Он хотел ее.

И если ему придется разбудить ее, чтобы завоевать, тем лучше.

Изабель спала, когда он пробрался к ней в комнату. Она так и уснула в брюках и льняной рубашке. Она не загасила свечи после его ухода, и некоторые полностью выгорели, оставив после себя только лужицу воска. Две еще продолжали гореть — одна у двери, а другая возле кровати, — бросая на спящую девушку тусклый свет.

Ник затворил за собой дверь, понимая, что совершает самый худший из грехов, вторгаясь в спальню Изабель без ее ведома и согласия. Но это не остановило его, и он подкрался ближе, наблюдая, как она спит.

Девушка свернулась клубком, лежа на боку лицом к двери и свету. Сжатые в кулачки ладони она прижала к подбородку, а колени подтянула к животу, будто пыталась защититься от чудовищ, таящихся во тьме ночи.

Таких чудовищ, как он.

Ник отмахнулся от этой мысли и сосредоточился на лице Изабель, пристально вглядываясь в эту женщину, которая перевернула всю его жизнь. Она была прекрасна. Любуясь ее лицом, Ник отметил нахмуренный лоб — свидетельство того, что тревога не покидала ее даже во сне. Он ощутил тяжесть в груди, заметив, что морщинка между бровями стала глубже. Это была его вина. Он не смог удержаться и, протянув руку, попытался разгладить эту морщинку пальцем, чтобы прогнать печаль.

Этого легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы вырвать ее из неглубокого сна. Стоило Изабель увидеть его, как сонное выражение ее лица сменилось удивлением, а затем негодованием. Она мгновенно села на постели.

— Зачем вы здесь? — Она спустила ноги с кровати, и Ник сдержал инстинктивный порыв отодвинуться, сообразив, что, если она встанет, у него не останется никаких шансов в предстоящей схватке.

Она сразу же угадала его намерения и прищурилась.

— Позвольте мне подняться.

— Нет. Не раньше, чем вы меня выслушаете.

— Вы уже достаточно сказали, лорд Николас.

Это церемонное обращение из ее уст наполнило его чувством горечи и раздражения. Любым способом надо уговорить ее выслушать его! Убедить, что он этого заслуживает. В порыве отчаяния Ник опустился перед ней на колени и взял ее ладони в свои.

Она тут же начала вырываться, но он держал крепко и спустя несколько секунд она сдалась.

— Я не имел намерения причинить вам вред, Изабель. Если бы я знал, что найду вас, отправляясь на север, то никогда не согласился бы на предложение Лейтона. — Он на мгновение умолк, глядя на их сплетенные руки. — Впрочем, это неправда. Если бы я знал, что найду вас, когда отправлюсь на север, то приехал бы на много лет раньше.

Она рот открыла от удивления.

— Но вы заставили меня страдать.

Эти слова, полные боли, произнесенные еле слышным шепотом, подтолкнули его к действию. Он поднес ее руки к губам и почтительно поцеловал.

— Я знаю. И вы вправе ненавидеть меня за это.

— Я не испытываю к вам ненависти.

Ник поднял на нее взгляд и, заглянув в ее глаза, понял, что это правда.

— Я бесконечно счастлив слышать это.

Она снова нахмурилась, и ему захотелось поцелуем прогнать морщинки.

— Но я не понимаю…

— Когда-нибудь, — пообещал он, — я расскажу вам все.

— Нет, Ник, — возразила она, покачав головой. — Никаких «когда-нибудь». Настало время открыть правду.

Он глубоко вздохнул, понимая в глубине души, что она права. Что он должен рассказать ей все… должен открыться перед ней полностью, если хочет, чтобы она ему снова начала доверять. И осознание этого придало ему сил.

— Логично.

Он встал и, заговорив, принялся ходить по комнате, не в силах оставаться в покое, пока слова бурным потоком срывались с его губ.

— Мать бросила нас, когда мне было десять. Исчезла внезапно в один прекрасный день. Мы не знали, куда она ушла. Спустя некоторое время уже трудно было поверить, что она вообще когда-нибудь была. — Он остановился возле свечи у двери и повернул назад. — Вы, наверное, подумали, что ребенку труднее всего перенести потерю матери, но на самом деле это не так. Самым тяжелым было то, что я не понимал, почему это случилось. Что заставило ее уйти. Меня беспокоило, что… каким-то образом… это могло быть связано со мной.

