Трейс сидел спокойно, отмечая про себя, что Хусад на самом деле обладал вдохновенным голосом и внушительной внешностью. Но хотя он в течение десяти минут говорил на одну тему, ничего стоящего Трейс от него не услышал. Трейс заметил, что, завершив свою речь, Хусад бросил взгляд на Кендесу. «В поисках одобрения? — подумал он. — Поддержки?»

— Прошу прощения, генерал, но ваша миссия интересует меня только потому, что неким образом имеет отношение к моим партнерам и лично ко мне. Я не патриот и не солдат, я — деловой человек. — Трейс скрестил руки и продолжал: — Вам необходимо оружие, и я могу продать вам его по определенной цене.

— Ваша цена слишком высока, — откликнулся генерал, направляясь к своему столу.

— В эту цену входит фактор риска при обеспечении безопасности, хранения и транспортировки товара. Ту же цену я могу назначить и другим покупателям.

Хусад наклонился и вытащил из стола -35. Трейс напрягся, услышав, как Кендеса удивленно шарахнулся в сторону у него за спиной.

— Это оружие представляет наибольший интерес.

— 35 казался изящным и на удивление невесомым. Даже во время марш-броска солдат мог нести его с той же легкостью, что и свой паек. Обойма выглядела тоньше, чем обычная пачка сигарет. Хусад повертел в руках заостренный корпус пистолета, а затем поднял его и прицелился. Прямо в лоб Трейсу.

Если пистолет заряжен, а Трейс в этом не сомневался, пуля проткнула бы его насквозь, а затем убила бы Кендесу и любого, кто случайно оказался бы на ее пути на расстоянии в пятьдесят ярдов.

— Американцы все рассуждают о мире, а сами производят такое замечательное оружие. — Голос Хусада звучал мечтательно. — Нас считают безумцами, потому что мы пропагандируем войну. Это оружие создано для воина. А война священна, война праведна, война — это наш хлеб насущный.

Трейс чувствовал, как струйки ледяного пота скользят по спине. Умереть здесь и сейчас было бы глупо и нелепо.

— При всем уважении, генерал Хусад, это оружие вам не принадлежит, пока вы за него не заплатили.

Палец фанатика на мгновение застыл на спусковом крючке, а затем Хусад с очаровательной улыбкой опустил пистолет.

— Конечно. Мы воины, но мы честны. Мы возьмем ваш товар, но во имя нашей дружбы мы просим снизить вашу цену на полмиллиона франков.

Трейс достал сигарету, чувствуя, что от волнения у него вспотели ладони. Ради собственной безопасности он хотел согласиться и покончить с опасной сделкой, чтобы заняться тем, ради чего сюда приехал. Но Андре Кабо был твердым орешком и никогда с легкостью не шел на уступки. Ни Хусад, ни Кендеса этого не ожидали.

— В целях выгоды, генерал, мы снизим цену на четверть миллиона, с уплатой по доставке.

Пистолет лежал на столе Хусада, и тот ласково поглаживал его, словно маленького ребенка или домашнего питомца. И Трейс снова заметил, как он исподтишка взглянул на Кендесу.

— Документы будут оформлены, и вас доставят обратно в Сефру. Через три дня вы лично доставите товар.

— С удовольствием. — Трейс поднялся.

— Мне сказали, что вы интересуетесь нашим гостем. — Хусад улыбнулся. Его зубы и глаза засверкали. — Это личная заинтересованность?

— Бизнес для меня всегда предмет личной заинтересованности, генерал.

— Возможно, вам будет любопытно увидеть доктора. Кендеса все устроит.

— Конечно, генерал.

Кендеса распахнул дверь. Трейс заметил, как он тревожно взглянул на пистолет, а затем на Хусада, прежде чем они вышли в коридор.

— У генерала странная манера развлекаться, — заметил Трейс.

— Вы испугались, месье Кабо?

— Я, в отличие от вас, знаю, на что способно это оружие. Вы можете умирать, если хотите, Кендеса. А я не собираюсь. Мои партнеры могут отказаться иметь дело со столь ненадежным и психически неуравновешенным человеком.

— Генерал сейчас пребывает в состоянии стресса.

Трейс раздавил сигарету о каменный пол и решил рискнуть:

— Я послан в качестве наблюдателя. Кто здесь на самом деле обладает властью, Кендеса? С кем я на самом деле веду переговоры?

