Каждое утро Озрик поднимался на палубу, встречая солнце, величественно выплывающее из водной пучины за кормой «Ласточки». Одежд Странника он не снимал, держа команду в неведении. Для эльфов он оставался просто гостем короля, и это его вполне устраивало.

Даже Галиат, явно озадаченный своей миссией герольда, не догадывался о личности своего спутника. И не смотря на любопытство, распиравшее эльфа, запрет короля не давал, скованному железной дисциплиной, капитану открыто спросить Озрика о его имени. Однако каждый раз граф ловил на себе пристальный взгляд Галиата, теряющегося в догадках и однажды, уловив во взгляде эльфа изрядную толику неприязни, Озрик понял, что тянуть дальше бессмысленно.

– Нам надо поговорить, уважаемый Галиат, – сказал Озрик на следующее утро, когда туманная полоса на горизонте превратилась в ясно различимую полоску берега. «Ласточка» приближалась к Таэру.

Внимательно взглянув на эльфа, четко добавил:

– Наедине.

Галиат молча кивнул и спустился в каюту вслед за Озриком. Усевшись на скамейки, напротив друг друга эльф и человек с минуту молчали, меряясь взглядами. Немного помедлив, Галиат решился было задать вопрос, но Озрик поднял руку, призывая к тишине. Затем вздохнул и, отстегнув пыльник, откинул капюшон.

Лицо Галиата вытянулось и побледнело, руки дернулись то ли к эфесу меча, то ли сделать оберегающий жест.

– Узнал? – спокойно спросил Озрик.

– Узнал, – голос Галиата оставался тверд, – значит ты не…

– Мертв? Для большинства, да. По слухам… – Озрик позволил себе тень усмешки. – А так… Жив, так же, как и ты.

– Тогда зачем называться мертвым? – было видно, что, не смотря на показное спокойствие, Галиат едва сдерживает себя. – Что происходит? И где, во имя Предвечных Звезд, госпожа?

– Это мои ошибки и моё личное дело, – мрачно проронил Озрик. – Что касаемо моей жены… Она в плену.

– И ты спокойно об этом говоришь?! – взорвался Галиат, вскакивая. – Ты сидишь и играешь в непонятные игры?! Надо идти на помощь! Выручать госпожу! Немедля…

– Сядь! – голос Озрика стеганул словно плеть, Галиат вздрогнул и нехотя опустился на скамью.

– Я уже отгоревал своё и без толку. Анариэль надо выручать из полона, а не бросаться на стену в самоубийственных атаках. Иначе погибнем, дело не сделав.

– Если и погибнем, то с честью! Выручая госпожу! – воскликнул Галиат в запале.

– Ну да, мертвые сраму не имут, – криво ухмыльнулся Озрик. – Много же пользы будет от наших голов перед вражьим замком.

– Есть моменты… – начал было Галиат упрямо.

– Есть! Были и будут! – отрезал Озрик. – Надо будет – пойду на клинки, не задумываясь! Ты слушать будешь или будем продолжать этот бессмысленный спор?!

– Бессмысленный?! – вновь вскинулся Галиат.

– Именно! Ты не знаешь всего, и не узнаешь, если будешь доказывать мне прописные истины как восторженный юнец, наслушавшийся менестрелей. Так что помолчи ныне и изволь слушать!

Галиат, возмущенный такой отповедью, замолк.

– Анариэль захватил гном Трор, мой побратим, – горькие слова дались Озрику с трудом, бередя незажившую рану. – Не суть сейчас как именно, но он смог заставить меня считать это желанием Анариэль. Правда вскрылась слишком поздно. У Трора в горах крепость и сильный гарнизон. Так что соваться туда с ходу верный способ свести счеты с жизнью. Нам нужно собрать дружину для штурма крепости…

– Государь даст воинов!

– Уже дал. Целых двести лучников, – спокойно парировал Озрик – ты готов вести сородичей на убой?

Галиат смутился и вновь замолк.

– Ты знаешь, что мы идем с посланием к старейшинам гномов Кривого Кряжа, – продолжил Озрик, доставая из сундучка кубки и наполняя их вином из оплетенной соломой бутыли, – ты потребуешь суда над Трором, обвиняя его в нарушении Ордосского договора и оскорблении своего государя.

– И что это даст?

