Он усмехнулся.

– Все в порядке. Было даже как-то приятно увидеть тебя в новом образе. Я хорошо провел с тобой время, Мэгги, – сказал он, наклонившись ко мне, так что у меня была возможность сократить оставшееся пространство.

Я сделала маленький вдох, укрепляющий нервы, и поцеловала Клэя, слегка прикусив его нижнюю губу. Он слегка застонал и зарылся пальцами в мои волосы, притягивая меня ближе к себе. Я почувствовала вкус виски и корицы. Было мило, тепло и сладко, и поцелуй разжег маленький приятный огонь в моем животе.

Это было похоже не на фейерверк и бушующий огонь, а на уютное пламя камина. Клэй отстранился, обняв меня за талию.

– Итак, – сказал он, улыбнувшись и наклонив голову, – я тут подумал, можно поехать на этой неделе в Берни посмотреть фильм. Ехать далековато, но в тамошнем кинотеатре начинается показ нового боевика. Про саперов и террористов.

– Ну, ты же знаешь, как сильно я люблю саперов и террористов, – произнесла я, слегка засмеявшись. – И как может девушка устоять?

– Что, если я включу в предложение самый большой пакет тянучек?

– Нет, нет и еще раз нет, – сказала я ему. – Тянучки – это для пятого или шестого свидания. Тебе нужно продвигаться медленно, начав с леденцов или пластинок-кислинок.

Клэй усмехнулся.

– Я думал, что преподнесение девушке леденцов равносильно предложению.

– Ну, полагаю, в Канаде сладости для кинотеатра имеют другое значение. В твоей стране все иначе, – произнесла я, когда он забрался в свой грузовик.

Клэй пожал плечами.

– Да, я знаю, например, мы не умеем произносить «о».

Я помахала ему, когда он завел грузовик и отъехал. И все еще отчасти улыбалась, вернувшись в бар. А моя невестка корчила гримасу под названием «попытаюсь-ничего-не-комментировать».

Она сильно старалась скрыть это, суетясь с пластиковыми контейнерами с остатками еды и вытирая и так уже чистую барную стойку.

– Что? – спросила я Купера.

– Будь я проклят, если знаю, – сказал он, наблюдая, как суетится жена. – Я все еще не могу смириться с тем, что моя сестренка выросла, и для нее нормально ходить на свидания. Почему ты думаешь, я все еще пью?

Я фыркнула.

– Приятно.

– Чтобы тебе было ясно: мне ни один из них не нравится. Это в кодексе любого парня – «Ты презираешь любого мужчину, который хочет сцапать твою сестру».

– И ты хорошо справляешься с этим, – заметила я.

Его губы дернулись, когда он поднес бутылку пива к губам.

– Но внутри я весь горю.

Я дотронулась до Мо, когда она пронеслась мимо с влажной тряпкой.

– Мо, что происходит? Что вызвало у тебя обсессивно-компульсивное расстройство [89]?

– Ник, – произнесла она, слегка скривившись.

Я огляделась. Ник исчез, как корова языком слизнула.

– И что с ним не так?

– Он ушел, – колеблясь, произнесла она, что было очень странно для «Маленькой Мисс Решительное Личико». – Когда ты была на улице. С Клэем.

– О, – произнесла я. И поняла, что это означало, что он, вероятно, видел, как я целовалась с Клеем, а также все эти обжимания у грузовика. Я почувствовала, как мой желудок будто сжался от холода. – О.

– Извини! – воскликнула она. – Мы никак не могли задержать его. Я боялась, что он вам помешает, но не смогла придумать, как удержать его подальше от двери. Я посчитала, что если брошусь на него и втащу обратно, то он сочтет меня душевно больной.

– Думаю, меня бы это точно расстроило, – с серьезным видом произнес Купер. – Единственный человек, на которого ты можешь броситься, не вызвав мой праведный гнев – это я. – Мо улыбнулась ему томными мультяшными глазками, что совсем не помогло моему излишне сентиментальному желудку.

Я вздрогнула.

– Послушайте, тут нет ничего страшного. Ник и я… Мы пытаемся быть друзьями. Он знал, что я приду не одна. Не то чтобы я вся извелась, когда он танцевал со святой Дарби, принцессой-спасительницей животных.

