Через некоторое время он услышал скрип открывающейся двери, а затем на осветленной дорожке показался знакомый силуэт. Рита вышла к нему с непокрытой головой, кутаясь в толстый платок и держа в руках небольшой застекленный светильник. Она выглядела как человек из далекого прошлого, но ей это придавало даже какое-то очарование.

– Артур? – Она явно была удивлена.

– Да, я зашел вернуть открытки.

– Скорее входите.

Она открыла калитку и пропустила его во двор. Странно, но за этим низким забором уже казалось теплее, хотя такое, конечно, было невозможно.

В гостиной горел камин, а чуть дальше, на столе сияли все четыре свечи тяжелого металлического канделябра. В одном из кресел лежала книга. Артур опустился в другое кресло.

– Мне очень понравились последние из тех, что вы сохранили, – вынимая конверт из внутреннего кармана пиджака, сказал он. – Первые слишком уж нарядные. Хотя, такое говорить может кто угодно, кроме меня – я вообще расписываю торты, когда Юдифи нет на месте.

– Юдифь ваш главный кондитер? – спросила она, поднимая книгу и усаживаясь.

– Да.

Рита приняла из его рук конверт, а потом, немного подумав, сказала:

– Я с вами согласна – очень уж детскими выглядят те первые поздравительные карточки. Впрочем, я и была ребенком, когда сделала их.

– Они прекрасны, но старомодны. Я не хотел сказать…

– Я поняла, что вы имели в виду, и не обижаюсь.

Она могла заставить его нервничать, сказав всего одно слово. Странным было еще и то, что успокоить его также могло всего одно слово, сказанное ею же.

– Нынче делают или совсем грубые открытки или просто… просто копируют фотографии, – пожала плечами она. – Не знаю, что бы выбрать для своей первой работы.

Артур оживился:

– Вы получили заказ?

– Нет… хотя, да. Сложно назвать это настоящим заказом, – Рита покосилась на дверь, находившуюся напротив входной – но другого сейчас ничего нет. Роберт сказал, что у одного из его одноклассников приближается день рождения, и попросил, чтобы я изготовила сорок пригласительных.

– И сколько у вас времени?

Очевидно, что сделать четыре десятка красивых пригласительных или поздравительных карточек было намного сложнее, чем испечь столько же пирожных.

– Неделя, – вздохнула она. – Если честно, маловато, но других дел все равно нет. Сегодня или завтра я придумаю сюжет, а после распишу от руки шаблоны и нанесу текст на обратную сторону.

Артур не имел представления о том, что значит учиться в престижной школе, но он мог предположить, что для такого подвига Роберту пришлось потратить немало сил. Предложить работу собственной матери – за такое могли дразнить малышом или сыночком еще очень долго.

– Я должна вернуть вам фотографии. Не могла наглядеться все это время. Если честно, у меня есть идея, и ею я обязана вашим снимкам. Что если расписать открытки снежным пейзажем? Это было бы красиво и празднично.

На этот счет у него имелось другое мнение.

– О, на моих снимках вы не найдете интересных моментов, но если выйдете прогуляться прямо сейчас, уверен, вас поразит то, что вы увидите на улицах.

– Так ведь темно, – удивилась Рита.

– Зажглись фонари, – объяснил он.

Она одарила его долгим непонятным взглядом, а затем медленно покачала головой.

– Нет, Артур, сейчас не могу. Но, не исключено, что пройдусь в другой вечер.

– Простите, – не зная, как правильнее ответить, он предпочел извиниться.

– Ну что вы, – улыбнулась она. – Я просто хочу напоить вас чаем. Можно?

– Я…

Ему нужно было уходить. С каждой минутой на улице становилось все холоднее, да и сугробы, наверное, росли очень быстро, а легкие ботинки вряд ли могли его защитить. И все же, вместо того чтобы отказаться, он согласился.

– Да, я был бы рад. Если это, конечно, не сложно.

– Я бы не предложила, будь это невыносимо тяжело. А потом вы можете остаться у нас в доме. На этом диване вам хватит места, тем более, на нем еще никто не лежал с тех пор, как мы заселились.

