пробовали джин - он у них очень качественный и недорогой; приценялись к национальным нарядам африканцев (у нас в группе была женщина), ну, и, естественно, работали, то есть, много ездили по стране, чтобы выяснить реальные возможности проекта. В заключение сообщаю: моё официальное мнение о реальности проекта было отрицательным. Это мнение не сыграло большой роли и не было главной причиной отказа от проекта. Главным оказалось то, что засекреченный спонсор с нашей стороны не решился рисковать, то есть вкладывать в проект большие деньги.

Бог меня хранит - вся эта затея развалилась. Всё.

ГЛАВА XXVI ВСТРЕЧАЕТ РОДИНА

Всё начинается и кончается в Шереметьево.

Последний раз, прилетев на Родину, столкнулся сразу с двумя сюрпризами. Первый. На погранично-таможенном контроле всегда присутствует товарищ из КГБ с целью выявления среди наших граждан лиц, поддавшихся влиянию Запада. Меня для проверки багажа направили к нему. А у меня диппаспорт. Проверять не надо. И не имеет права. Он полистал мой ООНовский паспорт, отдаёт и говорит: "Как можно бросать такую работу и возвращаться сюда?". Вопрос был задан с надеждой услышать ответ, дающий ему материал для служебного рапорта. Тогда ещё свежи были воспоминания о советском ООНовце, отказавшемся рассчитываться с работы в ООН через 5 лет, как предписывалось Москвой.

А я ему: "Дом есть дом". И всё. Так я прошёл проверку на вшивость. А насчёт моего ответа - я и сейчас так считаю. Дом есть дом.

Второй. Прошли контроль, зашли в зал аэропорта, уже на территорию страны. Время - час ночи. Мне надо ждать до шести утра - приедет встречать дочка. Прилетел я из Копенгагена; самолёт был заполнен молодёжью, датскими туристами. Им тоже ждать до утра, за ними приедут утром.

Они гурьбой в бар - спешат попробовать легендарной русской водки. Мне идти некуда - иду с ними. Глядя на буфетчицу, они правильно, по разговорнику, подобрали обращение; каждый кричит по-русски: "Бабушка, водка". Она понимает и отпускает.

Подходит моя очередь. И дёрнуло меня поддержать её морально. Говорю: "Девушка, и мне сто граммов". А она: "Так вы наш?". Я радостно: "Конечно!". Она: "Алкогольные напитки гражданам нашей страны отпускаются с 11 часов". И точка.

Я сидел с датчанами, как дурак - они веселятся, а я размышляю о парадоксах нашего бытия.

Вот такая встреча на Родине.

ГЛАВА XXVII НА ГРАЖДАНКЕ. ВСТРЕЧА НА ЭЛЬБЕ

Из детства: после уроков в школе вместо того, чтобы спешить домой, катаюсь на трамвае. Часа два.

Прихожу домой.

- Ты где был? Где болтался?

- В кино. Вижу на столе газеты, в той, что верхняя, читаю, скосив глаз: "Встреча на Эльбе", и кадр из фильма - два артиллериста в касках у пушки.

- Какое кино? Как называется?

- "Встреча на Эльбе".

- Про что?

- Про войну.

- Расскажи.

- Уууу! Там они стреляют! Из пушки! Ооооо!

- Идиот.

И вот я совсем взрослый - сотрудник ООН в Индии. Среди друзей - несколько работников советского посольства. Довольно скоро становится ясно, что двое из них - кагэбэшники, для которых дружить со мной - их работа, Плюс ещё и выпивки у меня много и хорошая - по дипломатической линии.

Просыпаюсь утром и вспоминаю, что вчера один из них спрашивал у меня, не могу ли я достать пистолет, а я похвастал, что это для меня не проблема: запросто могу приобрести у американцев - коллег ООНовцев. И не только похвастал, но и заверил их, что сегодня вечером пистолет будет у меня. Вечером приезжают оба. Видимо, для ежемесячного отчёта по работе не хватает материала. Ведь надо оправдывать смысл пребывания за кордоном Родины.

А я вспомнил детство, и в это утро рванул на барахолку, нашёл там неисправный воздушный пистолет образца примерно тридцатых годов и за копейки приобрёл его.

Итак, вечер. "Друзья" тут как тут. После первой вопрос: "Привёз?".

- А как же? – и показываю раритет.

Смотря друг на друга, на меня…

Все. Больше эта тема не подымалась.

Вот такая встреча на Эльбе.

НОМЕНКЛАТУРНАЯ ЕДИНИЦА

На загранкомандировках жизнь не кончилась. В этот раз я, как обычно, вернулся в своё родное профтехучилище на должность преподавателя. Через два года мне предложили (честно, предложили) должность директора такого же училища в соседнем городке.

Пробыл я на этой должности пять лет. После чего училище закрыли, т.к. в городе всего населения - двенадцать тысяч, а училищ - два и по 500 человек обучающегося контингента в каждом.

Если читатель спросит, почему закрыли моё училище, а не второе, отвечаю. Эти пять лет дали мне возможность понять на себе то, что работа директора - это не только работа, но и совокупность взаимоотношений с областным руководством, с властями города и прочими органами, желающими в лице своих представителей хоть что-нибудь поиметь от меня, как распорядителя финансов и материальных ценностей.

Знакомые директора-коллеги из нашего города не стали учить меня азам этих взаимоотношений, поскольку в свое время каждого из них окунули в дерьмо коррупции, и они подчинились. Я же, отставший от реальностей жизни Родины за годы пребывания на загнившем Западе, по их понятиям, должен был сам сообразить, что здесь к чему, и вписаться в общеустановленный порядок. Иначе работать не дадут… И не ошиблись – я не справился, точней – не захотел этого понимать.

А сама работа с молодёжью всегда доставляла мне моральное удовлетворение, т.к., в юности я прошёл все ступени взросления с заслуженными на каждом этапе эпитетами в характеристиках и приказах. Тем интересней было искать и находить в каком-нибудь квазиоболтусе положительные черты и со временем видеть его серьёзным, уважаемым работником, не боящимся трудностей и, в результате, зарабатывающем достойное положение в обществе и, соответственно, достойную зарплату. Кроме этого, приятно через годы встретить такого выпускника и выслушать от него много хорошего в адрес училища да и в свой тоже.

Лет через десять после закрытия училища я встретил человека, который инициировал моё назначение на пост директора. В нашем разговоре он высказал мнение, что в период директорствования у меня не хватало гибкости, компромиссности в отношениях с начальством. И ещё, что я проявил себя не по возрасту максималистом. Звучало это как упрёк в недостаточном профессионализме. Я с ним не спорю, но об этом периоде могу сказать одно: слава богу, что он для меня прошёл, так как мой собеседник не назвал ещё одну мою черту - для меня начальство никогда не было более авторитетным, чем я сам для себя. А какому инспектору облуправления понравится такой самоуверенный проверяемый? Результатом моей оценки "почётной" должности и оказалось закрытие училища, так как лично ко мне и к исполнению служебных обязанностей мною серьёзных претензий быть не могло.

На этом, в принципе, и кончилось моё пребывание в списке номенклатурных работников.

Когда же я пришёл в органы власти своего родного города за помощью в трудоустройстве, то мне предложили должность мастера производственного обучения или, на выбор, стать учителем труда в школе. То есть начать снова со старта, с чего я начинал тридцать лет тому назад. Закон же предполагает, что в случае сокращения работников в связи с ликвидацией учреждения, ему необходимо, то есть обязаны, предоставить должность равноценную той, с которой его сократили.