Маэстро учил:

– Если у человека (он любил именно это слово) – «штука», не выигрывай десять. Дай остаться человеком. Выиграешь десять – не получишь и одной. Какая разница, сколько не платить: девять или десять. Все равно – фуфлыжник.

Водился на пляже один постоянный фраер. Наш, одесский, денежный, играющий только крупно. Крупной игрой мелких и средних шулеров отпугивающий. Как же, отпугнешь их так просто...

Дело в том, что он не совсем фраер был. Странный такой тип. Вроде все про карты знает, трюки ловко демонстрирует. Потом в игре эти самые трюки и «кушает».

Наши, избранные, щипали с него по две-три тыщи за посещение. Для клиента это не было больно – и людям верный заработок.

Махмуд людей обидел – разворошил этот клад.

Обыграл клиента на сто тысяч. У того таких денег не оказалось, предложил за расчет меньшую сумму (такое тоже бывает, уступают). Махмуд – ни в какую. Нанял известную в городе бригаду. Те передоговорились с клиентом, что будут оберегать его от Махмуда, и во время разборов крепко избили последнего.

Махмуд пару месяцев спустя привез в Одессу своих, родных по крови сообщников. Нагрянул к клиенту. Тот, забытый бригадой, пообещал внести деньги. К следующему разу, к моменту передачи суммы, Махмуда с земляками, вооруженных пистолетами, ножами, ждала засада. Милицейская. Большой срок дали. Девчонки из ресторана передышку получили.

Люди должны быть свои: те, кому доверяешь. Случайные, чего доброго, в любой момент могут вспомнить свою заповедь: не можешь получить с чужого – получи со своего.

Был у меня один из своих – Вовка Шрам. Мы с ним, кроме всего прочего, и по-человечески дружили. Но никому бы постороннему не посоветовал обращаться к нему за помощью, числить его в случайных сотрудниках. Редкий типаж. Необыкновенной силы, ловкости, цинизма.

Что говорить, если за ним было два срока, один – за убийство кулаком. Когда его брали, разорвал наручники. Такое только в кино увидишь. И не только это. В подвале у него из досок был сооружен человеческий силуэт, и Вовка тренировался: бросал ножи. Причем с изощрениями. Например, демонстрировал вполне цирковой трюк. Якобы по команде «Руки вверх!» поднимает руки. В одной из них нож. Команда: «Бросить оружие!», и нож выпускается из руки. Падает, скользя по телу до ступни, попадает на ступню... Дальше – бросок ступней, и нож торчит в силуэте. Очень впечатляло.

Цинизм тоже впечатлял.

Как-то приходит, хвастает. Вчера на исходе дня пустого, не принесшего ни копейки, забрел с напарником на знакомую крутую игровую хату, в которой завсегдатаи – не подарки, и охрана имеется. Забрел в рабочей амуниции: с обрезом двустволки в мешке. Все его знали, уважали. Впустили, приняли как своего. Понаблюдал за игрой, пообщался с игроками. Потом отыскал-таки «солдатскую» причину, построил всех у стены и собрал дань. По «штуке» с носа.

В тот день, в день, когда Вовка хвастал, я уже слышал об этом. Слышал нервный рассказ о беспределе. Только подумать не смел, что герой его – мой приятель.

Так что картежники без бандитов не обходились. Но и бандиты старались держаться «катал».

Это нынче рэкет с чего угодно долю имеет. А раньше... Частных дельцов – единицы, и те – подпольные. Только на них шибко не разживешься. Сотрудничество с картежниками существенной статьей дохода считалось. Дорожили этой статьей. С уважением относились.

Обыграл однажды человека. Тот искренне, по-человечески поведал:

– Нет денег... Можете убить... Но взять негде. Если можешь, прости долг.

«Что делать?» Повинную голову, как известно, меч не сечет...

Высказался, конечно, в том смысле, что человек он нечестный, скверно воспитанный. Но в других выражениях. И отпустил с богом.

Люди мои на следующий день заявились. Обиженные. КЛюди мои на следующий день заявились. Обиженные. Как так: благотворительностью за их счет занимаюсь, без куска хлеба оставляю. Бесчеловечно поступаю.

