— Вели ему оседлать Каштанку и поезжай со мной. Он может взять серого жеребца, потому что мы поедем быстро. Ты можешь убрать эти объедки, — сказал сквайр, указывая на завтрак, и, величественный в своем гневе, зашагал к террасе в ожидании лошади.

Тогда старушка, няня Дика, бросилась к нему, потому что новости, подобно тучам, собирались над домом Нэсби. Она робко выразила опасение, не приключилось ли чего дурного с молодым хозяином.

— Я ему покажу! — грозно оказал сквайр, как будто он собирался растерзать сына. — Я его извлеку из этой клоаки. Да поможет мне Бог! У него тяготение к подонкам, а не к людям его круга. Общество его отца не подходило для него! Ему нужно было пьянствовать в компании с голландцем, но теперь, Анна, он попался. Пусть это будет для него уроком! — добавил он. — Молодости свойственно заблуждаться, а в обязанности старших входит вразумлять их.

Старушка заохала и привела несколько эпизодов из детства Дика, которые так растрогали мистера Нэсби, что он стал сморкаться. Тем временем подали лошадь. Он мгновенно вскочил на нее и помчался.

Он ехал, пришпоривая коня, прямо по направлению к Таймбери, где выяснилось, что никто не может дать ему никаких сведений о беглецах. Их не видели в городе. Лицо мистера Нэсби омрачилось. Ему не приходило в голову искать их на станции. Последнюю надежду он возлагал на коттедж мистера ван Тромпа. Он приказал Джорджу проводить его и пошел туда с сердцем, полным печали, беспокойства и негодования.

— Это здесь, — сказал, останавливаясь, Джордж.

— Как? На моей собственной земле? — воскликнул сквайр. — Как это случилось? Я ведь сдал эту землю в аренду какой-то мисс Виртер или мисс Мак-Глехен.

— Мисс Мак-Глехен — тетка молодой девушки, — сказал Джордж.

— Ах, дьявол! — воскликнул сквайр. — Я их выгоню с моей земли! Возьми лошадь.

В этот жаркий полдень Адмирал сидел у окна, потягивая прохладительное питье. Он тотчас же узнал сквайра и теперь, видя, как тот слез с лошади у коттеджа и решительно зашагал через сад, заключил, что он пришел просить руки Эстер.

«Вот почему ее нет дома, — подумал он, — это очень деликатно со стороны молодого Нэсби».

Он приготовился к торжественной встрече. На громкий стук хлыста в дверь он ответил любезным приглашением войти и, улыбаясь, пошел к нему навстречу с поклоном.

— Мистер Нэсби, добро пожаловать! — сказал он.

Сквайр вошел, готовый выдержать схватку, быстрым и презрительным взглядом смерил Адмирала с ног до головы и решительно приступил к делу. Он хотел показать тому, что видит его насквозь.

— Мистер ван Тромп? — спросил он, сделав вид, что не замечает протянутой руки.

— Он самый, сэр, — ответил Адмирал. — Прошу садиться.

— Нет, — сказал сквайр прямо. — Я не сяду. Мне сказали, что вы адмирал, — добавил он.

— Нет, сэр, я не адмирал, — ответил ван Тромп, который начинал злиться.

— Почему же вы так называетесь, сударь?

— Прошу прощения, я этого не делаю, — произнес ван Тромп с величием папы римского.

Но ничто не могло убедить сквайра.

— Вы все время плаваете под чужим флагом, — сказал он. — Даже ваш дом снят на чужое имя.

— Это вовсе не мой дом. Я гость у моей дочери, — ответил Адмирал.

— Ах, если бы это был мой дом!

— И что тогда? — сказал сквайр. — Что тогда?

Адмирал посмотрел на него с достоинством, но промолчал.

— Послушайте, — сказал мистер Нэсби, — это втирание очков — напрасный труд, со мной этот номер не пройдет. Я не допущу, чтобы вы выигрывали время своими отговорками. Теперь, сэр, я полагаю, вы догадываетесь, что привело меня сюда.

— Я абсолютно не могу объяснить себе ваше вторжение, — с поклоном оказал ван Тромп.

