Шорин с присущей ему энергией включился в борьбу с басмачеством. Выделяя крупные силы и умело осуществляя планомерное преследование и окружение банд-армий, Шорин быстро добился разгрома многих из них. В том числе была полностью ликвидирована крупнейшая и наиболее опасная, приносившая много бед советским людям басмаческая армия под командованием турецкого генерала Энвер-паши. В последнем бою бесславно погиб и этот главарь басмачей. Затем была ликвидирована многочисленная банда головореза Даулятман-бая.

И где бы наши войска ни вели свои победоносные операции, Шорин обычно бывал среди частей. Его не могли остановить никакие путевые трудности. Иногда на верблюдах, иной раз на самолете (несмотря на весь риск в то время пользования авиацией)

Шорин добирался до места, вносил бодрость, уверенность и воодушевление.

За успешное руководство боевыми операциями и ликвидацию опаснейших басмаческих банд-армий в Туркестане Шорин был награжден высшими боевыми орденами Хорезмской и Бухарской народных республик.

После окончания гражданской войны Шорин был заместителем командующего войсками Ленинградского округа.

В 1925 году Василий Иванович Шорин по возрасту и расстроенному состоянию здоровья выходит в отставку.

В приказе РВС № 140 от 24 февраля 1925 года за подписью Народного комиссара обороны СССР М. В. Фрунзе кратко, но замечательно исчерпывающе и тепло характеризуется деятельность В. И. Шорина:

«Освобождая Василия Ивановича Шорина от действительной службы в силу его преклонного возраста, Реввоенсовет СССР, вспоминая исключительные заслуги Василия Ивановича перед Республикой и Революцией в бытность командующим 2-й армией Восточного фронта, командующим Особой группой войск Южного фронта, а затем командующим последовательно армиями Юго-Восточного, Кавказского фронтов и Помощником главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики, — объявляет ему от имени Правительства СССР и Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Флота глубокую благодарность.

Отмечая колоссальные труды, понесенные тов. Шориным с первых дней Октябрьской Революции по созданию Рабоче-Крестьянской Красной Армии, талантливое руководство значительными войсковыми соединениями за весь период гражданской войны и личный героизм, Реввоенсовет СССР постановил: Шорина Василия Ивановича пожизненно оставить в списках Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

Такое постановление было в истории Красной Армии первым.

Мы с Шориным регулярно переписывались, не так часто, раза два-три в год. Письма Шорина были довольно объемисты, подробны и интересны. В начале 30-х годов в одном из писем он сообщал, что, пока в силах, не может сидеть без дела, а выступления с докладами, как и руководящая работа в Авиахиме Ленинграда, его не вполне удовлетворяют. Поэтому он теперь особенно счастлив, что «нашел себя», войдя в организационную группу, возглавившую работу по проведению в жизнь теоретических разработок замечательного ученого Циолковского. И рад, что состоит не «почетным членом» группы, а и непосредственно участвует в разработках высотных скафандров. Эта группа (в системе Авиахима) сокращенно называлось ГИРД — группа изучения реактивного движения. В ней состояли энтузиасты — последователи Циолковского, в большинстве крупные специалисты.

Откровенно говоря (надо учесть, что в те времена о полетах ракет только мечтали, а чаще считали это если не фантастикой, то слишком далеким будущим), эти строки письма В. И. Шорина я не воспринял серьезно, лишь порадовался за старика — есть куда приложить его неуемную энергию. И уже совсем не принял во внимание скромную приписку: «Тут меня избрали почетным членом Дома ученых, где выступаю с докладами на совершенно новые для нас с Вами темы, которые меня увлекли и имеют огромнейшее значение для будущего нашей Родины». Не могу воспроизвести точных слов В. И. Шорина, но содержание их было именно таким. Но даже и это прошло мимо меня: я простодушно отнес избрание Шорина как воздаяние его полководческим заслугам. В общем я ничего в своих письмах не ответил ему по этому вопросу.

