Резак кричал своим пацанам вслед:
– Бросьте колья, дурни, они и так уже спеклись.
Вдруг раздался пронзительный свист – кто-то их молодых пацанов предупреждал, что к кафешке едут легавые. Толпа черноулинских мигом рассосалась по переулкам и затерялась между частных домов и бараков. Только на дороге или обочине, кое – кто из побитых красноулинских, поднимаясь с оханьем, старался поскорее скрыться с опасного места.
Вот так на Филёвской сторонке, в Юном городке, рос и креп молодой парнишка – Лешка Борисенок. Мама – Аня была с утра до ночи на работе, отец отбывал очередной срок в лагерях, а улица воспитывала и закаляла в нем дух молодого бойца и лидера среди пацанов его уровня. Жизнь, словно широкой рекой, раскинулась перед Лешкой, но в какую сторону плыть? Родной батя не смог в свое время донести до пацана, что не детские это забавы – заигрывания с судьбой, хотя, что мог сделать сам отец, когда в семнадцать лет его жизнь была предопределена жестокой властью.
Наступило лето. Лешка окончил восьмилетку и по настоянию мамы, осенью, должен поступить в какое-нибудь училище и получить профессию. Денег постоянно не хватало, мама работала, но этого было недостаточно, чтобы содержать семью. Отец стеснялся просить о помощи, но Анна посылала ему денег на карточку для покупки продуктов в лагерной лавке. Да и посылки приходилось собирать не из дешевых продуктов, не пошлешь же один шмат сала, да чеснок. Леша понимал, что денег взять неоткуда и решил на лето найти себе работу, чтобы хоть как-то помочь матери. И вот здесь подвернулся Резак со своим предложением.
– Хочешь деньжонок срубить?
– Воровать не пойду, – ответил Лешка.
– Не лезь вперед со своими мыслями, разве я тебя красть зову. Меня кореш – Гурам к себе в гости зовет, в Дагомысе знаменитые каталы Союза собираются, есть возможность с ними в стиры перекинуться, и пока до Адлера доберемся, кого-нибудь из пассажиров в мешок посадить9.
– Ты же знаешь, я только в «очко» и «триньку» рублюсь, а там фраерские игры не канают, да и не хочу я для них быть «булкой с маслом».
– Ты смотри, по фене научился базарить, молодец, на лету схватываешь. Если что, будешь при мне сигнальщиком во время игры, сбегаешь стос10 новый купишь, да мало ли, что понадобится, заодно и деньжонок поднимешь, мамке поможешь.
– А отпустит, ведь к морю дорога дальняя?
– Пойдем, переговорим с ней, заодно об отце поинтересуюсь.
Сначала, Аня и слушать не хотела, чтобы отпустить сына с Резаком.
– Мне что, одного сидельца мало, ты еще малого в тюрьму тащишь. Сергей, даже не думай.
– Ань, отвечаю за слова, Лешку под статью не подведу,– успокаивал ее Резак.
– Тогда зачем его с собой берешь?
– В море за рыбой, знаешь какие там уловы, не то, что с удочкой на Москве-реке сидеть. За пару месяцев заработаем, да и тебе подспорье будет.
– Ты меня-то не обманывай, рыбу какую-то придумал.
– Ань, я когда-нибудь тебя подводил? Сказал же, что с Лешкой будет все в порядке.
– Нет! Не пущу!
– Мам, я все равно поеду,– заявил сын.
– Вырос, большой стал, а ума не нажил. Поступай, как знаешь,– Анна обиделась и ушла в другую комнату, но когда Резак ушел, подошла к сыну.
– Алеша, милый, не рви мне сердце, ты ведь знаешь, как нам трудно без отца, если с тобой что-то случится, я не переживу.
– Мам, да все будет хорошо, что ты расстраиваешься.
– Молод ты еще и не понимаешь, что я боюсь за тебя и переживаю. Скажи, зачем тебя Резак с собой зовет?
– У него там свои дела, не знаю какие, – Лешка утаил от мамы правду, – но не красть кошельки – это точно.
– Своевольный ты стал, что с тобой делать, ведь не отпущу, разве послушаешь.
Лешка, услышав в голосе матери смягчающие нотки, заулыбался.
– Так я еду, мам?
– Ладно, езжай, я еще с Сергеем поговорю, чтобы приглядывал за тобой.