Во задачка была!.. Того – простил уже, эти требуют, чтобы отдал клиента в работу. Уладил. Как раз нагрянул фраер проверенный, давний, денежный. Долей с его денег обычно не делился. С этого момента – пришлось.

Как именно бандиты выколачивали деньги? Как во все времена, без особого альтруизма. Детализировать – ни к чему. Но чаще всего реально выколачивать не приходилось. Методы и фраерам пусть понаслышке, но известные. Какой смысл их на себе опробовать. Верили на слово.

В Одессе убедительное место – поля орошения. Одесситам это уже и неинтересно, для иногородних поясню. Место находится за Пересыпью. Глухое, водянисто-болотистое, поросшее камышом. Традиционное место захоронения жертв. Все об этом знают, и власти, конечно, тоже. Но что сделаешь? Площадь обширная, подъезды, путаные со всех сторон. Если осушить, сколько костей человеческих обнажится... С одной стороны этой зоны – трасса. Проезжая, наблюдаешь этот зловещий пустырь. И не по себе делается. Словно наблюдаешь черную дыру в гуманоидной цивилизации.

Упоминание о полях орошения производило достаточное впечатление.

Партнер Шахматист в уговорах фраеров отдать долг имел обыкновение использовать и другой смачный довод.

– Не отдашь? – смотрел на упрямца с прищуром, нехорошо. – А если тебя в хату поселить? А в хате – люди, те, кто откинулся, в себя приходят. У них на баб с непривычки и не стоит. Привыкать надо. И будут тебя трахать. Вперемежку с проститутками. Неужели, не отдашь? Тогда отрабатывать придется. Люди постоянно освобождаются. Как им, закомплексованным, к жизни возвращаться?

Фраеру нехорошо делалось. Не хотелось не то что с людьми комплексующими знакомиться, но и такие сентенции, воображение выворачивающие, слушать. Хотелось поскорее рассчитаться.

Поинтересовался у Шахматиста: жути нагоняет или правда такая хата-профилакторий существует.

Подтвердил, что таки да, действует реабилитационный центр. При этом как-то неприятно улыбнулся. Посоветовал и мне как главный козырь прогноз насчет отработки в ход пускать. Если фраер особо капризный случится.

Попробовал однажды – не получилось. Своротило самого. Где-то в середине изложения. Представил ни с того ни с сего, как воспринимает сказанное строптивец. Что там представлять – по лицу обмякшему все видно было. Козырь, конечно, хорош. Но, похоже, и тому, у кого он на руках, надо иметь воображение менее буйное...

Как ни странно, статьи, запрещающей профессионально играть, в кодексе нет. Быть шулером – право любого законопослушного гражданина. (Так же, как быть проституткой – право любой благовоспитанной гражданки.)

Есть статья, запрещающая содержание игорных домов. Еще есть статья за мошенничество. Но профессионализм, мастерское владение колодой мошенничеством по закону не считается.

У картежника только один шанс влипнуть по этой статье: он должен попасться со специально приготовленной колодой. Крапленой, например. С такими случаями мне лично сталкиваться не приходилось.

Но «каталам», как и проституткам, с успехом шьют другие сопутствующие образу жизни статьи. Чаще всего – это статья за тунеядство. Но бывает, закрывают и за неуплату алиментов, и за бродяжничество... Подходящую статью подобрать всегда можно.

Впрочем, блюстители закона не церемонятся. Частенько прикрывают без излишних занудных обоснований. Благо подходящие казенные дома заблаговременно понастроены. Вполне режимные, но не требующие для постояльца путевки в виде ордера на арест. Спецприемники, диспансеры, чаще всего «псих» или «вен», просто «обезьянники» (клетки) в отделениях милиции... Наш брат должен быть готов к вынужденным кратковременным и долгосрочным отпускам.

Считается везением, если в заведении, где проводят курс нравственного оздоровления, есть возможность использовать профессиональные навыки. Ведь они, навыки, в любой ситуации главные козыри «каталы».

Но, к сожалению, бывает, разоружают. Помещают в условия, где чувствуешь себя вполне беспомощным.