— Тогда я попытаюсь вам объяснить. Я пришел сюда как отец! — При этом сквайр хлестнул кнутом по столу. — Право и справедливость на моей стороне. Я прекрасно понимаю все ваши планы, но я бывалый человек и вижу вас насквозь, со всеми вашими проделками. Это заговор — другого названия я не подберу. Я выведу вас на чистую воду! А теперь я приказываю вам сказать мне, как далеко зашло дело и насколько вы завлекли моего несчастного сына…

— Боже мой, сэр, — прервал его ван Тромп, — с меня этого более чем достаточно. Ваш сын? Бог его знает, где он! На кой черт он мне нужен? Моя дочь ушла. С таким же успехом и я мог бы задать вам этот вопрос — и что бы вы мне на это ответили? Это верх безумия. Объясните, в чем дело, и убирайтесь!

— Сколько раз я вам должен повторять? — воскликнул сквайр. — Куда ваша дочь увезла сегодня моего сына в этом проклятом экипаже, запряженном пони?

— «В экипаже, запряженном пони»? — эхом повторил ван Тромп.

— Да, сударь, и с багажом.

— «С багажом»? — Ван Тромп слегка побледнел.

— С багажом, да, да, с багажом! — выкрикнул Нэсби. — Где мой сын? Вы говорите с отцом, сэр!

— Если это правда, — начал ван Тромп иным тоном, — я вынужден просить у вас объяснений.

— Конечно! Это заговор! — воскликнул Нэсби. — О, я человек опытный, я все понимаю и давно раскусил вас.

Ван Тромп начинал соображать, в чем дело.

— Вы много говорите о том, что вы отец, мистер Нэсби, но вы забываете, что это в равной мере относится к нам обоим. Я понял ваши низкие подозрения и презираю их точно так же, как и вас. Я слышал, что вы были фабрикантом — я же артист, я видел лучшие дни, я вращался в обществе, где вас не приняли бы, и обедал там, где вы с наслаждением уплатили бы фунт стерлингов, чтобы только взглянуть, как я обедаю. Так называемую денежную аристократию я презираю, сударь. Я отказываюсь вам помогать и отказываюсь от вашей помощи. Вот вам дверь!

В этот момент вошел Дик. Он выжидал некоторое время на крыльце. Эстер безучастно стояла рядом с ним. Он преградил ей путь рукой, и она беспрекословно подчинилась.

Дик был бледен как полотно, его глаза горели, губы дрожали от гнева, когда он раскрыл дверь.

— В чем дело? — спросил он.

— Это ваш отец, мистер Нэсби? — спросил Адмирал.

— Да, — ответил молодой человек.

— С чем вас и поздравляю! — вставил ван Тромп.

— Дик! — вырвалось у его отца. — Еще не слишком поздно. Не правда ли? Я пришел вовремя, чтобы спасти тебя. Идем! Идем со мной! — И он взял Дика за руку.

— Уберите руки! — воскликнул Дик — не потому, что он хотел оскорбить отца, а потому, что его нервы были слишком натянуты.

— Нет-нет, — сказал старик, — не отталкивай своего отца, Дик, когда он пришел сюда спасти тебя. Не отталкивай меня, мой мальчик! Быть может, я с тобой был суров, но это происходило не от недостатка любви. Вспомни детство: я был с тобой ласков, не правда ли? Уйдем, — продолжал отец почти шепотом, — не бойся никаких последствий. Она не будет претендовать, это я тебе говорю, мы дадим им круглую сумму — и дело с концом.

Он попытался вытолкнуть Дика за дверь, но последний стоял как вкопанный.

— Лучше бы вы, сэр, подумали о том, как вы оскорбляете молодую девушку, — сказал он, мрачный как ночь.

— Ты не можешь сделать выбор между отцом и своей любовницей?

— Как вы смеете называть ее так? — воскликнул Дик громко и отчетливо.

Сдержанность и терпение не были качествами мистера Нэсби.

— Я называю ее твоей любовницей, но я мог бы назвать ее…

— Это наглая ложь!

— Дик, — вскричал отец, — Дик!

— Оставьте меня в покое, — проговорил тот, всеми силами стараясь сдержаться.

Последовала продолжительная пауза.

— Дик, — сказал наконец старик дрожащим голосом. — Я иду. Я оставляю тебя с твоими друзьями. Я пришел спасти тебя, а ушел с разбитым сердцем. Ты никогда не любил меня, ты меня убиваешь! — С этими словами он ушел, и вскоре все оставшиеся услышали топот удаляющихся копыт.

Адмирал заговорил:

— Вы рассудительный человек, Дик, но, хотя я и не сторонник отцовского вмешательства, я вынужден сказать вам, что вы своенравны. Вы начали с парчи, а кончили лохмотьями. Работайте, работайте, нет ничего лучше работы. У вас есть способности, вы могли бы умереть миллионером.