Она перепробовала разную траву и узнала, что сухая желтая горит лучше зеленой, но все равно огонек через несколько секунд гас.
Ветром принесло несколько пожухших листьев. Нелл поняла, что огонь может переходить на них с травы. У листьев были черешки, они горели лучше и навели Нелл на мысль о веточках. Она догадалась поискать в роще и действительно нашла сучки под старым высохшим кустом.
– Молодец, – сказал Гарв, когда вернулся и увидел, что она несет охапку сухих веток. – Ты собрала растопку. Ты у меня умница и труженица.
Вскоре костер уже ревел. Гарв нарубил столько дров, чтобы хватило до рассвета, и дети заснули, зная, что тролли не посмеют подступиться к огню. Правда, Нелл все равно спала плохо, она слышала, как тролли переговариваются в темноте, видела алые огоньки их глаз. И еще ей чудились приглушенные крики о помощи.
Когда взошло солнце, Нелл стала искать, кто это кричал, но ничего не нашла. Гарв до позднего вечера рубил дрова. В первый день он свалил треть деревьев, сегодня – еще треть.
В эту ночь Нелл снова мерещились голоса и чудились слова: "Среди деревьев! Среди деревьев!". На следующий день она облазила всю рощицу, пока Гарв рубил последние деревья, но снова ничего не нашла.
В ту ночь оба они спали плохо, потому что знали: догорают последние дрова, завтра нечем будет защититься от троллей. На этот раз Нелл слышалось, будто голоса кричат: "Ищи под землей! Ищи под землей!".
Когда снова взошло солнце, она снова пошла искать и нашла пещеру, которую завалили тролли. Она расчистила вход и обнаружила четырех кукол: динозавра, утку, кролика и девочку с длинными голубыми волосами, но никого, кто мог звать.
В ту ночь Нелл с Гарвом ушли в замок, заперлись в самой высокой башне и придвинули к двери тяжелую мебель в надежде, что тролли до них не доберутся. В комнате было одно узенькое окошко, и Нелл смотрела сквозь него на закатное солнце, гадая, доживет ли до нового восхода. В то мгновение, когда погасла последняя алая искорка, ветер зашелестел у нее в волосах. Нелл обернулась. Удивлению ее не было предела: тряпочные игрушки ожили и стали настоящими.
Перед Нелл стояли большой страшный динозавр, утка, кролик и женщина в голубом платье. Они объяснили Нелл, что злая мачеха – колдунья из Страны-за-морями, и что они давным-давно поклялись разрушить ее коварные планы. Она заколдовала их, так что днем они превращаются в кукол, а ночью обретают свой прежний облик. Потом она заключила их в замок, а тролли завалили пещеру. Все четверо благодарили избавительницу Нелл.
Она рассказала свою историю, а когда упомянула про русалок, корзинку и золотую парчу, женщина по имени Мальвина сказала: "Значит, ты – настоящая принцесса, и мы клянемся тебе в верности". Все четверо преклонили колени и пообещали защищать Нелл до конца жизни.
Динозавр, который был самый смелый, повел против троллей войну, и через несколько дней в замке не осталось ни одного врага. Теперь Нелл спокойно спала по ночам, потому что страшных троллей, пугавших ее во сне, заменили четыре верные друга.
В китайском застенке; судья Ван допрашивает варвара; мрачные события в центральных районах Китая; доктор Икс шлет приглашение, от которого невозможно отказаться
Судья Ван нечасто прибегал к пыткам по целому ряду причин. Во-первых, новая система конфуцианского судопроизводства не требовала письменного признания, для приговора вполне хватало тяжести улик. Уже это одно избавляло судью Вана от необходимости пытать многих обвиняемых, хотя его порой и подмывало выбить признание у наглых западных плебов, когда те особено злостно отрицали свою вину. Более того, современные методы позволяли узнать почти все нужное, не полагаясь на (часто лживые) свидетельские показания, и в этом судья Ван был куда счастливее своих многочтимых предшественников.
Однако человек с рыжими косицами-дредами владел незаменимой информацией и не обнаруживал желания ею делиться. Ни один полицейский видеостат не запечатлел интересующие судью Вана события, и магистрату пришлось обратиться к освященным веками способам дознания.