Кендеса помедлил. Он, как всегда по привычке, облачился в западный костюм без ненужных излишеств и украшений. Решение пришло легко, потому что он уже все обдумал заранее. Если Кабо перестанет соответствовать его требованиям, он спокойно организует его устранение.

— Часто причина кроется в том, что человек, обладающий званием, вовсе не является главной фигурой. За последний год психическое состояние генерала сильно изменилось в худшую сторону. И мне пришлось взять на себя большую долю ответственности. — Он подождал, чтобы убедиться, что Трейс его понял. — Это как-то меняет ваше отношение к делу?

Так, значит, это был не генерал, подумал Трейс, а Кендеса. Кендеса приказал убрать Чарли и организовал похищение Фитцпатрика. Значит, ему нужен Кендеса, а не полубезумная марионетка Хусад.

— Меня это вполне удовлетворяет, — откликнулся Трейс.

— Отлично.

С властью генерала практически покончено.

Как только Фитцпатрик завершит свою работу, Кендеса встанет во главе организации. И насколько мощнее упрочится его позиция, если его поддержит компания Кабо, обладающая огромным богатством и влиянием.

Взмахом руки Кендеса избавился от двух вооруженных охранников. Достав из кармана ключи, он отпер дверь.

Любая научно-исследовательская лаборатория позавидовала бы такому оборудованию. Комнату заливал яркий свет, на рабочих поверхностях — ни пятнышка. Трейс заметил две камеры наблюдения, прежде чем переключил внимание на брата Джиллиан.

Это был человек с фотографии, только теперь он выглядел похудевшим и постаревшим. Напряжение и усталость избороздили его лицо морщинами и наложили синие тени под глазами. Он был гладко выбрит, но его волосы, темнее и гуще, чем у Джиллиан, выглядели растрепанными. Белый лабораторный халат висел на нем, как на вешалке, поверх джинсов и простой голубой рубашки.

Флинн оторвался от микроскопа и встал. Ненависть, светившаяся в его глазах, заставила Трейса вздохнуть с облегчением. Он не сдался, не отступил. Исполненный решимости, этот человек держался из последних сил. Если у него хватало воли на ненависть, то хватит сил и отважиться на побег.

— Доктор Фитцпатрик, вам сегодня хорошо работается?

— Я уже два дня не видел дочь. — Флинн сжал кулаки. Он стоически выдержал бы их пытки. Он не сомневался, что Кендеса знал об этом. И только угроза, что Кейтлин оставят одну в маленькой темной комнате, заставляла его оставаться в этой лаборатории. — Я здесь. — Его резкий ирландский акцент сильно бросался в глаза. — Я работаю. Мне обещали, что ей не причинят вреда, и нам позволят видеться каждый день, если я соглашусь сотрудничать.

— Боюсь, генерал недоволен, что ваша работа продвигается слишком медленно. Когда наметится прогресс, мы приведем к вам дочь. А пока я хочу познакомить вас с месье Кабо. Его интересует ваша работа.

Флинн взглянул на Трейса потемневшими от ненависти глазами.

— Убирайтесь к черту.

Трейсу хотелось поздравить его, но он лишь сдержанно кивнул.

— Ваша работа здесь прославит вас, доктор Фитцпатрик. Ваше имя войдет в учебники истории. — Трейс огляделся, будто бы осматривая лабораторию, а сам тем временем пытался отыскать запасной выход. — Это потрясающе. Моя организация считает, что ваша работа может принести гигантскую прибыль.

— Деньги вам не понадобятся, когда сумасшедший фанатик уничтожит весь мир.

Трейс улыбнулся. Итак, он все понял. Он постарался придать своему голосу мягкость.

— Ваша сыворотка принесет пользу и богатство умным и предприимчивым людям. Есть прогресс в работе? — обратился он к Кендесе.

— Небольшой. — На этот раз Кендеса улыбнулся и внимательно посмотрел на Трейса. — Недостающее звено — это сестра Фитцпатрика. У нее есть важные записи, которые ускорят завершение работы. Она скоро присоединится к вам, доктор.

Трейс почувствовал, что ему нечем дышать, словно его ударили в живот. Но не успел он и слова вымолвить, как Флинн яростно перешел в наступление: