Партнер, с которым работал Спенсер, был очень доволен его отчетом о представлении и банкете. Все представители фирмы благосклонно относились к молодым сотрудникам, которые были на короткой ноге с выдающимися политическими деятелями. Немаловажную роль сыграл и тот факт, что отец Спенсера – судья. Он, кстати, тоже был весьма доволен сыном, после того как тот рассказал им с матерью о своей поездке во всех подробностях. Правда, он не стал заострять внимание родителей на том, что провел весь вечер с Элизабет, это казалось ему не столь важным. Он считал, что родители начнут питать ложные надежды.

А он в конце концов, все хорошенько обдумав, решил, что не будет звонить ей.

Но Элизабет проявила инициативу сама, когда через месяц приехала в Нью-Йорк проведать своего брата. Она разыскала номер Спенсера в телефонной книге и позвонила ему. Это было в субботу, и он очень удивился, услышав ее голос. Он как раз собирался уходить – друзья из офиса пригласили его поиграть в мяч.

– Я позвонила в не очень удачное время? – Как всегда, она задала прямой вопрос, и Спенсер улыбнулся, глядя в окно и поигрывая ракеткой.

– Совсем нет. Как поживаете?

– Отлично. Этот семестр мне нравится немного больше. – Она не стала говорить, что встречается с одним из своих педагогов. Но молодые люди ее возраста просто утомляли ее. – Я позвонила, чтобы узнать, не хотите ли вы пойти сегодня вечером в театр. У нас есть лишний билет.

– Вы здесь с родителями?

– Нет. Я гощу у брата и его жены. Мы собираемся смотреть «Лето и туман». Вы видели эту постановку?

– Нет, – он улыбнулся, – но очень хотел бы.

Чем, черт возьми, он рискует? Ведь там будет ее брат. Наедине с ней он чувствовал себя не очень уверенно. Ему вовсе не хотелось давать ей понять, что он собирается связывать с ней свое будущее Он прекрасно помнил, кого она хочет в спутники жизни: кто бы имел положение в обществе.

– Перед театром мы собираемся поужинать в «Шамбо». Почему бы нам не встретиться там? Скажем, в шесть?

– Отлично. Я присоединюсь к вам. Спасибо вам, Элизабет. Он не был уверен, стоит ли ему извиняться за то, что не позвонил ей сам, но в конце концов решил, что не стоит вообще говорить об этом. Она сама помогла ему. Они будут обедать в лучшем ресторане, посмотрят постановку в самом знаменитом театре плюс ко всему его ждет знакомство с довольно известным в своих кругах адвокатом, Иэном Барклаем.

Спенсер появился в ресторане ровно в шесть и сразу же узнал Элизабет. На ней ловко сидел хорошо сшитый черный вечерний костюм и маленькая черная вельветовая шляпка, чудом державшаяся на волосах. Она явно следила за своей внешностью, и это ему тоже нравилось. Она всегда выглядела шикарно и без труда могла произвести впечатление на мужчин. Для девушки, которой еще не исполнилось двадцати, у нее был великолепный вкус; то же самое можно сказать и о ее брате Иэне. Спенсер нашел его очень образованным человеком, хотя слегка увлеченным политическими идеями. Но несмотря на это, Спенсеру он понравился. Его жена – красивая англичанка – произвела на него прекрасное впечатление. Она была дочерью лорда Вингхама, и Элизабет была уверена, что Спенсер не может не знать этого. Вся жизнь этой женщины была связана с известными именами и выдающимися людьми, а также событиями государственной важности. Это заставляло его чувствовать себя неуютно рядом с ней, он все время боялся, что может все испортить неосторожным словом. Супруги были чертовски уверены в себе и в том, что они делают. Нетрудно догадаться, почему они так нравились Элизабет. Иэн с Сарой говорили о том, что собираются провести Рождество в Санта-Морисе, рассказывали, как этим летом отдыхали в Венеции. После этого они поехали в Рим, где встретились с папой римским, который знал ее отца. Сара говорила об аристократической верхушке легко и непринужденно и, казалось, была абсолютно уверена в том, что все знают тех людей, о которых она рассказывала.

Пьеса очень понравилась, и после представления Спенсер пригласил всех в «Сток клаб», где они танцевали, беседовали и веселились, а потом все вместе направились на квартиру Барклаев в Саттон-Плейс. У супругов не было детей, и Сару гораздо больше интересовали лошади. Они долго говорили о рысаках и гунтерах[1] , и в конце концов супруги пригласили Спенсера как-нибудь покататься с ними верхом. Вечер получился очень удачный, и когда на этот раз Спенсер сказал Элизабет, что позвонит ей, он действительно решил, что сделает это. Он чувствовал, что должен отблагодарить ее за приятно проведенное время, не сознавая, что именно этого она от него и добивалась.

Он позвонил ей через две недели и, извинившись, объяснил, что не мог сделать это раньше, так как был по горло завален работой в офисе. Но она нисколько не рассердилась на него, и они договорились встретиться в следующий уикэнд. Она опять приехала к своему брату, и Спенсер пригласил ее пообедать и потанцевать в «Сток клабе». Он вовсе не собирался производить на нее впечатление, так как прекрасно понимал, что Элизабет была из тех девушек, которые привыкли бывать в самых шикарных местах. Он рассказывал ей о тех делах, над которыми работал, и в основном это были судебные тяжбы, связанные с бизнесом и закладными. Его интересовала эта работа, и девушка сделала несколько весьма умных замечаний. В этот вечер, когда он проводил ее домой и они стояли у двери квартиры ее брата, Спенсер поцеловал ее.

– Все было здорово, – произнесла она спокойным тоном, но Спенсер не мог не заметить, что ее глаза заметно потеплели.

– Мне тоже понравилось. – Он говорил правду. Ему нравилась ее компания, и выглядела она просто чудесно в серебряном платье, которое невестка привезла ей из Парижа.

– Что вы делаете в следующие выходные?

– У меня экзамены, – рассмеялась она, – глупо, правда? Они станут помехой в моей личной жизни. – Теперь смеялись уже оба, и Спенсер попросил ее, чтобы она приехала в Нью-Йорк через две недели.

Она так и сделала. Они опять вместе пообедали и потанцевали, и на этот раз их поцелуи длились дольше и были намного жарче. Брат с женой уехали на уик-энд поохотиться в Нью-Джерси, и Элизабет пригласила Спенсера к себе, дабы завершить выпивкой удачный вечер. Они долго сидели в гостиной на кушетке, целовались и болтали. Но после Спенсер пожалел об этом. Девушка слишком молода, чтобы он мог позволить себе играть с ней, а он был уверен, что их отношения никуда не приведут. Она принадлежала совершенно другому кругу. Он не был в нее влюблен, но физически она привлекала его. Ему нравилось то чувство власти, которое было присуще всем людям ее круга, хотя он прекрасно видел, что с ее стороны теплые чувства отсутствуют. И все же ему было приятно ненадолго почувствовать себя своим в этом незнакомом ему мире, мире, которым он так восхищался.