И как следствие в неполные шестьдесят меня поздравили с правнучкой. Итого на сегодняшний день: четверо внуков, четверо правнуков. Все дружим, вполне могу считать себя счастливым. Обошелся без богатства, вроде оно и не нужно. Внуки дороже. Конечно, минимум достатка, чтобы чувствовать себя человеком, а не быдлом, необходим каждому. Это у меня было и есть. Ради этого пришлось неоднократно уезжать из страны, расставаться с близкими и родными. А без этих отъездов пришлось бы или что-то приворовывать или поступить чувством собственного достоинства. Могу считать, что жизнь прожита удачно: никогда никого не продавал, никому ничего не лизал, ни пред кем не раболепствовал.
Понимаю, не каждый согласится, что этим можно и надо гордиться, ведь в сегодняшней реальности ценности другие.
В этот раз меня неожиданно вызвали в Москву для зачисления в резерв ООН. И через полгода – уже работать. От таких предложений не отказываются…
С этого начался мой международный дипломатический стаж.
У могилы отца с братом Василием
Внучка Женечка
ГЛАВА XI ИНДИЯ
МИД СССР отправил меня в короткую командировку в Индию для прохождения интервью на предмет рекрутирования в ряды сотрудников ООН. Поскольку интервью – еще не служба в ООН, где положен диппаспорт, мне выдали служебный. У наших загранпаспартов, как и у наших собственных денег, несколько степеней престижности. Туристический, общегражданский, служебный, дипломатический и какие-то специальные, о которых я просто не знаю. Поехал я по служебному (с ним я не имею права проходить границу без контроля, как по дипломатическому).
Интервью прошел и через месяц поехал уже работать. А паспорт мне не сменили. Я не придал этому значения, так как не собирался ничего ввозить-вывозить запретного. Работа пошла успешно, через год еду в отпуск на родину по тому же служебному. В Шереметьево на паспортном контроле у меня спросили, почему служебный. Я ответил – не знаю. Где-то что-то сработало, при возвращении из отпуска (через месяц) меня пригласили в МИД и вручили зеленый, то есть дипломатический. Так парень из нашего города затесался в дипломаты.
А в ООН выдали ООНовский международный Laissе-Passe голубого цвета, дающий право кататься по всему миру без всяких виз. Мощная штука. Когда я закончил пятилетний срок службы, в Нью-Йорке мне его прокомпостировали, то есть аннулировали и подарили на память. К сожалению, всего через полгода после этого у меня его просто украли в Московском метро вместе с чемоданом-кейсом.
Это я опять запрыгнул вперед. Сейчас в Индию. В ЮНИСЕФ меня призвали из резерва ООН, но при оформлении выездных документов в Москве записали как специалиста Советского Красного Креста, так кА в то время в Союзе еще не было отделения ЮНИСЕФ.
Когда я приехал по их вызову меня принимали, то есть оформляли, два молоденьких клерка, начинающие свою чиновничью карьеру. Судя по их ухоженности и самоуверенной спесивости, чьи-то детки, устроенные сюда для старта этой карьеры. Оба, естественно, москвичи, уверенные, что население остальной части страны – народ для их обслуживания.
- Так откуда вы?
- С Донбасса.
- Из Донбасса? Это хорошо. А куда собираетесь ехать работать?
- Да вроде в Индию.
- А вы знаете, где этот город? Это шутка москвича, уверенного в своем будущем и посвоему видящего остальной мир.
- Не забудьте, когда будете возвращаться, зайти к нам, сдать загранпаспорт. Оба хихикают, уверенные в том, что я очень скоро или сбегу или меня вышлют на Родину как непригодного. Как же кто-то посылает работать в ООН провинциала, а не их.
Прошло без малого пять лет. В Нью-Йорке, в главном офисе ЮНИСЕФ, сталкиваюсь в коридоре с одним из этих ребят. Почтением светится его лицо. Здоровается подобострастно, помнит мое имя-отчество. Очень уважаемый человек! Оказывается, они в Красном Кресте ежегодно получали из ЮНИСЕФ отзывы о работе «их» специалиста в поле (в поле – значит по всему миру).
