Нет уж, лучше встретить смерть лицом к лицу, решил человек… Перебор вариантов пронесся в его голове за секунду, а уже в следующую он двумя молниеносными движениями рук сменил оружие и выставил «Тур», готовясь разрядить одновременно оба ствола, когда враг преодолеет последние метры, разделявшие их…

А в третью секунду случилась полнейшая неожиданность, отменившая столкновение и смерть. В бегущего монстра шмякнулось что-то круглое, и жахнул взрыв, и ночь озарилась ослепительной вспышкой… Куски плоти разлетелись во все стороны, и только чудом ни один из них не попал в сталкера. А брызги крови, от которых не увернуться при всем желании, потом и смыть можно.

Что ж, повторное посвящение в бродяги Трота можно было считать состоявшимся.

Еще через пару секунд из снежной мглы материализовался некто в волчьей меховой парке с капюшоном.

– Нормальными патронами и гранатами этих уродов Трота не возьмешь, таких надо в клочья разносить, иначе никак, – объяснил неизвестный причину неудачи сталкера.

– Не встречал такой херни раньше, – буркнул сталкер. – Все, думал, хана… Чем ты его бомбанул?

Внезапный спаситель выглядел впечатляюще. Большущий, головы на полторы выше спасенного. Пудовые кулачищи, мощная комплекция. За плечами здоровенный рюкзачище и тяжелая крупнокалиберная винтовка. Если бронекомплект и есть, то спрятан под мохнатой курткой. Лицо скрыто под маской со встроенным ПНВ.

– Каракурт, – представился он глухим басом из-под маски и протянул открытую ладонь. – Можно коротко. Курт.

Спасенный ответил рукопожатием, но имя свое не назвал.

– «Газировкой» я его. Если не знаешь, это такая мутотень, получилась из облученного Зоной уксуса. Капля как полкило тротила… Я гляжу, тебя иглозадые с тыла нашпиговали. – Он снова поднял руку и выдернул колючку, на излете застрявшую в рюкзаке сталкера.

– Было дело, – проворчал спасенный.

– А я топаю себе по полю, и тут на меня супостаты мутные поперли. Я парочку завалил и притаился покуда. А тут гляжу, буратинка на кого-то попер…

– Буратинка? Хм-м… Ну да, вылитый.

– Короче, времени в обрез. Я смекаю, ты вниз навострился прямым ходом. Нам по пути.

– Предлагаешь двинуть вместе? – переспросил спасенный.

Вместо ответа большой бродяга махнул рукой, тронулся с места и отправился в путь. Прямо на юг, нужным курсом. Но не в обход одинокого холма, а к его склону.

Несостоявшийся ужин буратинки пристроился в кильватере.

– Чует моя жопа, – на ходу разъяснил большой, – к носатому вот-вот кореша подоспеют. Эти твари поодиночке не охотятся, только группами. Сородичи его сейчас шастают где-нибудь в этой траве, поэтому сваливаем быстро, пока не поздно. Лезем на горку.

– До подъема шагов пятьдесят осталось, – обеспокоился меньший. – Рванем?

– Хорошо ориентируешься, – похвалил Каракурт.

И они рванули. Не бегом, конечно. Но так, как только можно было ускоренно передвигаться ночью по незнакомой пересеченной местности, хотя бы поверхностно инспектируя среду на наличие опасных участков ИФП.

Добрались успешно. То ли у обоих не давало сбоев чутье, то ли им во всю ширь улыбалась удача…

Когда они достигли склона, Каракурт дышал равномерно, а в дыхании спасенного им бродяги появилась отдышка. Сказывалось отсутствие каждодневных физических нагрузок. Никакие спортивные упражнения внешнего мира не заменят напряжения всех сил, необходимого в Зоне для того, чтобы увидеть следующий рассвет.

– Патроны? – осведомился большой.

– Уф-ф-ф… Не особенно, – шумно выдохнув, ответил его новый напарник. – От толпы отбиться точно не хватит.

– В один ствол не справлюсь. Из «вторички» у меня только пистолет, да от него толку мало.

Из мглы к ним уже приближались три пары багровых огоньков. Каракурт одну за одной выпустил из подствольника своей винтовки две гранаты, целясь в сторону тварей. И стартанул вверх по крутому склону.