– Так ты нормально к этому относишься? – спросила Мо.

– А почему нет?

– Потому что ты назвала ее «святой Дарби, принцессой-спасительницей животных», – произнесла Мо. – Это показывает определенное количество скрытой враждебности.

– Не пытайся забить мне голову, хипповское отродье, – бросила я.

– Ну, прямо сейчас ты выражаешь прямую враждебность, – сказала она. – Что, так или иначе, похоже на твою обычную необузданность.

– Замолчи, Молюцелла, – парировала я, используя сверхсекретное, никогда-не-используемое-в-публичных-местах законное имя, дарованное ей родителями-хиппи.

– А это уже слишком, – зарычала она. – Вот посмотришь, помогу ли я тебе еще когда-нибудь!

– Эй! – закричала я, когда она ринулась к вешалке. – Если ты считаешь помощью вытягивание моих ресниц, то можешь даже не заморачиваться!

Я выдыхала через нос, когда мои лапы ударялись о землю. А обернувшись, увидела, что Клэй перескочил упавшую ель следом за мной.

Он по-волчьи слегка торжествующе мне усмехнулся и рванул вперед меня. Я зарычала и погналась следом, двигаясь в одном ритме с ним. Клей настоял на пробежке после еще одного изнурительного собрания стаи. И я не могла не быть благодарной за то, что он знал наверняка, в чем я нуждалась. Последнюю неделю вся стая была несколько неспокойной.

Каким-то образом то, что я оставила Ли во время патрулирования, чтобы погнаться за запахом кондиционера для белья, стало для дяди Фрэнка своего рода последней каплей. Он перешел от тихого ворчания о том, что на моем месте он бы поступил не так, к прямой постановке вопроса о моей способности к лидерству. Он сообщил остальным дядюшкам стаи, что, возможно, голосовал не за того кандидата в альфы. Что, возможно, женщина в роли вожака стаи была не такой уж и хорошей идеей. Возможно, стоит считать первый год моей работы испытательным сроком, в течение которого я полностью провалилась как альфа. В конце концов, в первые месяцы моего правления произошло покушение на мою жизнь и имущество стаи. А Куперу потребовались годы, чтобы вляпаться в такие крупные неприятности.

Тем не менее, я осталась верной своему слову и позволила Нику изучать долину. Мы начали с коротких визитов, во время которых я представляла его своим тетушкам как антрополога, изучающего культуру и быт общины в отдаленных сельских районах. У некоторых это вызывало удивление, но так как мы с Купером были на стороне Ника, вскоре он начал получать приглашения уже благодаря собственному обаянию. Его закармливали выпечкой и жареными зайцами, пока он задавал безобидные вопросы о том, как дамы деревни проводят свои дни, какие у них любимые рецепты, как часто они навещают друзей за пределами долины, как повстречали своих мужей. Ник никогда не упоминал оборотней, стаи или создание пар, но я пришла к заключению, что он по крупицам собирал информацию о нашей волчьей природе. Ник видел вещи, незаметные для обычного человека, лишь потому, что был открыт для этого.

Ник казался таким душкой, что у людей поневоле развязывались языки. Он задавал вопросы и делал забавные подстрочные комментарии. Это было тонко уловимо, даже без проявления хитрости и манипулирования. Черт, он узнал о моих родственниках то, чего не знала я сама. Например, я и понятия не имела, что мой дядя Луи однажды убежал в Канаду, чтобы попытаться принять участие в карнавале… хотя когда я это осмыслила, то поняла, что резон у него был.

Я обнаружила, что сопровождаю Ника во время этих визитов, говоря себе, что просто присматриваю за чужаком и лучше узнаю историю собственной стаи. Но больше всего я просто хотела наблюдать, как он работает.

Конечно же, присутствие Ника в долине являлось еще одним предметом для негодования дяди Фрэнка. Он сказал, что я небрежно отношусь к тайне стаи и трачу время, которое нужно использовать для поисков партнера. Я подумывала ворваться в его сарай и устроить ему масштабную словесную порку, а если удастся, то и перед несколькими другими дядюшками. Но затем поняла, что это, вероятно, не особо поможет, разве что еще сильнее взбесит Фрэнка и подольет масла в огонь его безумной кампании по подрыву моего авторитета.