В жизни много хорошего, что по настоящему ценить, лишившись его на время.
Работал бы на буровой и дальше, но желудок не смог выдержать бесконечную сухомятку - пришлось перейти в своё же училище на должность мастера производственного обучения. Стал учить молодёжь любимому делу. Интересная, благодарная работа. А через два года нашёл возможность вернуться в поле - душа просила простора. Правда, поле оказалось пустыней Сахарой, на стройке высотной Асуанской плотины в Египте.
Так, с перерывами на 2-3 года я провёл восемнадцать лет, из которых десять были чистыми заграничными. А из этих десяти - пять в должности инструктора-эксперта ООН по бурению гидроскважин в Индии.
Вся жизнь впереди
ГЛАВА V СТАНОВЛЮСЬ КОРМИЛЬЦЕМ
Я уже упоминал, что мотоциклом приходилось добираться к семье.
Семейным я стал рано.
В восемнадцать лет приметил на танцах в клубе очень красивую девочку с живым цветком в прическе. Станцевали, познакомились, проводил. Жила девочка в рабочем общежитии. Стали встречаться. Работала она на стройке. Разнорабочей. До этого работала почтальоном, но ради большей работы пришла на стройку. Стал я захаживать к ней в комнату, жили там девчата по четверо, поэтому мы предпочитали встречать на улице, чаще всего у входа в общежитие. Во время одного из таких свиданий к нам подошли трое хлопцев. Старший, то есть главный, спрашивает у меня «Ты шо?». Я отвечаю (еще не освоил местный диалект) – я ничё. А он мне, простите, в лицо бац. Я стою, не убегаю, но и в сражение не бросаюсь. А он моей девушке: «Бессовестная ты. Я на тебя пятерку истратил, в кино сводил, а ты с другим…» Ушли ребята, мы нервно посмеялись, и она рассказала, что, действительно, в кино они вместе ходили за его счет.
С этого момента мы начали дружить, причем никто из местных крутых ребят больше не пытался мешать нам.
Вот так и пришла, как пишут в романах, любовь. Весной решили создать семью. Расписались, была и свадьба. Была квашеная капуста, соленья, картошка в разных исполнениях, овощи. Водки не было, но было много самогона. Сторона невесты подарила молодым подушку с двумя наволочками. Друзья жениха сложились и подарили мне рубашку. Больше подарков не было, но все были счастливы, а мы, молодые, смогли прожить вместе долгую жизнь. Всего сорок лет, до самой смерти супруги.
Я начал работать на буровой. Появились заработки. Жилья не было. Первое лето жили во дворе тещи на кровати, полученной со склада экспедиции. Огородили эту кровать толем (вообще-то тут у нас все говорят «толью») и накрыли толем. Толем потому, что толевый завод был рядом. Прожили все лето. Здорово было. На зиму переехали к моей бабушке в хатку площадью двенадцать квадратных метров (вместе с кухонькой и тамбуром). Уголь тоже дали в экспедиции, ведь мы, геологоразведчики на правах шахтеров.
Еще один эпизод с мотоциклом.
Как-то в поле, пока я отсыпался после ночной, мой товарищ в бригаде взял мотоцикл покататься, упал с ним в канаву, погнул переднюю вилку и тихонько поставил его на место.
Я, не зная об этом, ночью поехал на смену и на повороте слетел с дороги. Проехался лицом по грунтовке и свез правую половину анфаса.
Дома меня ждали через три дня - за это время все, что было свезено,
подсохло. Губу же, чтоб заживала, надо было держать сухой. Для этого 65 держал ее вывернутой наружу. А домой передал, что приеду на три-четыре дня позже. За эти дни все стало заживать, но вид у меня был!..
Отправился домой. Вилку подправил и поехал. Подъезжаю. Бабушкина хатка ограждена штакетником.
Супруга узнает по звуку мотоцикл. Выходит встречать. Из-за штакетника постепенно вырастает ободранная и покрытая коростой моя физиономия. И под занавес оттопыренная (вывернутая) губа.
Сцена, словами не передать.
Прожили бабушкой два года. Тепло! Потом получили комнату от экспедиции. В коммуналке, одиннадцать квадратных метров, но с центральным отоплением. Еще лучше!