Он же приехал в Нью-Йорк на пару недель перенимать опыт работы международных организаций. Делать ему, кроме как слоняться по коридорам, абсолютно нечего, языка не знает, всего боится. Да и направили его сюда, думаю, опять же по чьей-то протекции. Вспомнил я эпизод пятилетней давности с городом Индией, не сдержался и спрашивая: «Ну, как вам нравится город Америка?». Помнит, сразу стал извиняться. И вся встреча. А когда я вернулся и зашел к ним за паспортом, то их обоих на месте уже не было. Обоих куда-то повысили. Так и вырастут, так и будут руководить нами.
Прилетаем с семьей в Дели. Без приключений устраиваемся в гостинице. Утром за мной приезжает машина.
ООН - это совокупность международных организаций, всего их около пятидесяти, цель работы которых - содействовать прогрессу в различных сферах развития и улучшения существования народов стран, нуждающихся в помощи.
Я оказался сотрудником ЮНИСЕФ - фонда помощи детям. Мне был присовей ранг Р-3, Б-8, что по советским меркам приравнивается к рангу первого секретаря посольства.
У большинства специалистов-международников служебные обязанности сведены к общему надзору, глобальным проблемам и способам
их разрешения, теоретическому внедрению тех или иных передовых технологий, консультированию.
У меня же была конкретная задача - подготовка буровиков для обеспечения сельского населения водой из подземных источников, т.е. из скважин.
Буровики других стран мира часто работаю вдалеке от своей родины; наши же работают но по двусторонним контрактам или дикарями - по индивидуальному найму. Мне же довелось поработать, выполняя миссию Организации Объединенных Наций. Должно быть, мой случай не первый, и, тем более, не последний для советских (т.е. украинских) буровиков, но я об этом пока не слушал.
Руководство ЮНИСЕФ приняло решение готовить кадры местных буровиков, чтобы ускорить выполнение задачи обеспечения качественной водой населения. Решение проблемы обучения легло на меня. Была разработана программа, написано учебное пособие.
Эти курсы остались в памяти навсегда. Проводились они в Пуне, городе километрах в ста от Бомбея. Пуна – город миллионник, известный своей текстильной и кожевенной промышленностью. А ещё тем, что там раскинул свой лагерь модный во всём мире в то время проповедник-авантюрист международного масштаба Раджниш. Его ученики – почитатели съезжались в Пуну со всех концов мира. Все они носили ярко оранжевые платья, точней этакие мешки, одетые на тело, которые служили признаком принадлежности к поклонникам Раджниша. И мужчины, и женщины.
Сходил и я один раз на его так называемую лекцию. Вход бесплатный, но не свободный. На входе контроль на запах алкоголя и табака. Оказывается, гуру аллергик и не переносит эти запахи. Народу собралось человек двести, в основном туристы, специально приехавшие из Европы и Америки. Сама лекция – это развязная и не очень связная болтовня обо всём: о свободе нравов, о полной отмене всех моральных запретов и пр. Большинству слушателей, уставших в своих странах от лицемерия и ханжества, это нравилось; они сообщали об этом своим друзьям и знакомым, тем самым поддерживая популярность Раджниша. Многие поддерживали его и материально.
Забегая вперёд скажу, что продержался он в Пуне ещё года два, потом из Индии его выставили за аморальность этих лекций. А потом в прессе появились сообщения о том, что с точно такой программой он пристроился в Америке. А потом исчез.
Возвращаюсь к курсам. Студенты (так называли себя курсанты) относились к процессу обучения очень серьёзно. От каждой лекции, от каждого практического занятия они старались почерпнуть максимум. Усложнял работу с ними разный уровень их образования и грамотности. Проблемой было и то, что собранные из разных штатов, они говорили на местных диалектах, слабо понимая хинди и совсем не зная английского. Переводили на местные языки с английского синхронно прямо на занятиях с помощью более грамотных курсантов. По этой причине случались курьёзы, о которых я вспомню далее.