– Многое. В первую голову решение суда в нашу пользу лишит Трора поддержки, и облегчит нам ведение осады. Мне как-то совсем не улыбается внезапно оказаться между стенами крепости и атакующим хирдом. Лучше иметь хирд на своей стороне.

– Думаешь, у Трора нет друзей среди сородичей?

– Есть, но один-два гнома в крепости погоды не сделают. Его собственный клан уничтожен давным-давно, а помощи других он запросить не сможет, – закончил Озрик.

Галиат молча вертел кубок в руках, уткнувшись глазами в стол.

– Я не понимаю тебя, Озрик, – наконец сказал эльф, упрямо поджав губы, – как ты можешь спокойно рассуждать, когда госпожа в плену у грязного наугрима? И мне страшно думать, что он делает с госпожой. А ты рассуждаешь о сборе дружины и дипломатических этюдах! Неужели у тебя нет ни капли любви к своей супруге?

– Ты считаешь лучшим броситься сейчас к крепости, стукнуть копьем в ворота и вызвать Трора на поединок?

– Хотя бы так!

– И лечь под этими воротами со стрелой в горле! – Озрик грохнул кубком по столу. – Трор не воин уже. Он преступил все писанные и не писаные законы. И поступать с ним надо как с бешеной крысой.

В глазах Озрика плескалось яростное пламя:

– За каждый день, что она проводит в плену, я расплачусь сполна и отвечу перед ней, после того как все кончится! И судить меня может только она! Не ты и никто другой! Сейчас мне важен результат, не методы и способы. Важно спасти Анариэль и раздавить это отродье пещерной тьмы. Мертвым я этого не сделаю.

Озрик жадно опростал кубок и перевел дух:

– Ни одного лишнего дня не будет потрачено зря, в этом я тебе могу поклясться чем угодно, – добавил он глядя на стиснувшего рукоять клинка эльфа. – Потом можешь вызвать меня на бой или просто пристрелить, но сейчас слушай меня. В Таэре нас ждет Проводник…

К Таэру Ратмир вышел за два дня до срока, назначенного братом. Жизнь проводника давно уже приучила Ратмира радоваться немудреным удобствам трактиров и харчевен, и он с наслаждением пользовался любой возможностью отдохнуть под крышей, в тепле и уюте. Вот и теперь Ратмир, устроившись в углу большого зала таверны «Золотой Тур», со вкусом поглощал жаркое и пиво, вполуха прислушиваясь к разговорам постояльцев и горожан, временами поглядывая на входную дверь. Идти никуда было не надо, да и не хотелось. Ливень, разразившийся над городом, надежно отгонял любые мысли о прогулке, кроме того сегодня истекал срок ожидания, и, хотя в дороге могло случиться всякое, вот-вот должен был появиться Озрик.

Ратмир отхлебнул пива и лениво скользнул взглядом по залу. Посетителей пока было не много, что не удивляло, если учитывать погоду и время дня. Ближе к вечеру в «Золотом туре» будет не протолкнуться, а сейчас едва ли треть столов была занята. Несколько купцов, зашедших просушиться, беседовали возле очага. Пара мастеровых отдавали дань кухне, да еще в противоположном углу расположилась компания приезжих в потертых кожухах и заляпанных дорожной грязью сапогах, все при мечах, двое с долгими боевыми луками. От этого стола вскоре стали доноситься взрывы хохота и добродушная брань.

«Наемники, – подумал Ратмир, присматриваясь, – издалека. В стражу береговую наниматься пришли, что ли…»

Очередной взрыв хохота заглушил раскат грома за стенами таверны. Дверь распахнулась и через порог шагнул человек, закутанный в мокрый, зеленый плащ с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Вслед за ним вошел высокий эльф много меньше пострадавший от разгула стихии, чем его спутник.

«Странник и эльф – необычная пара», – подумал Ратмир, а увидев, что пришедшие направляются прямиком к нему, удивленно вскинул брови.

– Мир тебе, Проводник, – сказал Странник приглушенным голосом, – Великий Дух свидетель, рад встретить тебя здесь. Дело у нас имеется неотложное.

– И вам поздорову, – ответил Ратмир, делая приглашающий жест. – Дела ко мне имеются у многих, да только я сейчас на отдыхе, досточтимые.

Непонятно почему, но Ратмиру показалось, что Странник улыбнулся при этих словах.

– Ты все ж выслушай нас, а потом реши – продолжать тебе свой отдых или нет.