И как стыдно и грустно, а вместе с тем и приятно было мне прочитать недавно (через 30 лет!) интереснейшую статью «У колыбели звездолетов» в газете «Ленинградская правда» от 7 июля 1963 года.

В ней описана самоотверженная и блистательная деятельность первых создателей прообразов наших замечательных космических ракет. Ленинградское общество ГИРД, организованное в 1931 году, уже в 1934 году построило и запустило первые две опытные пороховые ракеты, поднявшиеся на высоту 500 метров. Был разработан проект ракет с жидкостным реактивным двигателем, с расчетом подъема на разные высоты, вплоть до 300 километров.

Из статьи видно, что Шорин очень активно работал в ГИРДе и даже предоставил обществу свою квартиру для заседаний и собраний. При денежных затруднениях ГИРДа Шорин дал совет обратиться к М. Н. Тухачевскому, так как знал, что тот весьма дальновидно оценивал значение ракет. И действительно, Тухачевский предоставил Ленинградскому ГИРДу значительные средства.

Успешной деятельности ГИРДа в Ленинграде помешали начавшиеся в 1937 году репрессии.

Среди ряда крупнейших полководцев гражданской войны оказался оклеветанным и В. И. Шорин. Он был репрессирован и безвинно погиб в 1938 году.

По воспоминаниям Е. Н. Шориной — вдовы В. И. Шорина (также необоснованно репрессированной), при его аресте были увезены вместе с разной перепиской и хранившиеся у него на квартире документы по разработке высотных скафандров. Пропало и наградное золотое оружие.

О Ленинградском ГИРДе известно сейчас совсем мало. Однако недолгая, но выдающаяся его деятельность, безусловно, войдет в историю нашего отечественного ракетостроения, а с нею и имя В. И. Шорина в новой для полководца роли — одного из зачинателей строительства советских ракет.

Партия и правительство вскрыли перед народом все страшные последствия культа личности Сталина. Вместе с другими полководцами и славными военными и политическими деятелями был посмертно реабилитирован и В. И. Шорин. В Калязине — городе, где родился Шорин, — одна из улиц названа его именем, в филиале местного краеведческого музея открыта посвященная ему экспозиция, в Ленинграде ему поставлен памятник.

В. ЛАДУХИН

В 1962 году в Ленинградском доме офицеров встретились ветераны червонного казачества. Участник этой встречи командующий войсками округа Михаил Ильич Казаков сказал: «Я никогда не забуду, из какого гнезда я вылетел!»

Из замечательного червонноказачьего гнезда, умножив его славные подвиги, вылетело немало боевых орлов. Не один только генерал армии Казаков… Маршалы Рыбалко, Худяков, Пересыпкин. Многие полководцы Великой Отечественной войны — генералы Горбатов, Жмаченко, Журавлев, Карпезо, Казачек, Манагаров, Мельник, Сланов, Гусев. В рядах 1-го Конного корпуса червонного казачества рос и закалялся борец за Испанию «генерал Вальтер» — народный герой Польши Кароль Сверчевский.

Чья же это была идея — создать крепкое гнезде червонного казачества, этой «боевой голоты всея Украины», которая встала грудью против кулацких куреней петлюровского «вильного коэацтва» — злейшего врага молодой Советской украинской республики? Кто вил, лепил, создавал это боевое гнездо?

Идея эта принадлежит мужественным большевикам Украины. И поручили они ее осуществить члену партии с 1914 года, бывшему царскому узнику, черниговцу Виталию Марковичу Примакову.

А опыт, практика, знания? Тяжкие годы первой мировой войны Примаков провел в тюрьмах и ссылке. Как и для всякого революционера, годы заключения явились для юного и восприимчивого ко всему передовому Примакова годами напряженной учебы. В лапы царских палачей гимназист Примаков попал в 1915 году в возрасте семнадцати лет — он родился в 1897 году на Черниговщине. И когда грянули первые раскаты февральской грозы, он уже хорошо усвоил самую мудрую науку — науку завоевывания человеческих сердец.