Меньший из бродяг припустил за ним следом. Сбоку скакнула какая-то шустрая дрянь, Каракурт подстрелил ее в прыжке.

Его ведомый оступился и опрокинулся, почва ушла у него из-под ног. Момент – и вот он уже в свободном падении. Если бы не своевременно схватившая его за шкирку рука большого, покатиться бы ему кубарем обратно со склона… Ничего удивительного, на такой крутизне и в теплый сезон шею можно свернуть, а уж сейчас, когда скользкий снег покрыл землю, и подавно.

Дальше он соблюдал предельную осторожность, хотя не медлил ни секунды.

С правого фланга наперерез сталкерам ринулись очередные мутанты. Каракурт восходил в авангарде, поэтому пришлось подключиться второму. Он всадил дробовой заряд в первую тварь, затем нашпиговал другую. Выстрел, выстрел, выстрел – снег покрывался кровавыми пятнами и устилался их телами.

Сразу несколько монстров попытались наскочить с разных сторон – ведомый расстрелял весь боезапас верхнего ствола, метнул светозвуковухи и кое-как умудрился вырваться из окружения. Каракурт выше по склону клал мутантов из своей мощной пушки, прокладывая себе и ему путь к вершине.

И когда они уже почти выбрались наверх, неожиданно твердь под ногами дрогнула и заходила ходуном. Сталкеров чуть было не сбило с ног. Толчки повторялись – мощнее, ощутимее. Взъярился ветер, заполошно засуетился снег.

– Захват, сука! – крикнул Каракурт.

– Во попали, – только и сказал его меньший напарник.

– За мной!

Большой в несколько отчаянных прыжков преодолел остаток расстояния до верха холма и скрылся за гребнем.

Когда начинается Захват, пока он не раскочегарился по полной, единственный шанс на спасение – это найти какую-то нору и забиться в нее, чтобы не смог оттуда выковырять неумолимый «биомагнит», стремящийся утянуть в эпицентр все живое.

Пароксизмам, сопровождавшим припадки самоуглубления Трота, по-прежнему сопутствовала экспроприация образчиков земной жизни.

Российскую Зону штормило, колбасило, барабанило, раздувало и трясло. Толчки следовали неритмичной чередой, двое людей отчаянно балансировали, пытаясь устоять на ногах и не скатиться по склону, подвергая серьезному испытанию свои вестибулярные аппараты. Живые деревья и кусты уже начали клониться к сердцу Трота, глубокой «тарелке» пятого круга. Их тянула в ту сторону незримая сила.

Люди тоже ощущали тягу, влекущую на юг против воли; упорно ей сопротивлялись, пытаясь двигаться пусть и в том же направлении, но по собственному маршруту. Им повезло, они находились пока что неподалеку от внешней границы первого круга Трота, и ураганные силы ярились здесь далеко не в полную силу. Настоящий хаос сейчас творился в глубинных кругах, там, куда еще только предстояло добраться…

Колебания учащались и прибавляли в мощи. Каракурт спускался по южному склону холма, как только мог быстро, и ведомый следовал его примеру. Сверхъестественное действо стремилось к своей пиковой точке, и нужно было поднажать, чтобы успеть спрятаться.

Картина окружающей природы лишилась целостности, превратившись в ошеломительную ирреалию: тут и там ломались деревья, заполошно свертывались снежные вихри, кое-где вздымалась земля, будто подкинутая незримыми лопатами. Трот вертело и выжимало, как в барабане центрифуги, и неуклонно вворачивало туда, в осевой стержень. Разномастные экземпляры зонной фауны – черепоколы, иглометы, бурундуканы, валеты, мутасвиньи и прочие, и прочие – метались в поиске спасения. Все живое носилось средь снежных вихрей, пытаясь хоть где-нибудь спрятаться, скрыться, зацепиться, отгородиться от всемогущей, всепоглощающей силищи, захватывающей и стягивающей осколки всея сущего в ненасытную пасть жуткого эпицентра…

Не было никакого смысла как-то отбиваться от ошалевшего зверья, пытаться хоть немного сдержать мутантов, снующих вокруг пары людей. Тем было просто не до них. Никому сейчас ни до кого не было дела, каждая тварь боролась за собственную шкуру. И это здесь, почти у края Трота! Что там творится в третьем и особенно в четвертом круге, не стоило и экстраполировать.