— Что-то около тысячи миль, полагаю.
— Бог мой, тысяча миль! Вам, несомненно, следует еще до этого обзавестись шерстяным шарфом.
Стивен поблагодарил, помог спуститься вниз в теперь уже весьма желанную духоту и вернулся на квартердек. Все притихли, и взоры всех, кроме рулевого, сосредоточились на странном корабле, теперь уже не настолько далеком. Несомненно, это — двухпалубник, голландский, и, вероятно, семидесятичетырехпушечный. Незнакомец придерживался своего курса, идя на зюйд-зюйд-вест при ветре с зюйд-ост-тень-ост, не беря слишком круто к ветру, и двигаясь довольно тяжело.
Шесть узлов по отношению к семи узлам «Леопарда» или даже меньше, хотя по правде, у «Леопарда» стояло больше парусов. При существующей ситуации пройдет довольно продолжительное время, прежде чем случится какое-то подобие контакта, если только «голландец» не приведется к ветру или не убавит парусов. В настоящее время тот не выказывал признаков ни того, ни другого. Он неустанно продирался вперед, крутой нос рассекал волны, будто «Леопарда» не существовало. У Комбермера, сигнального мичмана, было мало возможности попрактиковаться в своих навыках в этом плавании, и теперь он с безумным рвением изучал сигнальную книгу, стоя около открытого шкафчика с флажками, и надеясь, что старшина-сигнальщик знает больше него. Большинство других людей на подветренной стороне квартердека вели себя достаточно спокойно: переговаривались тихими голосами, дабы не потревожить капитана, стоявшего неподалеку, облокотив подзорную трубу на коечную сетку. Корабль подготовили к бою, но это или нечто подобное, происходило каждый день по команде «все по местам», и смысла в дополнительной спешке не было. Те, кто участвовал в схватках, особенно под командованием капитана Обри, вели себя тихо, а те, кто не участвовал, были несколько болтливы.
— Смотрите, смотрите, — вскричал мистер Фишер, указывая на буревестника с раздвоенным хвостом, — это ласточка. Какое доброе предзнаменование! И так далеко от земли.
— Это — цыпленок Матушки Кэри, — сказал Грант. — Procellaria pelagica[32].
— Несомненно, это буревестник с раздвоенным хвостом — отозвался Стивен.
— Думаю, нет. Буревестник с раздвоенным хвостом не водится в этих широтах. Это Procellaria pelagica, один из того, что мы называем turbinares[33]. — Грант продолжил сообщать Стивену множество заурядных фактов о птицах менторским тоном, хорошо знакомым кают-компании.
— Мистер Комбермер, — наконец произнес Джек. — Вымпел и наш флаг. Мистер Ларкин, передайте рулевому, пусть повернет на полтора румба.
«Леопард» обозначил себя как британский военный корабль и немного увалился под ветер, так, чтобы сообщение было понято безошибочно. Прошло полминуты, и голландец сообщил, что он тоже британский военный корабль, обстенил фор-марсель, привелся к ветру, и лег в дрейф, бортом в сторону «Леопарда».
— Частный сигнал, — сказал Джек. — И наш номер.
Частный сигнал взлетел и развернулся. Труба Джека изучала квартердек голландца: видел, как готовили подъем ответа — довольно медленно, — видел, как тот продвигался по сигнальному фалу вверх, тоже небыстро, — а все это время расстояние между судами сокращалось — и с полпути опустился внизу.
— У булиней приготовиться, — произнес он, не отрывая глаза от подзорной трубы.
Ответ голландца снова поднимался вверх, очевидно исправленный, все выше и выше и вот, развернулся. Ответ неверный — просто мешанина флагов в надежде на удачу.
— Руль на борт, — скомандовал Джек, и рулевой повернул штурвал. — Мистер Комбермер, в поле зрения враг, превосходящий по силе. Преследование курсом зюйд-зюйд-вест. Выстрелить из двух пушек в подветренную сторону, и оставить сигнал. И, надеюсь, голландец поймет его.
