— Отвезите меня туда, — с трудом прошептала она.

— Сенатор? — окликнул ее телохранитель.

— Мы отправляемся на станцию.

— Слушаюсь, сенатор.

Эл-дворецкий известил ее о поступлении сообщения с одноразового адреса. Отправитель был определен как Казимир Макфостер.

— Пусть никто к нему не прикасается, — внезапно крикнула Джастина, вскакивая на ноги.

Служащие Флота развернулись в своих креслах и с недоумением уставились на нее.

— Я не хочу, чтобы к нему кто-нибудь прикасался, — повторила она. — Пусть все отойдут.

За дверью кабинета она приказала эл-дворецкому открыть сообщение. В нем содержался адресный код унисферы и одна строчка текста: «Моя дорогая Джастина, ты единственная, кого я любил. Спасибо, что ты есть. Казимир».

Она так разрыдалась, что телохранителю пришлось поддержать ее за локоть.

Работники службы безопасности станции расчистили Джастине проход через плотную взволнованную толпу в зале ожидания. Ей предстояло в одиночестве пройти мучительно долгий путь к лежащему на полу телу. С огромным трудом она заставила себя сделать последние несколько шагов, когда уже стала видна жуткая рана. Но она не сдалась, потому что знала, что заслуживает худшего.

Все оказалось так ужасно, как ей и представлялось. Кровь на белом мраморе. Запах. Его лицо, абсолютно нетронутое, лицо просителя, чьи мольбы были услышаны.

Джастина опустилась на колени рядом с телом, ноги все равно уже слушались ее. Ткань ее дорогого костюма мгновенно пропиталась кровью. Она протянула руку и со страхом дотронулась пальцами до его щеки. Она не раз видела безжизненные тела, включая тело своего брата. Но Казимир был Хранителем, и вставки памяти у него не имелось. Его смерть была окончательной, жизнь прервалась бесповоротно. А она-то считала, что с этим варварством покончили много лет назад.

Потом появится гнев. Ярость. И горькое, отчаянное раскаяние. Сейчас она просто оцепенела. Она не понимала, как это могло произойти, несмотря на все ее могущество и власть, несмотря на приказы и завуалированные угрозы, направленные на обеспечение его безопасности. И вот ее прекрасный возлюбленный лежит перед ней. Мертвый. Навеки.

Джастина услышала, как за ее спиной по мрамору зацокали каблуки. Кто-то решительно шел по проходу прямо к ней. Она знала, кто это мог быть. Джастина в последний раз печально улыбнулась Казимиру, поднялась на ноги и обернулась.

— Сенатор, — заговорила Паула Мио, — примите мои соболезнования.

Улыбка на лице Джастины сменилась жестокой усмешкой. Она опустила взгляд на потемневшую от крови юбку.

— Я говорила им. Я ясно дала им понять, что Казимир не должен пострадать.

— Флот не обеспечил его безопасность.

— Понимаете, я всегда была уверена в своей правоте, я считала его наивным парнем с забитой чепухой головой. Я не могла ошибаться, поскольку прожила уже почти четыреста лет, потому что живу в поместьях и пентхаусах и могу купить его планету. Я должна была защитить его от него самого и от тех, кто его использовал.

— Вы сделали все, что могли.

— Но почему он погиб, следователь?

— Во Флоте имеется утечка информации — возможно, и не одна.

— Он существует? — с отрешенным изумлением спросила Джастина. — Казимир был прав?

— Да, сенатор, Звездный Странник существует на самом деле.

Ветер и течение в завидном согласии увлекали «Первопроходца» вперед с неплохой скоростью. В другой ситуации Оззи только радовался бы такому стечению обстоятельств. Но не сегодня.

— Впереди что-нибудь есть? — нетерпеливо спросил Орион.

Оззи включил полное приближение визуальных вставок и осмотрел раздражающе далекий горизонт.

— Нет, — ответил он, словно оправдываясь.

В пятнадцати милях по правому борту и теперь уже немного позади них над спокойной серо-голубой гладью поднимался последний из островов. Этот про­стой темно-зеленый конус был уже четвертым островом, до которого они по­пытались добраться. После выхода с приютившего их островка морское течение значительно усилилось — настолько, что лишило их возможности поворачивать. Даже при том что Точи всей своей массой налегал на руль, курс плота менялся не больше, чем на несколько градусов.

