Ее чемодан был распорот, и повсюду в беспорядке валялась одежда, которую Джиллиан не успела упаковать. Единственный в комнате стул был выпотрошен, и хлопья белого материала, наполнявшего сиденье и спинку, устилали пол. Ящички письменного стола были выдвинуты и опрокинуты.

Трейс проверил ванную и окна. Они проникли с фасада, решил он, и обыск этой небольшой комнаты занял не более двадцати минут.

— За вами по-прежнему хвост, док. — Он повернулся, но не убрал нож в ножны. — Соберите все необходимое. Поговорим в соседнем номере.

Джиллиан не хотелось прикасаться к одежде, но она заставила себя проявить практичность. Ей нужны эти вещи, а значит, надо забыть о том, что к ее одежде прикасались чужие руки. Она поспешно собирала брюки, юбки и блузки.

— Моя косметика и туалетные принадлежности в ванной.

— Больше нет. Они там все свалили в кучу. — Трейс снова взял ее за руку. На этот раз он проверил холл и бесшумно направился к соседнему номеру. Он снова прижал Джиллиан к стене и распахнул дверь. Его пальцы слегка расслабились на рукоятке ножа. Итак, они не вычислили его. Это хорошо. Он сделал ей знак входить следом за ним, запер дверь на замок, а затем принялся внимательно исследовать комнату.

У него сохранилась давнишняя привычка оставлять в своей комнате несколько сигнальных устройств, и Трейс не забывал о ней даже на отдыхе. Книга по-прежнему лежала на тумбочке недалеко от края. Волосок, который он оставил на покрывале, находился все там же. Трейс задвинул шторы, а затем уселся на кровать и снял трубку.

На идеальном испанском, от которого брови Джиллиан удивленно приподнялись, он заказал ужин и два кофейника кофе.

— Я заказал вам стейк, — сообщил он, повесив трубку. — Но мы в Мексике, поэтому не ждите его раньше чем через час. Располагайтесь.

Она повиновалась, по-прежнему сжимая в руках одежду. Трейс откинулся на кровать и скрестил ноги.

— Какую цель они преследуют?

— Простите?

— Они сцапали вашего брата. Так зачем им вы?

— Время от времени я работала с Флинном. Около полугода назад я провела с ним некоторое время в Ирландии, работая над «Горизонтом». Мы достигли невероятного прорыва в работе. — Она откинула голову на подушку. — Мы считали, что сможем найти способ иммунизировать отдельную клетку. Понимаете, при воздействии радиации происходит лучевое поражение одной-единственной клетки. Радиационные лучи проникают в тело, словно пули, и вызывают локальные поражения клеток. Мы работали над формулой, которая помогает избежать появления молекулярных изменений в пораженных клетках. Таким образом, мы могли бы…

— Это все невероятно увлекательно, док. Но и всего лишь хочу знать, почему они гоняются за вами.

Джиллиан догадалась, что начала засыпать и во сне выдавала ему информацию. Она попыталась выпрямиться на стуле.

— Я взяла с собой записи по этой части эксперимента, вернулась в институт, чтобы более настойчиво поработать над ними. Без этих результатов Флинну может понадобиться год, а возможно, и больше, чтобы восстановить ход эксперимента.

— Иными словами, вы — это отсутствующая часть пазла?

— Я владею информацией. — Слова становились неразборчивыми, глаза начинали слипаться.

— Вы хотите сказать, что таскаете эти записи с собой? — Господи, избавь его от дилетантов. — Они нашли их?

— Нет, они их не нашли, и эти записи действительно со мной. Простите, — пробормотала она и провалилась в сон.

Трейс некоторое время внимательно разглядывал ее. В другой ситуации он бы удивился, что женщина, с которой он был знаком всего пару часов, уснула на стуле в его гостиничном номере прямо посреди разговора. Но в этот момент его чувство юмора никак не дало о себе знать.

Она была мертвецки бледна от изнеможения. Огненно-красный ореол ее волос свидетельствовал о силе и страстности. Одежда скомканным шаром лежала у нее на коленях. Сумка была зажата между бедром и стулом. Трейс решительно поднялся и вытащил сумку. Джиллиан не пошевелилась, в то время как он высыпал содержимое на кровать.

