По замыслу Ямамото нападение на Пёрл-Харбор должно было произойти без объявления войны одновременно с активными действиями японских дипломатов в США, убеждавших американцев, что правители Страны восходящего солнца заинтересованы только в примирении и заключении соглашения с их государством. В строжайшей тайне шла разработка нового типа торпеды для нападения с воздуха на корабли, стоявшие в относительно неглубоких водах гавайской бухты, конструирование сверхмалых подводных лодок, способных проникнуть прямо в воды Пёрл-Харбора, обучение пилотов, призванных осуществить план адмирала Ямамото.

Сам же адмирал, будучи верховным главнокомандующим японских военно-морских сил, организовывал в это время флотилию авианосцев для доставки к берегам Гавайев смертоносных самолетов. И все это Исороку Ямамото, один из «Черных драконов», предпринимал без всяких санкций правительства или главы государства императора Хирохито. План нападения на Пёрл-Харбор никем не обсуждался и не принимался. Адмирал слишком хорошо знал, что его идеи созвучны планам большей части офицерской элиты во главе с генералом Тодзио, правившей тогда в Стране восходящего солнца.

Когда 29 ноября Хидэки Тодзио собрал в военном министерстве совещание, чтобы окончательно решить, быть в Южных морях войне или миру, все его участники высказались за войну. За кровь и огонь, за уничтожение и завоевание, за экспансию и покорение если не всего мира, то хотя бы большей его части, куда входила вся Океания, в том числе и Гавайи, за которые в первую очередь велась эта жестокая «шахматная игра».

Несмотря на то, что совещание 29 ноября проходило вне императорского дворца, Хирохито на нем присутствовал. Правда, говорил он о другом, продекламировав генералам и адмиралам прекрасные восточные стихи о прелестях мирной жизни, которые когда-то сочинил его дед, император Мэйдзи. Выступление Хирохито не произвело ожидаемого им впечатления: участники совещания, сплошь члены тайной военно-политической организации «Черные драконы», единогласно высказались за войну, то есть за разработанный Ямамото план вероломного нападения на Гавайские острова еще до объявления войны. Совещание прошло именно так, как и предполагал адмирал.

Исороку Ямамото приступил к осуществлению своего плана. Вблизи Курильской гряды был сосредоточен многочисленный флот, который в нужный момент должен был доставить к берегам Гавайев самолеты для нападения на Пёрл-Харбор. Флот состоял из шести авианосцев, быстроходных крейсеров, линкоров, девяти эсминцев, восьми танкеров и трех огромных подводных лодок класса «Е». Кроме того, в военную эскадру новоявленных самураев входило пять карликовых подводных лодок, которые должны были скрытно выдвинуться на ближние подступы к Гавайским островам, чтобы незаметно проникнуть непосредственно в Жемчужную гавань.

Львиная доля успеха всей операции зависела от японских пилотов. Они должны были с воздуха уничтожить американский военно-морской флот в Тихом океане, ибо в то время он почти целиком находился на своей базе на Гавайских островах.

В нападении участвовало огромное по тем временам число самолетов – почти пятьсот. Среди них было сто тридцать четыре одномоторных двухместных штурмовика «Аити K-99», сто четыре бомбардировщика, тридцать торпедоносцев «Накадзима-96» с высокой боеспособностью, знаменитые истребители «Мицубиси-00», вошедшие в историю под названием «Зероуз» («Нули»), однако для своего времени они были отнюдь не «нулями», а пожалуй, лучшими самолетами в мире.

Группу военно-воздушных сил, нацелившихся на Гавайи, возглавлял молодой офицер ВВС капитан Мицуо Фукида. Тридцатью военными кораблями, которые должны были незаметно доставить летчиков Фукиды к берегам Гавайев, командовал вице-адмирал Нагумо, пожилой человек с большим военным опытом. Нагумо отличали качества, наиболее высокоценимые адмиралом Ямамото, – исключительная осторожность и бдительность. Только они могли помочь огромному флоту незаметно пройти путь, отделяющий Японию и Курилы от Гавайских островов, ставших целью этой авантюры. Нападением на Гавайи должно было начаться осуществление далеко идущих планов «Черных драконов».

