– И смотрите, к чему это приводит.

– Боюсь, что не всех. Но на данный момент меня вполне удовлетворяет то, что я делаю.

– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы стать политиком? – поинтересовалась она.

Тут подали первое блюдо – пюре из омаров с белым вином. Спенсер оглядел девушку. У нее был все такой же настойчивый взгляд, который, казалось, хотел выпытать все, и она все так же не стеснялась задавать прямые вопросы. Именно это ему в ней понравилось еще год назад, и сейчас он снова был шокирован. Она не боялась показаться нескромной, и это восхищало. Элизабет брала инициативу в свои руки и двигалась прямо к цели. Она требовала откровенности от собеседника, и Спенсер надеялся, что и он имеет право спрашивать ее обо всем прямо. Сейчас она разглядывала его с явным интересом, политика действительно интересовала ее, потому что политиком был ее отец.

– Мой брат мечтал об этом. Во всяком случае, думал, что мечтает. Но я не уверен, что это и мой конек. – Самое смешное было то, что он еще не знал, где же все-таки его конек.

– Если бы я была мужчиной, я занималась бы именно этим. – Ее слова прозвучали очень серьезно, и то, что он рассмеялся, слегка задело ее. У нее воистину пылкое воображение. Он припомнил, что в прошлый раз она заявила, что хочет стать адвокатом.

– А что вы изучаете в Вассаре?

– Живопись, литературу, французский, историю. Ничего особенного.

– А что бы хотели делать? – Его все больше интересовали ее склад ума и прямой подход к делу. Элизабет Барклай явно не была изнеженным цветочком.

– Поскорее закончить учебу и заняться чем-нибудь полезным. Я хотела бы остаться в Вашингтоне на некоторое время, но отца чуть удар не хватил, когда я только заикнулась об этом. Он хочет, чтобы я сначала закончила колледж.

– И это вполне разумно. Вам осталось всего-то три года. – Но ему самому этот срок казался бесконечно долгим.

– Вы в этом году были в Калифорнии?

– Нет, – ответил он с сожалением, – у меня действительно не было возможности, время пролетело очень быстро.

Она понимающе кивнула. Для нее этот год в какой-то мере тоже пролетел незаметно, но иногда ей казалось, что он тянется бесконечно долго. На Рождество она летала в Сан-Франциско и дебютировала в клубе «Котильон» и на балу, который давали ее родители в «Бурлингем кантри клаб». А летом ездила отдыхать на озеро Тахо. Но этой зимой ее больше интересовали поездки в Нью-Йорк и Вашингтон. А на предстоящее Рождество родители уже пригласили ее в Палм-Бич.

Оркестр заиграл «Фантазию». Спенсер пригласил Элизабет на танец. Они начали медленно двигаться по залу. Танцевала она прекрасно, и Спенсер разглядывал ее медно-рыжие волосы и плечи, покрытые ровным загаром. В ней все дышало здоровьем, благополучием и властолюбием. Она сказала, что на будущее лето собирается поехать с родителями в Европу, на побережье Франции, и спросила, был ли он когда-нибудь там. Он признался, что никогда там не был. Отец обещал отправить его в Европу, когда он закончит колледж. Но сразу после этого началась война, его призвали в армию, и вместо побережья Франции он оказался на Тихом океане. Еще она сообщила ему, что собирается через несколько недель приехать в Нью-Йорк навестить своего брата. Иэн Барклай работал в адвокатской конторе, которая была даже еще более престижна, чем та, где служил Спенсер.

– Вы знакомы с ним? – Она выжидательно посмотрела на него, показавшись ему в тот момент совсем молодой и милой.

Виски уже начало действовать на него. Ему нравилось ощущать под руками гладкость ее кожи, вдыхать приятный запах духов, который он уловил, когда они танцевали.

– Нет, я его не знаю. Но он наверняка знаком с моим отцом. – Он вспомнил, как отец говорил, что Барклай работает у него в суде. – Вы должны будете нас познакомить. – В первый раз он намекнул на то, что собирается продолжить знакомство с ней.

– Сделаю это с удовольствием. – Она посмотрела на него с видом победительницы и даже слегка высокомерно, когда он вел ее обратно к столику.

За ужином они разговаривали о друзьях ее отца. К концу вечера ему уже казалось, что он знает ее намного лучше. Она играла в теннис, любила кататься на лыжах, немного говорила по-французски, ненавидела собак и совершенно не интересовалась детьми. За десертом она поведала ему о том, чего хочет от жизни: достичь чего-нибудь значительного, а не играть целыми днями в бридж и рожать детей. Еще ему стало ясно, что она безумно любит отца и мечтает выйти замуж за человека, подобного ему, за человека, который бы сам к чему-нибудь стремился, а не сидел сложа руки, позволяя себе плыть по течению. Она хотела выйти замуж за человека, который имел бы авторитет в обществе. Она решила это, когда была совсем маленькой – в двенадцать лет, но ее решение твердое. Когда они выходили из зала, Спенсер подумал, что ей гораздо больше понравился бы Роберт.

– Не хотите ли пойти куда-нибудь выпить? – Он сам удивился, что задал этот вопрос. Однако расставаться с ней не хотелось.

– Хорошо. Где вы остановились? – Она посмотрела ему прямо в глаза. Она никогда ничего и никого не боялась. Тем более Спенсера.

– В «Шоехаме».

– Туда и отправимся. Мы можем выпить в баре. Только скажу матери. – Она тут же сделала это, и через минуту они ушли.