Нас в этой квартире было три семьи. Прожили вместе недолго, года два, но дружим (кто остался в живых) и сейчас.
Потом нам дали отдельную квартиру, однокомнатную, но мы были счастливы ей.
Потом сказалась на желудке полевая диета – появилась язва желудка. Пришлось уйти с буровой. В свое родное училище.
Тяжеловато было. Пошел я искать где бы можно поработать в выходные дни. Походил, побегал и нашел лесосклад. Подошел к завскладом. Он послал меня к неофициальному бригадиру шабашников. Все они работают от случая к случаю, когда есть работа, но четкая иерархия соблюдается, старший есть, у него помощники и коллектив, если можно так назвать это сборище, их слушается. Люди, в основном, или вышедшие из мест заключения и еще не вписавшиеся в общество, или не успевшие в эти места попасть и не делающие трагедии из возможных шансов туда загреметь.
Бригадир собрал консилиум, провели со мной собеседование и порешили помочь мне, то есть разрешили работать с ними. Никакого вступительного взноса, никакого магарыча.
Поработал я с ними дня три. Погрузка, разгрузка: работать медленно, чтоб подольше, чтоб клиент понимал, что с него деньги берут не зря. Если заработали прилично – деньги сдать старшому, он поделит по понятиям. Не обижали, хоть гроши, но давали на хлеб…
Дни, которые я провел с этими людьми, были бесценными в отношении познания их жизненных ценностей, главными из которых были: поесть, выпить, где-то переночевать, изредка помыться. Те, кого сейчас называют бомжами.
Обеденный перерыв. Кружком сидят мужики. Едят хлеб, помидоры, ливерную колбасу по сорок копеек за кг, поют столовое вино за шестьдесят копеек за бутылку. Бутылка (пустая) – двенадцать копеек. Пять бутылок – и еще одна бутылка вина. Разговор солидный, тема актуальная. Обсуждают, как обойти антиалкогольные прививки разного рода. Тогда существовали ЛТП (лечебно-трудовые профилактории), куда власти могли принудительно, запрятать на годик-два тех, кто злоупотребляет зеленым змием. Судимостью это не считалось.
Выступают выпускники ЛТП:
Первый. Надо выпить кружку молока и за ней – стакан водки. Если сразу не помер – можно пить.
Второй. Берешь бутылку водки. Разговляться надо с десяти граммов. Потом подождать минут десять. Если плохо не стало – добавляй грамм двадцать, опять подожди и т.д. до победы, то есть до конца бутылки.
Третий. А у меня язва желудка. Что ни съем – рвота. Питаюсь только соками. Так и живу (соки – это алкоголь)…
В этом духе все собрание.
Благодаря этому трехдневному опыту я узнал еще одну сторону жизни или, как минимум, увидел.
А первостепенную задачу – заработать, я за эти дни, естественно, не выполнил.
ГЛАВА VI ЕГИПЕТ
Через два года, доведенный нищетой до отчаяния, начал хлопотать о направлении меня в пустыню Сахару на строительство Высотной Асуанской плотины. Направили. Отработал два года.
А начиналось так.
Шереметьево. Рейс Москва-Каир. На пограничный контроль подходит очередной пассажир в дублёнке, на ногах унты, на голове - меховая шапка.
- Куда же вы так оделись, вы ведь летите в Африку?
- А что делать? Я сегодня прилетел с Братской ГЭС. У нас там сейчас температура минус сорок. А лечу на Асуанскую ГЭС. Ничего, доберусь - разденусь.
В самолёте. Стюардесса развозит обед. Меню для нас потрясающее: жареный цыплёнок, чёрная икра, клубника. Семья (супруга и дочка пяти лет) делит обед по-своему, в соответствии со вкусом каждого: отцу - три порции цыплёнка, маме - три порции икры, ребёнку - три порции клубники. Часа через два самолёт идет на посадку. То, что при посадке многих тошнит, неудивительно. Случилось это и с нашими девчатами - мамой и дочкой. А пакетов специальных под рукой не оказалось. Воспользовались панамками, сдёрнутыми с головы.
А деть панамки некуда - самолёт садится, да и добро жалко выкидывать; доедем до места - постираем. А в панамках нечто жидкое: в одной размятая, но вполне различимая клубничка, во второй - масса, в которой чётко просматривается чёрная икра.