Она указала на диван, стоявший вдоль единственной глухой стены комнаты.

– Я вполне могу дойти до дома, – начал было он, но в этот момент Рита скрылась за дверью.

Когда она вернулась с подносом, Артур уже принял решение.

– Так вы остаетесь? Если хотите непременно уйти, держать вас я не стану, но мне бы не хотелось отпускать вас в такой холод. Думаю, утром, когда расчистят дороги, вы вполне сможете добраться до рабочего места на конке. А может быть, ваша машина осталась на улице? Вы можете завезти ее во двор.

– Нет, я приехал на омнибусе. Спасибо за ваше предложение, я, пожалуй, останусь.

Она обрадовалась. Он мог видеть это по ее лицу, по радостно вспыхнувшим глазам, по полуулыбке и на мгновение прикушенной губе.

– Я принесу вам одеяло и подушку. Но для начала, разумеется, выпейте чаю.

Ему еще не приходилось спать в такой постели. Большая прохладная подушка, пушистое одеяло, чистая и приятно пахнущая простыня. Рита погасила свечи, но камин все еще горел, и за окном было достаточно света. Оконные рамы больше не выглядели неуместными и слишком уж громоздкими – казалось, что они обрамляли живые картины, на которых был изображен заснеженный пейзаж. В доме было тихо и мирно, и где-то в другой комнате спала женщина, с которой он познакомился совсем недавно.

Тепло дома, который он, по каким-то странным и неизвестным ему причинам, не мог назвать чужим, действовало на него успокаивающе. Артур позволил себе закрыть глаза, чтобы уснуть до утра.

Она привыкла просыпаться пораньше – так можно было полежать в постели, предаваясь своим мыслям и эмоциям. Разум, еще не отягощенный дневными заботами и неурядицами, воспринимал окружающий мир легче и проще, и все планы казались вполне реальными. Однако на сей раз пробуждение сразу же принесло тревогу.

В доме спит незнакомец. Конечно, она предупредила Робби, но что делать, если мальчик испугается или не захочет видеть Артура за завтраком? Отпустить гостя просто так она не могла, но и расстраивать сына ей не хотелось. Закрадывались мысли о том, что ей стоило поступить иначе и позволить ему уйти домой еще вчера, но Рита быстро отмела их подальше. Как можно выпустить на улицу человека, обутого в ботинки на таких тонких подметках?

За окном было еще совсем темно, но полежав немного во мраке и привыкнув к нему, Рита смогла различить едва заметный синеватый свет, струившийся из окна. Она всегда ориентировалась по утреннему небу, не пользуясь часами, но теперь из-за выпавшего снега белое сияние выглядело холодным и незнакомым. Пришлось приподняться и посмотреть, который час.

Половина шестого. Наверняка этот Артур работает где-то далеко, так что нужно поторопиться. К тому же, Робби тоже следовало подняться пораньше.

Она оделась в теплое платье, собрала в сетку волосы на затылке и тихо вышла за дверь своей комнаты, а затем осторожно постучалась к сыну.

– Да? – ответил слегка хриплый спросонья голос Робби.

– Милый, нужно вставать. Иди на кухню и умойся, а я разбужу Артура.

Дверь открылась, и перед ней предстал Робби, все еще облаченный в пижаму.

– Он что, и завтракать с нами будет? – даже с некоторым возмущением спросил он.

Она лишь пожала плечами. Объяснять было нечего – она собиралась оставить Артура на завтрак.

– Я сейчас оденусь, – вздохнул Робби. – Дай мне минуту.

– Конечно.

Оставив его в покое, она прошла на кухню, разожгла сильнее огонь под нагретым котлом и зачерпнула оставшейся с ночи горячей воды в керамический кувшин. Вооружившись им и небольшой фарфоровой чашей, она набросила на плечо полотенце и прошла через коридор в гостиную, где должен был спать Артур. Перед самой дверью она остановилась, на мгновение, представив, что он уже ушел, и сейчас в этой большой темной комнате совсем пусто.

В свете оставленной на полу подвесной керосиновой лампы дверь была расписана смешными тенями. Странное зрелище.