Чан привязал задержанного (который отказался сообщить настоящее имя и велел называть себя мистером ОгнеЛиссом) к мощной Х-образной крестовине для битья палками. Это делалось из чистого человеколюбия, чтобы допрашиваемый не метался по комнате и не поранился о мебель. Чан также оголил его от пояса и ниже, а между ног поставил ведро. При этом стало видно единственное реальное увечье, причиняемое в ходе процесса: маленькая круглая болячка в основании спины. Через эту дырочку судебный медик под присмотром мисс Бао ввел в позвоночник задержанного нанотехнологических паразитов. В прошедшие двенадцать часов нанозиты лениво дрейфовали в спинномозговой жидкости и прилеплялись к первым попавшимся центростремительным нервам. Нервы эти, передающие сигналы (например, болевые) в головной мозг, отличаются структурой и видом, умные нанозиты в состоянии их отличить. Вероятно, излишне говорить, что у этих нанозитов есть еще одно общее свойство, а именно, способность посылать в нервы ложный сигнал.
Эта маленькая болячка, на самом копчике, всегда завораживала судью Вана, когда тот председательствовал на подобного рода допросах, что, по счастью, случалось не чаще нескольких раз в год. У ОгнеЛисса, как у многих рыжих людей, кожа была очень светлая.
– Кайф! – внезапно воскликнул задержанный, встряхивая косицами и пытаясь заглянуть через веснушчатое плечо. – Такое чувство, блин, словно меня гладят чем-то пушистым, блин, с внутренней стороны правой ляжки. Я балдею! Еще! Еще! Погоди-ка! Вот, опять то же самое, только в левой ступне!
– Распространение нанозитов – случайный процесс, мы не знаем, где они закрепятся. Сейчас идет проверка, отсюда ваши ощущения. Разумеется, с вашей ступней или ляжкой ничего на самом деле не происходит, все творится в спинном мозге. Подобным образом вы чувствовали бы фантомные боли в ампутированной ноге.
– Во гадство! – воскликнул ОгнеЛисс, розовея от искреннего изумления. – Значит, вы, так сказать, могли бы пытать обрубок. – Щека его дернулась. – Теперь кто-то щекочет мне лицо. Эй, прекрати! – Он натужно заулыбался. – Нет, нет! Я все скажу! Только не щекочите меня!
Чан сперва опешил, затем вспылил от такого непристойного поведения. Он шагнул к стойке с бамбуковыми палками, но судья Ван положил ему руку на плечо. Чан пересилил гнев, набрал в грудь воздуха и смиренно поклонился.
– Знаете, ОгнеЛисс, – сказал судья Ван, – мне и впрямь по душе момент легкости и даже детского любопытства, которые вы вносите в наше судебное разбирательство. Обычно люди, привязанные к этой крестовине, зажимаются, и беседа с ними теряет всякую привлекательность.
– Я тащусь. Столько новых впечатлений. Мне теперь положена чертова пропасть очков, верно?
– Очков?
– Шутка. Из шпионских рактюшников. За новый опыт дают очки. Чем больше очков, тем лучше.
Судья Ван ладонью изобразил самолет, пролетевший у его левого уха.
– Смысл шутки ускользнул от меня, – объяснил он Чану и мисс Бао, которые не знали этого жеста.
– А сейчас мне вроде как щекочет барабанную перепонку, – объявил задержанный, мотая головой из стороны в сторону.
– Хорошо. Это значит, нанозит прикрепился к нерву, идущему от барабанной перепонки в мозг. Мы всегда считаем это хорошим предзнаменованием, – сказал судья Ван, – поскольку болевые импульсы, идущие по этому нерву, производят на допрашиваемого особенно сильное впечатление. А сейчас я попрошу мисс Бао ненадолго прерваться, чтобы вы могли слушать меня с полным вниманием.
– Заметано, – сказал ОгнеЛисс.
– Давайте посмотрим, что нам известно. Почти двадцать лет назад вы стали соучредителем узла КриптНет в Окленде, штат Калифорния. Это был один из первых узлов, номер сто семьдесят восемь. Теперь их, разумеется, десятки тысяч.
