На следующий день Спенсер заканчивал свои дела и готовился к отъезду: ему надо было навестить нескольких друзей, попрощаться и пожелать им всего хорошего. Ему вдруг стало мучительно жаль расставаться с ними. Он жалел о своем решении уехать в Нью-Йорк и дал себе слово, что обязательно вернется сюда. Для него это был грустный день, и он рано отправился спать. На следующее утро он улетал в Нью-Йорк. В тот день, когда Кристел исполнялось шестнадцать лет.

Его встречали родители, и он чувствовал себя ужасно глупо. Встреча была торжественной, даже Барбара приехала в аэропорт со своими двумя дочками. Они всей семьей ужинали в доме его родителей, и Барбаре пришлось уйти к себе, чтобы уложить девочек, иначе они уснули бы прямо за столом.

– Ну как, сынок? – выжидательно спросил отец после того, как гости ушли, а мать отправилась в спальню. – Как ты себя чувствуешь дома? – Он волновался, боясь услышать уклончивый ответ. Сын отсутствовал слишком долго, целых шесть лет – четыре года на войне и два – в Стэнфорде, и теперь отец с облегчением видел его дома, в Нью-Йорке, в родной семье. Отец считал, что настало время наконец-то осесть и начать думать о карьере, как это сделал бы Роберт, будь он жив.

– Я еще не знаю, – честно признался Спенсер, – кажется, ничего не изменилось с тех пор, как я последний раз был дома. Нью-Йорк не изменился. – Он не добавил вслух того, о чем подумал: «...зато изменился я...»

– Надеюсь, ты здесь будешь счастлив. – Но на самом деле Уильям Хилл не был уверен в этом.

– Спасибо, отец, я тоже на это надеюсь. – Но именно в этом Спенсер был уверен сейчас меньше всего. Часть его сердца рвалась обратно в Калифорнию. – Да, я встретился с судьей Барклаем перед отъездом. Он шлет тебе наилучшие пожелания.

Уильям Хилл кивнул, ему было приятно это услышать.

– Помяни мои слова, в один прекрасный день он окажется в Верховном суде. И я этому не удивлюсь. Его сыновья тоже очень приятные люди. Старший не сегодня-завтра получит должность в моем суде. Он весьма толковый адвокат.

– Я очень надеюсь, что когда-нибудь кто-нибудь скажет такое обо мне. – Спенсер уселся на тахту и с усталым вздохом провел рукой по волосам. Для него это был тяжелый день, тяжелая неделя... и долгая-долгая война... Вдруг он понял, что то, к чему в конце концов он пришел, его просто угнетает.

– Ты выбрал правильный путь, Спенсер. Не сомневайся в этом.

– Как ты можешь быть в этом уверен? – «Ведь я же не Роберт, отец... я – это я...» – но Спенсер никогда бы не сказал этого вслух. – А что, если я просто возненавижу работу у Андерсона, Винсента и Соброка?

– Тогда ты сможешь работать в общественном юридическом отделе. С дипломом юриста ты сможешь делать все, что захочешь. Заниматься частной практикой, бизнесом, юриспруденцией... стать политиком... – Отец произнес последнее слово с надеждой, он действительно хотел, чтобы Спенсер в один прекрасный день сделался политиком. Так же, как это сделал когда-то его брат Роберт, который был их светлой надеждой и который так рано ушел от них. – А Барбара хорошо выглядит, правда?

– Да. – Спенсер спокойно кивнул, думая о том, насколько хорошо отец знает своего младшего сына и знает ли он его вообще. – Как у нее дела?

– Для нее это был тяжелый удар. Но я думаю, она потихоньку оправилась. – Сказав это, старик отвернулся, боясь, что сын увидит слезы у него на глазах. – Надеюсь, мы все скоро оправимся. – Потом он повернулся и улыбнулся Спенсеру: – Мы сняли дом на Лонг-Айленде. Мы с матерью решили, что тебе он понравится. И Барбара с детьми проведут там конец августа.

Спенсер подумал о том, каким все-таки странным стало для него возвращение в семью, он уже не был уверен, что это вообще его семья. Когда он уходил на войну, ему было двадцать два, и с тех пор изменилось очень многое. И он сам сильно изменился. И теперь, когда Роберта не стало, все хотят, чтобы он его заменил, прожил не свою, а его жизнь.

– Это очень мило с вашей стороны, отец. Но теперь, когда я начну работать, я не уверен, что у меня будет много свободного времени.

– Но у тебя будут выходные.

Спенсер кивнул. Они ждали, что он снова станет для них ребенком, их младшим сыном. Однако большую часть жизни он оставил где-то по пути домой из Калифорнии.

– Посмотрим. На этой неделе мне нужно подыскать квартиру.

– Пока ты не встанешь на ноги, ты вполне можешь жить здесь.

– Спасибо, пап. – Он посмотрел на отца и впервые в жизни подумал о том, что его отец в принципе уже старик, старик, потерявший со смертью старшего сына почти все надежды. – Я очень люблю вас. – Потом спросил безразличным тоном: – А Барбара встречается с кем-нибудь? – В конце концов, прошло уже три года, а она довольно привлекательная женщина. Роберту она подходила идеально. Честолюбивая, спокойная, умная и хорошо воспитанная – именно такой должна быть жена будущего политика.

– Не знаю, – честно признался отец, – мы это не обсуждали. Ты можешь как-нибудь пригласить ее на обед. Ей, наверное, ужасно одиноко.

Спенсер кивнул. Он также был не против того, чтобы видеться с племянницами, но только не сейчас. Он вдруг почувствовал тяжесть всех обязательств, которые на него свалились.

Когда он в этот вечер наконец добрался до постели, он был совершенно измотан. Весь груз этих «надо» начал давить на него с невероятной силой. И постепенно погружаясь в сон, он вдруг захотел расплакаться. Он чувствовал себя ребенком, который заблудился по пути домой. Но он знал, что ему надо искать квартиру и начинать новую, свою жизнь, и чем быстрее, тем лучше.