Через два дня Резак и Лешка с Казанского вокзала отправились на поезде к Черному морю, где недалеко от Дагомыса должна состояться серьезная встреча многих катал Союза. Резак, предполагая, что в пути ему придется перекинуться в картишки, да не единожды, откупил полностью купе. Пока Лешка сидел у окна и стерег вещи, Резак прошелся по вагонам и, вглядываясь в лица людей, профессионально наблюдал за их реакцией. Он демонстративно резал колоду карт пополам и с шелестом тасовал, как бы привлекая внимание потенциальных партнеров. Когда Резак открыл дверь в тамбур своего вагона, его окликнул женский голос:
– Уважаемый, если я не ошиблась, Вы ищете себе партнера для игры?
Перед Сергеем стояла белокурая дама, средних лет. В голубом платье и на шее повязана газовая косынка. Ее чувственный, накрашенный помадой рот, растянулся в улыбке
– Угадала. Я так думаю, играть будем у меня в купе, в плацкарте неудобняк, мешать будут.
– Согласна, но со мной придет парень, будет за игрой приглядывать.
– Как скажешь, мадам, – усмехнулся Резак, – как тебя звать?
– Светлана, а Вас?
– Можешь на «ты». Сергеем меня зовут.
– Во сколько и где?
– Ближе к ночи, седьмой вагон, двери приоткрою, не заблудишься.
– Гарантируешь честную игру?
– А сама-то, можешь без шулерства?
– Почему бы нет.
– Лады. Каким стосом будем играть?
– Естественно фабричным, самопальный не годится.
– Заметано. Я приглашаю, значит с меня стол.
– Надеюсь, со вкусом проведем время, – Светлана улыбнулась.
– Все будет по-человечески, – заверил Резак и, дернув верхней губой, сверкнул золотой фиксой, – вашу ручку фрау – мадам.
Светлана протянула холеную руку, и при легком пожатии Резак почувствовал гладкие пальцы будущей партнерши. Про себя подумал: «На подушечках тонкая кожа, видимо шлифовала пальцы, а такие сильно чувствительны к коцкам11 на стирах. Прожженная стерва, но и мы не лыком шиты».
Резак улыбнулся и прошел в тамбур.
Когда за окнами опустилась мгла, в купе включили свет. При свете лампы Резак и Лешка разглядели гостей. С женщиной пришел сопровождающий, худощавый парень лет тридцати пяти, он почему-то каждые пять минут поплевывал на кончики пальцев, видимо кожа постоянно сохла. Парень сел рядом с женщиной, как раз напротив Лешки. Светлана кивнула в сторону пацана и спросила:
– Он с тобой?
– Брательник мой младший, пусть наблюдает.
Достали каждый свою колоду, распечатали упаковки и стали осматривать. У Резака глаз наметанный, видит обратную сторону на картах, вот он заметил на одной рубашке12 линию, немного толще других.
Он сбил карты в кучу и пододвинул к партнерше.
– Стос крапленый. Будем моим играть.
Светлана удивленно приподняла брови.
– Этого не может быть, колоду я купила в Москве.
– Мадам, я этой гребенкой уже лет двадцать, как не чешусь, или играем моим стосом или адью…
– Тогда к тебе встречная просьба: острый ноготь на мизинце обрежь, чтобы на картах коцки не оставлять.
– Заметано, ноготь оставлю, но стиры портить не буду. Мое слово верное.
Светлана, осмотрев чуть ли не каждую карту из колоды партнера, согласилась и игра началась. Она не могла заметить «примочек» в колоде, так как Резак заказывал ее у отменного карточного мастера. Карты от шестерок до десяток были смазаны легким составом мыла, потому лучше скользили, а старше валета покрыты канифолью и потому затормаживались при раздаче. Но, не смотря на секреты, соперница попалась серьезная, память у нее была отменная. Резак постоянно ощущал отсутствие фарта. Ночь вступила в свои права, и игра была в полном разгаре. Масть не шла, Резак нервничал, но вида не подавал. Светлана ухмылялась и прищуривала правый глаз, дымя папиросой. Лешка задремал, для него долгая игра проходила монотонно, и потому он предпочел сон. Зато парень, сидевший напротив, во все глаза наблюдал за игрой, и за руками Резака, чтобы у него вдруг не оказалось лишней карты.