В истории островов наступал роковой час, трагический для короны Океании час «Черных драконов».

Вице-адмирал Нагумо вел авианосцы, крейсеры, эсминцы и подводные лодки своей многочисленной флотилии холодными водами северной части Тихого океана. Знаменитый своей осторожностью, Нагумо опечатал все радиопередатчики. Его корабли не послали в эфир ни единого сигнала, который мог бы подсказать службе перехвата противника, что к берегам «райских островов» приближается японский флот. При этом японцы нуждались в подробнейшей информации о положении противника. Недаром в истории, закончившейся нападением на Гавайи, важную роль играли разведчики и дешифровальщики кодов противника.

Бесспорно, в этой шпионской игре, жертвой которой стали Гавайи, более активными и хитрыми оказались японцы. В то время как американская разведывательная служба в Токио, по-видимому, не послала в свой центр в Вашингтоне ни одного конкретного сообщения о планах «Черных драконов», японские разведчики на Гавайях уже долгое время работали в высшей степени прилежно.

Хотя Гонолулу не входил в число крупнейших городов Америки, здесь имелось японское консульство, на самом деле выполнявшее роль японского разведывательного центра на Гавайях. О том, как работала японская разведка, свидетельствует один факт, вообще характерный для новейшей истории этих островов. В XX веке соотношение различных групп населения на Гавайях все время менялось. Во время войны наиболее многочисленную часть населения составляли не гавайцы и даже не новые хозяева острова, «настоящие американцы», а... японцы. Японская разведка рассчитывала на то, что японцы на чужбине всегда остаются верными своей родине, и надеялась без труда отыскать среди своих гавайских земляков множество помощников, готовых к сотрудничеству в осуществлении коварного замысла.

Однако, к большому удивлению токийского штаба, гавайские японцы не проявили особого желания участвовать в подготовке к новой войне, тем более уничтожении своей новой родины. Наоборот, когда произошло столкновение фашистских и антифашистских сил, AJA, то есть «американцы японского происхождения», в первую очередь гавайские японцы, стали самыми доблестными солдатами в рядах союзнических войск. Но в то время вооруженный конфликт существовал лишь в планах токийских милитаристов, и гавайские японцы отвергли сотрудничество с разведкой своей родины.

Нескрываемое презрение, которое испытывало большинство японских гавайцев к японцам-шпионам, было столь явным, что токийским милитаристам не оставалось ничего другого, как обратиться за помощью к представителям другой национальности, живущей на Гавайях, – немцам. Последних на Гавайских островах было, естественно, очень мало. Сначала резидент японской разведки на Гавайях вице-консул Такео Йосикава, известный в Гонолулу под именем Моримура, за большие деньги завербовал местного немца по фамилии Кюн. Но тот никак себя не проявил. Потом своим японским союзникам предоставили помощь сами нацисты. Они «уступили» им двух отличных шпионов, уже давно обосновавшихся на Гавайях и имевших множество контактов, в том числе и с целым рядом американских офицеров, служивших в Пёрл-Харборе.

Эти немецкие шпионы японского резидента на Гавайях – вот это каша! – представляли собой... милое семейство. Его главой был личный друг Генриха Гиммлера, бывший морской офицер, позже занявший высокую должность в гестапо, Ганс Крамм. Его сын Лютер Крамм стал личным секретарем Геббельса. Дочь Крамма, красавица Роза, была в свое время фавориткой Геббельса, среди его многочисленных любовниц. Почти ежедневно перед виллой Краммов останавливался правительственный лимузин. Роза незаметно впархивала в машину и ехала выполнять свои обязанности по отношению к нацистской партии в постели Геббельса. Она делала это с таким рвением и пылом, что постепенно ее патриотизм совершенно истощил министра. Вызвав генерала Хаусхоффера, он потребовал каким-нибудь образом избавить его от не в меру пылкой патриотки, не умаляя при этом ее заслуг перед нацистской партией. Генерал Хаусхоффер виртуозно исполнил приказ, учтя все тактичные намеки шефа.