цветок сирени, в коем было б пять

лиловых лепестков, чтобы опять

поверить в счастье и в свою удачу…

Но нет!.. Я для фортуны уж чужак.

Мне не дается счастье просто так.

Да что там счастье!.. Мой покой проплачен

и выставленный счет сведет с ума

любого финансиста… Но вернемся

туда, где мы, конечно, ошибемся,

дров наломаем, попадем в туман

в трех соснах и напьемся из-под крана

живой воды. А мертвой – еще рано.

Булыжником мощен был старый двор.

Я вас привел как раз в его средину.

Он изменился. Стал наполовину

как будто меньше. Да и мельхиор

не украшал дверь низенького дома

в виде числа одиннадцать. Рукой

я мелом на стене, чей цвет какой

не помню был, нарисовал, влекомый

гигантоманией, в далеком уж году

цифру одиннадцать – квартиры номер. Жду,

когда картинка прошлого чуть четче

возникнет в голове. Ага, стоял

у дома абрикос, я, помню, рвал

чуть желтые плоды, довольный очень,

что это дерево как будто бы мое,

быть собственником было мне приятно,

никто не крикнет: «Ну-ка, лезь обратно,

такой-сякой…» И это придает

довольства вам, уверенности даже.

И я, как всякий частник, был на страже

своих владений. Как-то посадил

в том палисаднике дубки, – в Крыму, похоже,

так хризантемы назывались, может,

я ошибаюсь, – как же я следил

за ростом их! Как удивлялся – надо ж,

я посадил, не кто-нибудь, и вот

они растут, как странен этот ход

из-под земли растения, и вкладыш

в «Природоведенье» смотрел, чтоб отыскать

цветы, что я любил так поливать.

Квартира состояла лишь из кухни

с плитой, баллоном газа и столом,

и комнаты побольше, с потолком

беленым и неровным, в коей двух нет

свободных метра, только посреди;

а так предметы мебели впритирку

вдоль стен располагались – под копирку

не нарисую то, что я, поди,

уже забыл, но было так примерно:

у входа, у стены, был шифоньер, но

его переставляли иногда,

затем диван, где с мамою нередко

лежал я, обсуждая то отметки

свои за знания, то что вообще видал,

а мама задавала осторожно

порой вопрос о девочках, мол, кто

из них мне симпатичен? – Как никто? —

и я, преодолев свой стыд несложно,

раскалывался, чувствуя душой,

как сладко мне сейчас и хорошо.

У дальней стенки детская кроватка

стояла, где спала моя сестра.

Левее – печь, куда мы из ведра

совком бросали уголь, когда хатка

холодной становилась в зимний день.

О, ежедневный труд по выгребанью

золы из печки! Здесь уж пахнет данью

известной мифологии, где тень

Сизифова к бессмысленной обузе

была пригвождена, как, скажем, к музе

привязан я, замечу в скобках тут.

Поэтому я счастлив был настолько,

когда перебрались мы в новостройку,

квартиру получив, где подают

по трубам кипяток, чтоб батареи

отапливали комнаты, что мне

вам трудно описать восторг, и нет

уж слов тех в лексиконе, лишь идеи

теперь в моей витают голове,

и тех, пожалуй, три иль даже две.

Итак, у печки, возле левой стенки

кровать моя стояла. Где-то стол

еще стоял, но где – не помню. Пол

был деревянным, крашеным. Коленки

под одеялом подогнув, лежал

я на боку и засыпал так сладко,

особенно, когда смотрел украдкой

для взрослых фильм по телеку, – стоял

у ближней стенки телевизор, между

окном и дверью в кухню; я, надежду

питая не уснуть, пока пройдет

программа «Время», разлеплял глазенки

слипавшиеся, но едва колонки

шли титров фильма, как уже Эрот

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.