Они прошли в десяти милях от первого острова. Стоя на поскрипывавшей палубе, они провожали его унылыми взглядами, пока суша не осталась позади. Остров оказался больше, чем тот, с которого они стартовали, с широкими пещерами и обширными лесами. Никаких признаков жилья, несмотря на зрительные вставки, Оззи так и не обнаружил, но тем не менее пейзаж выглядел весьма многообещающим.

Вскоре они оправились от потрясения и повернули точно на следующий остров, видневшийся милях в тридцати от них. На этот раз при помощи весел и закрепленного в постоянном положении руля они подошли к суше на пару миль, но затем течение вновь отнесло их в сторону. Измученные Оззи и Орион не сказали ни слова, но они оба знали, что Точи, если бы захотел, смог бы до­браться до берега. Их сильный компаньон предпочел остаться со своими друзьями.

Затем острова стали попадаться все реже, а течение становилось все сильнее. Теперь уже последний клочок суши неуклонно и довольно быстро удалялся.

Оззи сел, прислонившись спиной к мачте, и постарался скрыть свое разочарование. Жесткий квадратный парус под напором ветра выгнулся вперед — больше не было смысла удерживать мачту в вертикальном положении. Течение, словно равнинная река, несло их вперед, и это тоже было странно: обычно моря так себя не ведут. Оззи просто не мог представить себе гидрологических явлений, способных вызвать подобный эффект. Планета подбросила ему еще одну загадку, и он начал опасаться, как бы она не оказалась неразрешимой.

— Я мог бы попытаться подтянуть плот к последнему острову, — предложил Точи.

Оззи с сомнением посмотрел на чужака.

— Скорее, ты просто выбьешься из сил. Давайте воздержимся от активных действий, пока окончательно не впадем в отчаяние.

— А разве мы еще не отчаялись? — пробормотал Орион.

— Пока движемся, все в порядке, — твердо заявил Оззи. — За горизонтом могут оказаться еще острова, а может, даже и материк. Вот если мы остановимся, тогда дело дрянь.

Орион скептически хмыкнул, но спорить не стал.

Точи поднял руль и повернул его лопастью вперед.

К этому моменту, по подсчетам Оззи, они съели уже примерно третью часть запасов свежих фруктов. Если расходовать продовольствие чуть экономнее, еды хватит еще на четыре-пять дней. В конце концов, пища не являлась проблемой: Точи в любой момент мог наловить рыбы, а насос с фильтром обеспечивал их питьевой водой. Теоретически они были способны пересечь целый океан. Вот только насчет долговечности плота Оззи не тешил себя иллюзиями. Пальмовые веревки в тех местах, где терлись о бревна, уже немного разлохматились, надувных жилетов у мореплавателей с собой не было, и Оззи стал размышлять, не понадобится ли им надувная палатка.

Орион разбудил Оззи, тряхнув его за плечо.

— Оззи, я что-то слышу.

Голос парня звучал глухо, словно он чего-то испугался.

— Ладно.

Оззи поднял солнцезащитные очки и, щурясь и моргая, огляделся. Он не собирался засыпать. Вдруг за кормой он заметил узкую полоску пузырьков.

— Господи, мы оставляем след. С какой же скоростью мы идем?

— Не знаю, — мрачно буркнул Орион.

Оззи встал во весь рост и сразу ощутил сильный ветер. Парус отчаянно натянулся, и мачта его еле удерживала.

— Давай-ка спустим его, — предложил Оззи.

Вместе с Орионом они отвязали веревки и уложили на палубу яростно хлопающий серо-коричневый квадрат.

— Есть повод для беспокойства? — спросил Точи.

— Ориону показалось, что он что-то услышал, — сказал Оззи.

— Колебания воздуха могут представлять опасность?

— Зависит от того, что их производит, — пояснил Оззи.

За все проведенное вместе с людьми время, при значительно увеличившемся словарном запасе и целых днях обсуждения одной этой темы, Точи все еще с трудом понимал общую концепцию звуков.