В это же время синий вымпел исчез с нока гафеля «Ваакзаамхейда», поднялся его собственный флаг, борт скрылся за клубами дыма. Сам линейный корабль спустился по ветру. Спустя несколько ударов сердца мощный рев его пушек достиг «Леопарда», и прежде чем он стих, около полутонны ядер, выброшенных на предельной дистанции, разорвали море. Кучность превосходная, но недолет: несколько, срикошетив от волн, продолжили полет огромными скачками, а три попали в «Леопард»: в гроте появилось отверстие, плотно упакованные гамаки прямо над головой мистера Фишера дернулись внутрь, и где-то впереди раздался звон.
«Леопард» уже встал к ветру в бакштаг: теперь тот дул прямо в раковину, и «англичанин» быстро понесся по направлению к заходящему солнцу.
— Бом-брамсели и наветренные лисели, — скомандовал Джек и прошел на корму, чтобы понаблюдать за «Ваакзаамхейдом».
Тот потерял ход и лежал в дрейфе, и, хотя «голландец» спустил нижние паруса и развернул реи так шустро, что Джек одобрительно кивнул, и тоже установил бом-брамсели и лисели, прошло довольно много времени, прежде чем противник начал наверстывать потерянное расстояние. И даже тогда, при этом легком ветре, не приближался.
— Мистер Грант, потравите фок-и грот-марсель на полсажени, бочонок с фитилями к кормовой шлюпбалке, и позовите мистера Бартона.
В голой и опустошенной каюте Джек повернулся к констапелю:
— Теперь, мистер Бартон, позабавимся.
Поскольку скорость «Леопарда» в соответствии с приказами Джека уменьшалась, сокращалось и расстояние между кораблями. Пушки, медные девятифунтовки, были уже заряжены и выкачены. Поверх мерцающих стволов они смотрели на «Ваакзаамхейд», медленно приближавшийся и отбрасывавший превосходный носовой бурун. Орудийные расчеты присели с обеих сторон, в кадках тлел фитиль, заряжающие стояли поодаль, держа заряды.
— Когда вам будет угодно, мистер Бартон, — сказал Джек, и пока говорил, на баке голландца блеснула вспышка — погонное орудие пробовало дистанцию.
— Ганшпуг, Билл, — пробормотал констапель, убрал клин, чтобы придать возвышение побольше, переждал качку и дернул вытяжной шнур. Орудие взревело и отпрыгнуло назад: влажный банник уже погрузился в дуло, расчет втаскивал пушку внутрь корабля, а Бартон вытянул шею, чтобы видеть падение ядра. Небольшой недолёт, но прицел верный.
Выстрелил Джек — почти с тем же результатом. Он послал наверх, чтобы «Леопард» немного сбавил ход, и пару минут спустя, когда «Ваакзаамхейд» приблизился на сто ярдов, констапель рикошетом проделал отверстие в его фоке. С тех пор девятифунтовки стреляли с такой скоростью, с какой их перезаряжали, рявкая в быстро меркнущем свете, пока не нагрелись так сильно, что нельзя стало дотронуться, и не принялись подскакивать при каждой отдаче. Они не нанесли большого ущерба, хотя Джек был почти уверен, что попал три раза, прежде чем внезапная темнота целиком скрыла их цель. Последнее, что «леопардовцы» видели той ночью, это отдаленные сполохи с «Ваакзаамхейда», когда тот, отклонившись от курса, стрелял полными бортовыми залпами по вспышкам «Леопарда», но безрезультатно.
— Орудия по-походному, — приказал Джек, и, повышая голос, — Фитиля за борт, осторожнее.
Бочонок горящих фитилей, с живописно свисающими кусками, коснулся воды и поплыл, испуская, когда разгорелся, довольно живые языки пламени, прямо как из пушки.
На квартердеке Джек дал приказ развернуть паруса по ветру. Капитан пропитался потом, устал, и сиял от счастья.
— Ну, мистер Грант, думаю, сегодня нет нужды давать команду «все по местам». У вас есть, что сообщить?
— Только отверстие в гроте, сэр, и перебит мелкий такелаж, но боюсь, что их первый залп повредил наше носовое украшение: отбил нос у леопарда левого борта.
— Леопард потерял свой нос, — сообщил Джек Стивену некоторое время спустя, когда корабль мог себе позволить освещение позади наглухо закрытых иллюминаторов, и зажгли потайные фонари. — Если бы я не был так вымотан, полагаю, что смог бы пошутить над этим с таким-то количеством сифилитиков на борту, — и от души рассмеялся над почти остроумной мыслью.