Изабель открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он поспешно продолжил, не решаясь остановиться, боясь, что не сможет начать снова, если прервется:

— Я постоянно думал о ее уходе. Пытался доискаться до причины, толкнувшей на это. Отец избавился от ее вещей в считанные дни после ее исчезновения. Но я настойчиво продолжал поиски, надеясь найти что-нибудь, что указало бы мне нужное направление. И я нашел дневник, а в нем планы на будущее. Она уехала на континент. Сначала в Париж к друзьям, затем в Италию. Она называла это своим «приключением». — Ник коротко рассмеялся. — Очевидно, положение маркизы оказалось недостаточно, чтобы дать моей матери ощущение полноты жизни.

Я никогда никому не рассказывал, что нашел ее дневник: ни брату, ни тем более отцу. Но хранил его долгие годы, до окончания школы. К тому времени отец мой умер и Гейбриел стал маркизом. А я был никем. — Ник покачал головой. — И тогда я отправился на континент.

— Искать свою мать, — прошептала Изабель.

Ник кивнул.

— Конечно, к тому времени война была в самом разгаре и все следы, которые могли помочь мне отыскать мать, давно исчезли. Но я был молод и силен и мозги у меня были на месте, и один высокопоставленный чиновник из военного министерства — которому Гейбриел наверняка хорошо заплатил, чтобы я мог безопасно передвигаться в зоне боевых действий, — заметил мою одержимость и взял под свою опеку, обучив искусству разведчика.

— Кого вы выслеживали?

Он еле заметно пожал плечами:

— Кого нужно было найти. Я занимался людьми, уехавшими на Восток. Моя работа служила средством достижения желаемых целей. Я повидал мир, и к тому же за более чем щедрую плату, когда правительству нужно было кого-нибудь разыскать.

— А вы… — Изабель остановилась, явно затрудняясь подобрать подходящие слова. — Вам когда-нибудь случалось расправляться с кем-то? Причинять кому-нибудь вред?

Ник некоторое время обдумывал вопрос. Он не хотел ей лгать. Не хотел лгать себе. Отведя взгляд, ответил:

— С умыслом — никогда. Моя миссия заканчивалась, как только нужный человек был найден. Остальное меня уже не касалось.

— Почему вы оставили это занятие?

Ник долгое время молчал, зная, что его ответ имеет для нее большое значение. Что по этим словам она будет определять степень взаимопонимания между ними. Он хотел, чтобы они были разумны и понятны. Но еще больше хотел, чтобы они были правдивы.

— Не знаю. Возможно, потому, что я слишком поднаторел в этом деле, потому что оно мне слишком нравилось. А может потому, что мне не было дела до тех людей, которых я искал. Которых находил. — Он встретился с ней взглядом, страстно желая заставить ее понять. — А может, потому, что им не было дела до меня.

Эти слова словно зависли в воздухе между ними, и Ник подступил к ней на шаг ближе.

— Мне не следовало браться за это поручение… но Лейтон мой старый друг и я не мог ему отказать. Клянусь вам, Изабель, я приехал не для того, чтобы навредить вам, или Джорджиане, или Джеймсу, или кому-нибудь из ваших девушек. Если бы я подумал, что могу причинить вам боль… я бы вообще не приехал.

Он склонил голову, и они почти соприкоснулись лбами.

— Я хочу только одного — чтобы вы были счастливы. Чтобы радовались жизни. Пожалуйста, дайте мне еще один шанс.

Изабель закрыла глаза, услышав этот взволнованный шепот, и Ник с тревогой наблюдал за ее лицом, отражавшим борьбу противоречивых эмоций. Он затаил дыхание, надеясь, что сказал достаточно, чтобы убедить ее.

Тень улыбки мелькнула на ее губах, исчезнув так быстро, что, если бы Ник не наблюдал так пристально, то мог бы ничего и не заметить. Изабель открыла глаза, изумительные карие глаза, лучившиеся ласковым золотистым светом.

— Я напугана и встревожена и не совсем уверена, что следует доверять вам… но… рада, что вы появились. В Йоркшире. — И шепотом добавила: — И сейчас.