Он отодвинул в сторону расческу и старинную кованую серебряную пудреницу. Здесь был карманный испанский разговорник, и он догадался, что Джиллиан не знала языка, и корешок билета на рейс из аэропорта О’Хэйр. Ее чековая книжка поражала аккуратностью. Шестьсот двадцать восемь долларов и восемьдесят три цента. Фотография на паспорт оказалась довольно удачной, но не отражала того упрямства, свидетелем которого ему довелось стать. Она распустила волосы, заметил он, мрачно разглядывая буйную копну волнистых кудрей, рассыпавшихся по плечам.

Он всегда испытывал слабость к длинным, роскошным женским волосам.

Она родилась в Корке двадцать семь лет назад, в мае, и сохранила ирландское гражданство, хотя в графе «адрес» числился Нью-Йорк.

Трейс отложил паспорт и потянулся за ее бумажником. Ей стоило бы приобрести новый, подумал он, открывая бумажник. Кожа сильно протерлась на сгибах. Водительские права пора было менять, а фотография на них несла на себе тот же отпечаток серьезности, что и на паспорте. У нее оказалось три сотни и мелочь наличными и еще две тысячи в дорожных чеках. Он обнаружил список покупок, втиснутый в уголок бумажника вместе со штрафным талоном за неправильную парковку. Давным-давно просроченный штрафной талон.

Бегло просмотрев фотографии, которые она взяла с собой, он обратил внимание на черно-белый снимок мужчины и женщины. Судя по одежде, он был сделан в конце пятидесятых. У женщины была аккуратная прическа под стать безупречному воротничку и манжетам блузки, но ее улыбка казалась озорной и лучистой. Дородный и круглолицый мужчина обнимал ее за талию, но явно ощущал себя не в своей тарелке.

Трейс взглянул на следующий снимок, и это оказалось фото Джиллиан в комбинезоне и тенниске. Ее голова запрокинута назад, она смеется, обнимая все того же мужчину. Он был старше, вероятно, лет на двадцать. Джиллиан выглядела счастливой, довольной собой и ни капли не напоминала ученого-физика. Трейс перевел взгляд на следующий снимок.

А это ее брат. Его сходство с Джиллиан бросалось в глаза гораздо сильнее, чем с теми людьми, которые, как догадался Трейс, были ее родителями. Его волосы были темнее, напоминая по цвету красное дерево, но те же, что и у сестры, широко поставленные зеленые глаза и полные губы. Он держал на руках крошечную девочку, похожую на эльфа. Ей было где-то около трех лет, решил Трейс, и она унаследовала все ту же гриву курчавых рыжих волос. У нее было круглое личико и ямочки в уголках губ.

Трейс и сам не заметил, как радостно заулыбался и машинально поднес снимок ближе к свету. Если фото могло рассказать свою историю, он готов поспорить на последний цент, что эта девчонка — настоящая сорвиголова. Он питал слабость к хорошеньким детям с озорным блеском в глазах. Тихо ругнувшись, он закрыл бумажник.

Содержимое ее сумки дало ему возможность узнать кое-что о ней, но там не оказалось никаких записей. Пара телефонных звонков могла бы восполнить пробелы в том, что касалось доктора Джиллиан Фитцпатрик. Он снова взглянул на нее, спящую на стуле, а затем со вздохом принялся засовывать обратно содержимое ее сумки. Похоже, ему придется подождать до утра, чтобы выудить из нее что-нибудь еще.

Когда в дверь постучали, она не пошевелилась. Трейс впустил официанта, который накрыл на стол. Он три раза потряс Джиллиан за плечо, но в ответ не получил ничего, кроме невнятного бормотания, и, наконец, сдался. Бормоча ругательства себе под нос, он снял с нее сандалии, а затем поднял ее на руки. Она вздохнула, свернулась калачиком и сильно уперлась ему в ребра. Она пахла, как луг, на котором распускаются полевые цветы. Уложив ее в постель, он понял, что сам уснуть уже не сможет.

Трейс налил себе первую чашку кофе и уселся ужинать.

Проспав долгие двенадцать часов, Джиллиан наконец проснулась. В комнате было темно, и она лежала не двигаясь, пытаясь собраться с мыслями. Стремительно, одно за другим события прошлого дня начали четко всплывать в ее памяти. Тряский, действующий на нервы перелет из Мехико в Мериду. Страх и усталость. Утомительные переходы из отеля в отель. Маленький грязный бар, где она нашла человека, который, хотелось бы надеяться, спасет ее брата и маленькую племянницу.