В Багдаде стрессовым событием для нас оказалась арабо-израильская война в октябре 1972-го года. Саму войну мы не видели, но мимо дома, где жила наша группа бесконечно грохотали проходящие на фронт танки – наши Т-34-ки и Т-60. и у нас впечатление такое, что весь мир воюет и мы вот-вот каким-то образом примем в этом участие. Правда, длилось это всего несколько дней – через неделю израильтяне захватили все, что хотели, и арабы успокоились. Но эту неделю пришлось жить в блокаде, ожидаю всего, что угодно.
Пережитое мной в Индии можно назвать стрессом производственного характера. В одном из штатов на буровой случилась авария в скважине. Оборвался трос желонки, которой проходят, то есть бурят скважину. Диаметр скважины четыреста миллиметров, ее ждет население и руководство штата. Простаивают уже полмесяца. Отчаявшись ликвидировать аварию, собираются закрыть скважину и начать новую. Но кто-то вспоминает, что в ЮНИСЕФ есть буровик, о котором положительно отзываются в других штатах, где он работал. Решают просить ЮИСЕФ прислать его для ликвидации аварии, хотя понимают, что надежды на успех мало. Меня посылают самолетом до столицы штата, оттуда машиной до буровой.
Приезжаем, я походил по рабочей площадке, понял, что ликвидировать эту аварию – что поднять и оживить покойника из могилы, тем более, что противоаварийного инструмента – никакого!
Прошу дать время подумать до утра и отправляюсь в город в гостиницу. Утром приезжаю, а тут уже ждут люди из руководства. Прибыли посмотреть, что может предпринять этот профи в данной ситуации.
Цепляю лебедкой запасную желонку такого же диаметра (ничего другого на площадке нет), опускаю ее в скважину медленно и осторожно, встречаюсь с оставленной в скважине желонкой, подымаю свою желонку на полметра и бросаю груз. Победа! Счастливая случайность. Надежды на успех не было и одного процента, а получилось.
Естественно, зрители все списали на высокий профессионализм инструктора, а я, инструктор, мысленно перекрестился – ни малейшего профессионализма тут нет, стопроцентное чудо – ведь я опускал в скважину свой инструмент чисто наугад.
Руководство штата послали в ЮНИСЕФ в Дели специальное похвальное письмо по этому случаю. Мой авторитет резко подскочил. Жаль только, что вскоре я уехал – кончились пять лет, на которые нас в то время выпускала за границу Родина.
И, если о счастливых случайностях, то был еще один эпизод, уже здесь, дома.
Февраль. Мороз минус двадцать четыре градуса. Я мобилизовал сына и зятя для спасения системы отопления в строящемся доме. Сугробы не дали доехать до дома метров триста. Решаем дойти пешком. Доходим, оказывается ключи от дома в машине. Возвращаемся, машина заперта (захлопнута). Видим ключи в замке зажигания. Становится страшно, одеты легко, можем замерзнуть. Не паникуем, но мечемся – как быть? Сам шарю по карманам и ребят прошу искать хоть что-нибудь, похожее на ключ от двери. Проходит несколько минут, наконец, ура, зять находит в своем бушлате старый, неизвестно от чего ключик. Машину открыли, дальше все пошло нормально. Все сделали, все спасли. Отогрелись и благополучно вернулись домой. А откуда взялся ключ – не знаю.
Бурение на Асуанской плотине Хамасин
ГЛАВА XXIX ДИПСЛУЖБА
Когда я окончательно улетал из Индии, на пограничном контроле в аэропорту офицер вручил мне визитку Барта с надписью: «God bless you!» (Благослови тебя Бог!). Пограничник объяснил, что Барт хотел, но не смог меня дождаться – улетал его самолет в очередную командировку. Поэтому последний привет от него оказался заочным. Трогательно.
P.S. Через четыре года после возвращения из Индии я получил письмо из Нью-Йорка, из ООН. В нем сообщалось, что по результатам компьютерного отбора специалистов моя кандидатура выбрана на пост руководителя проекта в федеральной республике Нигерии.
Я начал готовить документы. Подготовил, отослал. Жду вызова. Через пару месяцев в СМИ появляется информация о том, что в Нигерии произошел очередной правительственный переворот. А еще недели через три получаю письмо из Нью-Йорка о том, что новая власть Нигерии отказывается от услуг работников ООН – выходцев из стран соцлагеря, и поэтому мне, если я не против, придется подождать до следующей смены власти в стране. Так что никуда я больше не попал и не поехал. Но, тем не менее, мне до сих пор приятно сознавать, что существует некая, пусть и непонятная мне система, способная достойно оценить мою работу в прошлом. Дома же к этому времени я уже стал рядовым гражданином. Да и чего, собственно говоря, я хотел бы? Все идет как должно идти.
Телеграмма о назначении в Нигерию.
\
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Цитата из инструкции воспитателям кадетских корпусов (1908 г.)
Как главные, молодежи необходимо прививать качества:
Установление порядка жизни;
Производительное наполнение личного времени;
Общая и личная дисциплина.
Именно эти качества были привиты и нам за семь лет обучения, а точней, жизни в суворовском. Если я чего и добился в жизни, то этим обязан КСВУ, вопреки трагической истории страны, когда в обществе поощрялись такие признаки, как покорность, конформизм, пассивность, безынициативность и другие человеческие пороки. Пороки, возведенные в достоинства.
А часть этой книги, посвященную работе за рубежом, хочу заключить так:
Говорят, за границу нас посылала партия, и мы за это должны быть благодарны, обязаны, преданы.
Это правильно в отношении тех, кто отсиживал свой заграничный срок в штаб-квартирах и других конторах...
Первая моя поездка на два года в Африку состоялась на фоне сплошных отказов буровиков ехать туда: уж слишком страшные рассказы приходили оттуда - и о климате, и об условиях работы.
Второй раз (на три года в Ирак) я сам пришёл в Госкомитет в Москве и предложил свои услуги - и меня взяли.
В третий раз - ООНовский (ЮНИСЕФ) срок работы в Индии. Туда меня уже пригласили. Отработал пять лет, учил профессии непосредственно на рабочих местах. Моими усилиями технически неграмотные молодые люди становились специалистами в деле обеспечения населения страны питьевой водой. Сознавать это отрадно.
ВСЁ!
